2) Евангелие от Марка, потому что передает частный случай, основание которому мог позаимствовать только из этого Евангелия: он утверждал, будто воскресшего Спасителя видела лишь одна женщина и, притом, «испуганная и исступленная»; такое возражение он мог основывать разве только на одном месте Евангелия Марка: их объял трепет и ужас (Мк 16:8);
3) Евангелие от Луки, потому что жалуется в одном месте на гордость генеологистов, которые возводят родословную Иисуса даже до Адама, – частность, принадлежащая исключительно одному Евангелисту Луке (3:23–38), и
4) Евангелие от Иоанна, так как указывает на учение о Слове, которое есть Сын Божий, на то, что из пронзенного ребра распятого Спасителя истекла кровь и вода, называет Его светом и жизнью, – опять частности, которые находятся только у одного Евангелиста Иоанна» (из Сб. Барсова. 1, 51).
Сам Цельс признавал, что пользовался нашими Евангелиями; Ориген приводит его слова: «И это все мы заимствовали из ваших собственных писаний; мы не употребляем других свидетельств, потому что вы падаете на свой собственный меч». Но вместе с тем Ориген указывает, что Цельс приводит в своем сочинении много и такого, чего нет в Евангелиях; и это касается его богохульных свидетельств против Девы Марии, его истории детства Иисуса и пр.; на источник этих выдумок указывает сам Цельс, говоря: «Я мог бы представить многое, что написано об Иисусе сообразно с истиной, но иначе, чем в писаниях учеников Иисуса…» (Тишендорф).
Можно было бы привести сочинения и других писателей, но мы считаем достаточным свидетельства писателей первых двух веков.
Итак, в подлинности наших Евангелий убеждают нас свидетели глубокой древности: непосредственные ученики Апостолов, языческие философы, обратившиеся ко Христу, и заклятые враги Его.
Свидетели эти не знали, о чем их будут спрашивать через 17–18 веков, и потому-то оставленные ими письменные показания (сочинения) особенно ценны для нас.
Если бы Цельс, Маркион, Валентин, Василид и другие враги Христа сомневались в подлинности Евангелий, то, конечно, попытались бы доказывать основательность своих сомнений. Но так как в их произведениях нет даже и намеков на подобные попытки, то следует заключить, что они вынуждены были отвергнуть всякие сомнения и признать подлинность Евангелий, и вынуждены были поступить так, конечно, не по легкомыслию своему, а по всестороннему исследованию. А если бы они могли догадаться, что через много веков найдутся такие люди, которые станут отвергать подлинность наших Евангелий, то едва ли стали бы в своих сочинениях ссылаться на Евангелия, как на несомненные писания учеников Иисуса Христа, едва ли бы стали делать из них дословные заимствования, едва ли оставили бы такое оружие против неверующих!
А языческие ученые, сделавшиеся христианами, – философы Иустин, Тациан, Климент, Афинагор, Феофил, – неужели могли, в поисках истины, принять такие книги, в подлинности которых не удостоверились после тщательного исследования?
А непосредственные ученики Апостолов, видевшие своими глазами составителей наших Евангелий, знавшие их лично, из их уст слышавшие то, что изложено в Евангелиях, и, быть может, списывавшие для себя Евангелия с рукописей самих Евангелистов, – неужели они могли приводить в своих посланиях дословные выписки не из тех Евангелий, которые, так сказать, при них написаны, а из каких-то других?
В правдивости показаний всех этих свидетелей, по отношению к рассматриваемому нами вопросу, сомнений быть не может. А если все они свидетельствуют, что признавали наши Евангелия подлинными, и признавали их таковыми не по вере только, но и по убеждению, и имели притом все способы к составлению такого убеждения, то мы не имеем никакого основания отвергать их свидетельства.
Признав, таким образом, подлинность наших канонических Евангелий, мы должны теперь точнее исследовать вопрос о времени написания их.
Если Цельс в своем сочинении, написанном в середине второго века, повторяя сказанное в наших Евангелиях, говорит, что все это заимствовал из писаний учеников Иисуса; если Иустин Философ в своей 1-й Апологии, написанной около 150 года, приводя тексты Евангелий, поясняет, что так передали Апостолы в написанных ими сказаниях, которые называются Евангелиями; если Игнатий Богоносец, в посланиях своих 107 года, приводя множество дословных заимствований из всех четырех Евангелий, говорит, что Евангелие содержит пришествие Господа нашего Иисуса Христа, Его страдание и Воскресение… то, основываясь на таких свидетельствах, мы должны признать, что все четыре Евангелия написаны в первом столетии.
Святой Ириней в своем сочинении «Пять книг против ересей» свидетельствует, что сначала написал Евангелие Матфей, потом Марк, затем Лука и после уже Иоанн; он же удостоверяет, что Матфей написал Евангелие в то время, когда Апостолы Петр и Павел благовествовали в Риме; что Марк, ученик и истолкователь Петра, передал письменно то, что было проповедано Петром; что Лука, спутник Павла, изложил в книге проповеданное Апостолом Павлом Евангелие, и что Иоанн также написал Евангелие во время пребывания своего в Ефесе (кн. 3. Гл. 1, 1).
Ириней был, как сказано выше, учеником Поликарпа, а Поликарп – учеником Апостола Иоанна; поэтому переданное Иринеем предание о времени и последовательности составления четырех Евангелий могло дойти к нему не иначе, как через Поликарпа, от самого Апостола Иоанна.
Известно же, что Апостолы Петр и Павел потерпели мученическую смерть в Риме в царствование Нерона, которое окончилось в 68 году; следовательно, Евангелие Матфея написано до 68 года.
По преданию, сохраненному Климентом Александрийским, Апостол Матфей оставался в Иерусалиме до 15-го, а по преданию, записанному Евсевием, до 8-го года по Вознесении Иисуса Христа, и затем удалился на проповедь к другим народам; а так как, по свидетельству Папия, Иринея, Оригена, Иеронима и др., он написал свое Евангелие для евреев на еврейском языке, то надо полагать, что написал он его до отшествия своего к другим народам, то есть до 42–49 годов по Р. X.
Евсевий Кессарийский в своей «Истории Церкви» (5, 10) передает сохранившееся до его времени (260–340 годов) предание о том, что глава Александрийской Школы Пантен путешествовал в Индию для проповеди учения Иисуса Христа и нашел там у местных жителей копию написанного на еврейском языке Евангелия Матфея; он узнал там, что в Индии проповедовал Апостол Варфоломей, который принес с собой и оставил там это Евангелие.
Евангелие, написанное Матфеем на еврейском языке, было вскоре переведено на общеупотребительный в то время греческий язык; еврейский подлинник потерян, и никто из древних писателей его не знал. Предполагают, что перевод сделан самим Матфеем.
Марк, спутник Апостола Павла и затем Петра, после их мученической смерти в Риме переселился в Александрию и был там первым епископом; это обстоятельство, то есть продолжительное пребывание Марка в Александрии (о чем свидетельствует Евсевий), придает особую силу достоверности свидетельству жившего тоже в Александрии некоторое время спустя Климента Александрийского, до которого поэтому могло дойти верное предание о Марке. По рассказу Климента, сохраненному Евсевием, христиане, жившие в Риме, где Марк находился вместе с Апостолом Петром, просили Марка записать для них устную проповедь Петра. Апостол Петр не препятствовал этому и не побуждал; он порадовался ревности римлян и, когда написано было Евангелие, всенародно одобрил написанное. «И эта запись, – прибавляет Климент, – называется Евангелием Марка». Таким образом, свидетельства Иринея и Климента заставляют нас признать, что Марк написал свое Евангелие ранее смерти Апостола Петра, то есть до 68 года.
Лука оканчивает свою книгу Деяний Апостольских известием о двухлетнем пребывании Апостола Павла в Риме; около этого времени, то есть около 63 или 64 года, она и была написана, так как если бы она была написана после, то в ней, несомненно, были бы описаны обстоятельства и последующей жизни Апостола Павла. Эта книга есть продолжение Евангелия, о чем сам Лука свидетельствует в самом начале ее (Деян 1:1); следовательно, Евангелие от Луки написано ранее 63 года.
