«Сии надвинувшиеся громовые тучи на любезный край наш и предчувствия вящих нещастий, – сообщал в одном из писем Николай Афанасьевич, – решили меня, между страхом и надеждою за своих колеблющегося, спасти жену в то время на сносе беременную и невинных изнемогающих болезнию младенцов…»

«Назначил я дорогим сердцу моему мирным убежищем деревню шурина моего Загрязского, село Кареян, – пишет он далее, – …и теперь соединился я уже с семейством там же в Кареяне, где ожидаем гибель или спасение». И подробно описывает путь: «из Калуги на Тулу, на г. Богородицк, на г. Козлов, на г. Амбур и в Тамбов, откудова всякой рассказать может дорогу в Село Знаменское, Кареян тож».

Николай Гончаров привез свою жену и четверых малолетних детей в имение к шурину (Александр Иванович Загряжский приходился единокровным братом Наталии Ивановне) 19 августа, а вскоре появилась на свет Таша. Николай Афанасьевич прожил в Кариане около трех недель и поспешил в калужское имение спасать фамильное добро. К счастью для Гончаровых, французы до Полотняного Завода не дошли.

Афанасий Николаевич, глава гончаровского семейства, записал о столь достопамятном событии, рождении внучки, в своем дневнике:

«1812-го года 27-го августа в Тамбовской губернии в селе Кареяне родилась 5-я дочь Наталья в 3 часа утра. Крестили 8 сентября. Восприемники Загряжской и матушка Ка. Ан. (Катерина Андреевна Новосильцова[1].) Именины ее 26 августа».

С рождением Таши семья стала состоять из семи человек. Счастливое число! Гончаровы прожили в Знаменском-Кариане до лета 1813 года и затем вновь отправились по прежнему маршруту, но уже домой: Тамбов – Полотняный Завод.

Первый свой год жизни, из отпущенных ей судьбой пятидесяти одного, Наталия Гончарова провела на тамбовской земле. Никогда больше не суждено ей будет вернуться на свою родину в Знаменское.

Имение это прежде принадлежало деду Наташи гвардейскому генерал– поручику Ивану Александровичу Загряжскому (умершему еще до рождения Таши, в 1807 году) и его братьям Николаю и Борису, знатным вельможам екатерининских времен.

К тому времени, когда Гончаров привез свое семейство в Знаменское, самого хозяина имения, Александра Ивановича Загряжского, там не было – он участвовал в боях с французами. В 1813 году храбрый генерал-майор был смертельно ранен в Пруссии, прах его был доставлен с чужбины на родину и погребен в фамильной усыпальнице, в приделе Знаменской церкви. Там, где прежде обрели свое вечное пристанище родители боевого генерала – Иван Александрович и Александра Степановна Загряжские.

Позднее, по разделу между наследниками, имение Знаменское-Кариан перешло к сестрам Екатерине Ивановне и Софье Ивановне Загряжским, а Наталии Ивановне было выделено другое фамильное имение – Ярополец, неподалеку от Волоколамска. Наталия Ивановна считала себя обделенной и обиженной (причиной тому была весьма непростая семейная ситуация), и отношения с сестрами у нее не сложились. Вероятней всего, именно по этой причине ни она, ни ее дети никогда в Знаменское-Кариан больше не приезжали.

Тетушка Екатерина Ивановна Загряжская стала поистине ангелом-хранителем семьи Пушкиных. Кавалерственная дама, фрейлина Двора Его Императорского Величества, она души не чаяла в своей любимице Ташеньке.

Екатерине Ивановне замужем быть не довелось, равно как и иметь собственных детей. Может быть, потому-то всю свою нерастраченную материнскую любовь перенесла она на племянницу.

Баловала тетушка не только Натали (оплачивала ее наряды, делала дорогие подарки ей и детям), но и самого Александра Сергеевича. Чему подтверждением его письмо к жене от 26 мая 1834 года: «Тетка меня все балует – для моего рождения прислала мне корзину с дынями, с земляникой, клубникой…»

А вот строки из других писем поэта:

«Видишь ли ты Катерину Ивановну? сердечно ей кланяюсь…»;

«Тетка заезжала вчера ко мне и беседовала со мною в карете: я ей жаловался на свое житье-бытье, а она меня утешала»;

«Одна надежда на Бога да на тетку».

И даже когда Наталия Николаевна решилась принять у себя старших сестер в Петербурге, то во всех хлопотах, связанных с их переездом, представлением ко Двору, самое деятельное участие принимала опять-таки Екатерина Ивановна.

«Нельзя нам всем на тетку навалиться, из одной тетки двух не сделаешь», – полушутя предупреждал жену поэт.

Не оставила Екатерина Ивановна свою племянницу и в горькие дни зимы 1837-го – в феврале она сопровождала ее вместе с осиротевшими детьми в печальном путешествии из Петербурга в Полотняный Завод.

Часть доходов, которые получала тетушка со своего богатого тамбовского имения, так или иначе, шла на Пушкиных. Родная земля исподволь, незримо, помогала Наталии Николаевне и ее семье. И, умирая в августе 1842-го, Екатерина Ивановна Загряжская завещала сестре Софье выделить Наталии Пушкиной поместье в 500 душ (возможно, и часть Знаменского). Но Софья Ивановна волю сестры не исполнила (благо завещание было устным), и родовое имение уже после ее смерти и кончины супруга графа Ксавье де Местра в 1852 году перешло к ее двоюродному племяннику – графу Сергею Григорьевичу Строганову, известному любителю искусств. А позднее – к его сыну Павлу. Так что Наталии Николаевне владеть Знаменским так и не пришлось.

…Сколько раз по прихоти новых владельцев старинное село меняло свое название: Кариан-Покровское, Знаменское-Кариан, Загряжское, Кариан-Строганово, Кариан. А в советские времена с ним поступили и вовсе фамильярно, превратив в райцентр Знаменку.

Знаменка – небольшой поселок с пятью тысячами жителей. Неподалеку от его центральной улицы с необычным названием – «улица Красная площадь» – мемориал в честь погибших в годы Отечественной земляков. Но главная достопримечательность Знаменки – старинный особняк Загряжских-Строгановых, где ныне разместился музей Наталии Гончаровой-Пушкиной, единственный не только в России, но и в мире.

Есть несколько знамений, связующих место рождения жены поэта с ее дальнейшей судьбой. Имение Загряжских находилось ровно в 37 верстах от Тамбова, в том самом месте, где река Кариан впадает в Цну. Странное, явно нерусское название – Кариан. И действительно, на тюркском наречии «каре» означает черный; Кариан – это черная речка.

Черная речка под Тамбовом и Черная речка под Петебургом. Меж ними пролегла жизнь Наталии Гончаровой-Пушкиной: невеста – жена – вдова… И роковое число тридцать семь – столько лет было отмерено поэту.

На старых фотографиях дома, где родилась Наташа Гончарова, можно разглядеть две пушечки, стоявшие прежде по краям парадной лестницы. Стояли они здесь, видимо, и при Загряжских, такие же малые пушки были и в Михайловском. Пушки, Черная речка, число 37 – не есть ли это некие потаенные знаки судьбы?

Когда-то с открытой веранды особняка открывался величественный вид на храм Знамения Божьей Матери. Построен он был при Загряжских на средства крестьянской общины. Позднее, при графе Павле Сергеевиче Строганове, для росписи храма были приглашены лучшие петербургские живописцы, расписывавшие прежде Исаакиевский собор.

Знаменская церковь считалась одной из самых красивых и богатых на тамбовской земле. Так бы и стояла она до наших дней, если бы в послевоенном сорок шестом не решились разобрать ее на кирпичи. Первая попытка не удалась: кирпичи намертво сцеплены, строили-то храм старые мастера. Решили взорвать – церковь разрушили, а колокольня чудом устояла. И высится ныне она над притихшим поселком неким перстом, скорбно воздетым из-под земли…

Еще одна беда Знаменки – пропала церковная метрическая книга, та самая, где была сделана запись о крещении Наташи Гончаровой. Книга эта вместе с другими хранилась в не столь далекие времена в архиве райкома партии, не вызывая ни у кого особого интереса. Лет тридцать назад, когда Тамбовский областной архив смог наконец-таки принять исторические документы из Знаменки на хранение, именно этой метрической книги за 1812 год и не оказалось. Где она теперь, Бог весть. Быть может, пылится где-то на чердаке или надежно сокрыта от всех в частном собрании?