Рэрити подняла бровь.

Смею ли спросить?

О, лишь часть Проекта Одного Пегаса.

Я почувствовала, как Рэрити нахмурилась.

Ты имеешь ввиду ту вещь, котрую ты сделала ужасным бельмом на глазу всей нашей прекрасной Эквестрии? Она фыркнула.

Они будут лучше выглядеть, как только будут готовы. Я обещаю. Эплблум говорит, что они будут "элегантными". Тебе же нравится элегантное, не так ли?

Да, нравится. Но я повременю с решением, пока сама не увижу их.

По морде Рэйнбоу Дэш расплылась широкая улыбка.

Просто подожди, пока не увидишь главный центр. На самом деле, ты можешь увидеть его строительство, если посмотришь с крыши больницы. Просто повернись лицом к водонапорной башне и взгляни около сотни миль вперёд и вверх. Рэйнбоу Дэш сделала паузу. Ну, возможно, потребуется бинокль...

Уж скорее телескоп, возразила Рэрити.

Хе-хе. Ага. Во всяком случае, оно пока ещё не названо. Они не позволяют мне назвать это, как я хотела, хотя это мой чёртов проект и моё Министерство. Так что...

Ты хотела это назвать "Мегакрутой Центр Грандиозной Суперпотрясности Рэйнбоу Дэш", не так ли? спросила Рэрити, дразня Дэш в ответ.

Не-е-е-ет! с негодованием отозвалась Рэйнбоу Дэш. А затем призналась: Не совсем.

Рэрити рассмеялась очаровательным и счастливым смехом.

Иди, удели время своему поклоннику, Дэш. Встретимся позже.

Рэйнбоу Дэш ухмыльнулась и, помахав копытом, полетела к командиру танка Торчвуду. Через несколько секунд они уже были погружены в обсуждение воздушной акробатики Рэйнбоу Дэш. Пегаски, которая, по всей видимости, могла выполнять сверхзвуковые радужные удары даже во сне.

Рэрити повернулась и побежала прочь, напевая радостную мелодию.

<-=======ooO Ooo=======->

* * *

Что ты сделал? требовала ответа Каламити Ксенит, когда я покинула память. Пегас нервно переступал с ноги на ногу.

Я не знаю. Она сама начала делать это. Мои уши уловили высокий писк антенной решётки. Я взглянула на Каламити, смотрящего на терминал так, словно тот подвёл его.

С замиранием сердца я спросила.

Что, блокировка сработала?

Каламити покачал головой.

Не-е, вошёл почти без проблем. Не так уж сложно было. Он посмотрел на меня широкими под жутким жукоподобным шлемом глазами.

И? Что это за место? Это то, о чём ты думал?

Каламити сглотнул.

Энто Анклавовский эксперимент. Под руководством Харбинджера, одного из членов Высшего Совета Анклава. Они тут игрались с магически контролируемыми звуковыми излучателями, надеясь подчинить адских гончих.

Они пытались сделать из этих существ рабов, негромко сказала Ксенит.

Я посмотрела кругом, впиваясь свежим взглядом в крыши.

Не думаю, что это сработало.

Как думаете, возможно ли то, что нам несказанно повезло и Каламити только что врубил сигнал Оставьте-Нас-В-Покое, мрачно пошутила Вельвет Ремеди, подошла трусцой к краю крыши и глянула вниз на улицу. Она тут же отпрянула обратно с широко раскрытыми от испуга глазами, и её шерстка угольного цвета только подчёркивала побледневшее лицо.

Я осмелилась выглянуть. Солнечный жар страсти Селестии! Улица была забита адскими гончими. Их были десятки. Большинство вылазило из дверных проёмов или карабкалось по зданиям. И все направлялись к нам.

И выглядели разозлёнными.

Примечание: максимальный уровень.

<<<^^^>>>

Глава 31. Прерванная Жизнь

Глава 31. Прерванная Жизнь

У всех нас бывают тёмные моменты. В такие моменты мы можем обратиться к Богиням, но хорошо иметь друзей.

Воспоминания.

Все возникающие у нас мысли, все принимаемые нами решения имеют корни, лежащие глубоко в толще нашего жизненного опыта. Чтобы понять самих себя, мы должны обратиться к нашему прошлому. К нашим воспоминаниям.

Я считаю, что наше прошлое и наши сердца делают нас такими, какие мы есть. Нас определяют наши воспоминания. Но что если мы их утратим? Потеряем ли мы связь с основами? Поддадимся ли свободному течению? Останемся ли теми, кем были?

Если бы вы могли заблокировать свои самые ужасные и болезненные воспоминания, воспользовались бы вы этой возможностью, чтобы избежать боли? И если да, не утратили бы вы важную часть себя при этом?

А что же более высокий уровень мышления? Причинность, рациональность? Если я забуду все открытия, приведшие меня к пониманию чего-то, смогу ли я открыть это что-то для себя снова? Пойму ли я логику дискуссии, если не могу о ней вспомнить?

Так насколько же важны воспоминания для нашей способности мыслить вообще? Или, по крайней мере, мыслить ясно?

А что если наоборот? Что если добавлять к своим ещё и чужие воспоминания? Как часто можно проживать жизни других пони, принимать их решения, переживать с ними их радости и горе, прежде чем разделявшая вас грань начнёт размываться?

Были ли шары памяти настолько же выразительны, как и особенно хорошо написанные книги? По своему опыту я знала, что в шарах памяти сохранялись только ощущения. Погрузившись в шар памяти, я могла видеть, слышать и осязать, равно как и ощущать вкусы и запахи, но не имела доступа к мыслям и эмоциям владельца этих воспоминаний. Оказывает ли видение жизней других, неважно, насколько колоритное, влияние за гранью знаний и развлечений?

И что случается с пони, переживающими один и тот же шар памяти снова и снова?

А что если пойти дальше? Что если бы вы могли слышать мысли других пони? Заглядывать в их разум? Может, даже ощущать их воспоминания?

Что если бы вы были Богиней?

Кем же нужно при этом быть, чтобы сохранить хотя бы каплю самосознания?

* * *

Я с ужасом взирала на заполняющую улицы толпу адских гончих. Они выбегали из переулков и полуразрушенных домов. Они вылезали из окон и появлялись из тёмных дверных проёмов практически каждого здания, которое я видела. Каждого, правда, кроме одного, куда мы как раз и направлялись больницы.

Первые гончие уже добрались до Административного Здания Горнодобывающей компании Марипони. Некоторые ворвались внутрь. Остальные тем временем вгрызлись когтями в кирпичный фасад и начали взбираться по стенам.

Каламити повернулся к ящикам Анклава и принялся разбирать разодранные когтями контейнеры, пока не нашёл единственный неповреждённый. Я услышала его шёпот, звучавший как молитва, хотя я не знала ни одного высшего существа, к которому мог обратиться Каламити. Закончив, он стремительно застучал копытами по облачному замку, набирая код.

Ящик с шипящим звуком открылся и обдал нас порывом холодного воздуха. Внутри был... комок пушистых белых облаков.

Я бы непременно сделала фэйсхуф, если бы не возглас, который издал Каламити, увидев содержимое, прозвучавший явно ликующе. Пегас опустил голову и скинул шлем, высвободив свою рыжую гриву. Его широко раскрытые глаза и самодовольная улыбка приподняли мне настроение. Он скрывался за этой чёрной насекомоподобной маской слишком долго, и я успела по нему соскучиться.

Как ты узнал комбинацию? с любопытством спросила Ксенит.

Нуль-один-нуль-четыре. День рождения Харбинджера. Каламити гордо улыбнулся. А затем смущённо признался: Эт на терминале было.

Облако?

Агась! Вы се попали в эт заваруху из-за меня. Я вас из неё и вытащу.

Он опустил голову в ящик Анклава и взял кучку облаков зубами. (Он укусил облако и поднял его! У маленькой пони в моей голове случилась аневризма.)

Смоф'ифе! хвастливо произнёс он сквозь облако в зубах и подошёл к краю крыши, обратившись лицом к больнице. Прямо перед ним над крышей показалась лапа взбиравшейся по стене адской гончей с длинными, разрывающими плоть и броню когтями. Каламити отскочил назад, выронив связку облаков (которые просто остались висеть в воздухе, где он их отпустил).

БАХ! Дробовик Вельвет Ремеди выстрелил, и тяжелая пуля ударила Адскую гончую прямо в центр её левой груди. От удара плоть содрогнулась, словно желе, но устояла. Тварь взвыла от боли и повалилась вниз, сбитая выстрелом.