Я кивнула.

— Ты почти как Прекрасный Принц. Я чувствую себя избалованной, Ремингтон.

Он фыркнул.

— Прекрасный Принц? Я уже говорил тебе, что не отношусь к этому типу. Уверен, что даже мои самые скромные мысли до чертиков напугали бы этого твоего принца. Но мне нравится баловать тебя, Принцесса, — он послал мне страстный взгляд.

— Ты не мог бы думать о чем-то помимо секса, когда смотришь на меня?

Он наигранно вздохнул.

— Я, правда, очень старался, но потерпел неудачу. Похоже, когда я смотрю на тебя или в голове проскальзывает любая, даже самая незначительная мысль о тебе, мне напрочь отшибает разум, — он пожал плечами. — Ты муза моих мыслей.

— Вау, не утаивай ничего от меня, Сен-Жермен.

— Я пообещал тебе правду. Всегда, — он улыбался, пока пристегивал ремень.

Несколько минут спустя мы уже были на пути в Прованс.

Как только самолет достиг места назначения, напряжение, сковывающее мои кости, растворилось. Когда мы вышли из самолета, я огляделась, а Адриан метнулся в сторону высокого мужчины с темными волнистыми волосами, который стоял в нескольких метрах от нас.

Ладонь Ремингтона легла на мою поясницу, когда мы отошли от самолета. Мне нравилось то ощущение, которое вызывало прикосновение его руки к моему телу, собственническое и заботливое.

Мы остановились напротив высокого мужчины. Эти глаза и волевой подбородок! Воздух здесь в Провансе, должно быть, творит чудеса с мужским населением.

Он оказался очень симпатичным, с щетиной однодневной или двухдневной давности, прямым носом, полными губами, которые были плотно сжаты, словно он глубоко задумался о чем-то. Он хмурился, и, казалось, пребывал в замешательстве, пока его карие глаза изучали меня. Ремингтон ткнул его под ребра, прерывая его изучающий взгляд.

Боже, как неловко.

Они обнялись, а затем повернулись ко мне.

— Люсьен, это Селена, — представил меня Ремингтон. В его голосе звучала гордость и, пожалуй, обожание. Мне понравилось.

Ах, заядлый гонщик. Мило.

Я видела, как в его глазах отразилась тысяча невысказанных вопросов. Он метнул тяжелый взгляд на Ремингтона, а затем обратно на меня.

Я нервно переступила с ноги на ногу, зная, что он видит то, что увидел Ремингтон, когда мы встретились впервые.

Лицо Люсьена прояснилось, губы растянулись в легкой улыбке, и он быстро притянул меня к себе, обнимая, поцеловал в обе щеки, а затем еще раз в левую щеку.

— Значит, Селена. Неудивительно, что Малыш только о тебе и думал, когда приезжал сюда недавно на несколько дней. Ты чрезвычайно очаровательна. И кстати, зови меня Люк, — в некоторых словах можно было расслышать акцент, но, тем не менее, его английский был идеален. Слишком идеален.

Малыш? Я фыркнула.

— Прекрати льстить ей, Люсьен, — Ремингтон обернулся ко мне. — Этот кусок идиота — мой брат — таким способом демонстрирует свою любовь.

Внимание Люсьена по-прежнему было сосредоточено на мне. Ремингтон сжал губы, и вспышка раздражения мелькнула в его глазах.

— Как поживает Шарлотта? Ну, знаешь, твоя девушка? — спросил Ремингтон, прерывая Люка, пока тот вел меня к джипу, припаркованному в нескольких метрах впереди. Адриан тем временем вприпрыжку помчался к машине и забрался на заднее сиденье. Адель, Жиль и Эрик, должны были ехать на другой машине, поэтому они направились к «Пежо», также припаркованному неподалеку.

Люк рассмеялся и хлопнул Ремингтона по спине.

— Она в порядке, в самом деле.

— Не забывай об этом.

Люк закатил глаза и уселся на водительское сиденье. Я рассмеялась. Так необычно видеть Ремингтона с этой стороны. Словно в тот момент, когда самолет приземлился, он превратился в другого человека, более спокойного и беспечного, пусть и очень властного — особенность, которую я заметила, когда мы снова решили быть вместе.

Люсьен вел машину, как маньяк. Очень уверенный в себе маньяк. Половину поездки я провела, вцепившись пальцами в кожаные сиденья, а мой желудок завязался в узел. Спасибо Господи, что машин почти не было. Адриан взвизгивал, смеялся и хлопал в ладоши, пока я руками старалась удержаться от столкновения с передними сиденьями. Даже езда на мотоцикле с Ремингтоном не напугала меня так сильно.

— В машине мой ребенок и Селена, Люсьен. Не самое подходящее время демонстрировать свое мастерство.

— Боже, а ты такой кайфолом, Ремингтон.

— Это называется ответственность, идиот.

Я усмехнулась себе под нос из-за их дружеской перепалки.

Минут десять мы ехали в тишине на сравнительно невысокой скорости, и я наслаждалась видами из окна машины. Адриан, наконец, начал клевать носом и, прильнув ко мне, тихо посапывал. Ощущение его крошечного теплого тельца рядом со мной отогнало прочь боль, затаившуюся в уголках и трещинках моего сердца и выжидающую, когда она сможет поднять свою уродливую голову.

— Экскурсия по сбору урожая в Любероне, — прочитала я на рекламном щите, когда машина проезжала мимо. — Сейчас сезон?

— Да. Хочешь как-нибудь попробовать? — спросил Люк, и Ремингтон выругался сквозь зубы. Люк рассмеялся.

— Ну же, Ремингтон, расслабься. Нет необходимости смотреть на меня волком. Я просто предложил.

Я не могла видеть лицо Ремингтона, но по игривому выражению лица Люка догадалась, что он подкалывает Ремингтона, и, возможно, специально дразнит своего брата, чтобы вызвать реакцию.

— Мы с Ремингтоном еще не обсуждали наши планы, — я наклонилась вперед, скользнула рукой по плечу Ремингтона и погладила его волевой подбородок пальцами. Он улыбнулся, демонстрируя свои ямочки, и дорогой Боже, между бедер стало жарко.

После того как мы остановились на перекрестке, Люк свернул налево, на дорогу, по обеим сторонам которой находились виноградники. Затаив дыхание, я наслаждалась открывшимся видом, видневшимися вдали склонами холмов и деревушками, располагающимися на их вершине, и мои губы растянулись в улыбке. Рука, прикоснувшаяся к моей коленке, отвлекла меня от окна. Ремингтон развернулся на своем переднем сиденье и встретился со мной взглядом, затем посмотрел вниз на своего сына и обратно на меня. Его взгляд был теплым, и на секунду мне показалось, что я увидела в нем нечто большее. Что-то, от чего мой пульс затрепетал, как крошечные крылышки бабочки. Затем он отвернулся, чтобы посмотреть вперед, забирая это выражение своих глаз с собой, и в животе у меня что-то приятно сжалось. Не могу перестать реагировать на него. Мое сердце по-прежнему стремится к нему, даже несмотря на то, что мы сидим так близко друг к другу. Может быть, мне стоит научить свое сердце сдерживаться, думать перед прыжком, потому что этот прыжок может завести меня туда, откуда я никогда не смогу слезть. Но сердце упрямое, жадное, эгоистичное и оно хочет то, что хочет, расцветает от того, что его кормят его любимой едой, поэтому я накормила свое, просто глядя на профиль Ремингтона.

Десять минут спустя показался огромный дом, ну ладно, не дом, замок, который становился все больше по мере того, как мы приближались к вершине холма. Несколько минут спустя мы остановились на подъездной аллее, выложенной булыжником, и я просто не успевала впитывать в себя все, что видела.

Просто невероятно! ВАУ!

— Добро пожаловать в Шато Сен-Жермен, Селена, — в голосе Ремингтона звучало удовлетворение, когда он говорил эти слова. — Твой рот, ma belle, — прошептал Ремингтон, как только Люк вышел из машины. — Или мне придется перебраться к тебе на заднее сиденье и сделать с этим что-нибудь.

Я подарила ему страстный взгляд и прикрыла рот. Он усмехнулся, поднялся со своего места, обошел машину и взял Адриана на руки. Мальчик, моргнув, приоткрыл глаза. Осмотрев окрестности, он заерзал, вывернулся из рук отца и понесся по направлению к главному входу. Я улыбнулась, наслаждаясь тем, какой сгусток энергии представляет собой Адриан.

Когда я вышла из машины, меня сразу же окутал слабый аромат лаванды. Дразня меня. Соблазняя. Здесь по-прежнему все еще тепло. Я рассматривала огромное каменное строение эпохи Ренессанса, выкрашенное в очень светлый желтый цвет. Комнаты выходят окнами и на восток, и на запад. Бесконечные ряды виноградных лоз, сейчас переливающиеся золотистыми, коричневыми и бронзовыми цветами осени, растянулись по склону холма с одной стороны от замка, а с другой стороны склон покрывали кусты лаванды.