Она никогда не простит мне этого.

— Я... не знал.

— В ту ночь я поняла, что испытываю к тебе нечто более глубокое, чем я когда- либо чувствовала раньше, — тихо сказала она, с таким сожалением, словно говорила о чем-то давно потерянном, чего уже никогда не вернуть. —

Я видела, что ты отравлен, и думала, что спасаю твою жизнь. — Она невесело рассмеялась.— Верила, что, наконец-то, в состоянии чем-то помочь.

Она всего лишь хотела спасти меня?

Треан попытался что-то сказать, несмотря на ком в горле. Не получилось.

— Я осознала, что Кас не больше, чем мой лучший друг — единственный, кем я всегда буду дорожить. Я признала, что мои чувства к тебе совершенно другие. А ты отвернулся от меня, унизив нас с Каспионом.

Итак, когда мы, наконец-то, оставили демона в прошлом, я проебал свой шанс?

— Я говорила тебе, что ты получишь

всѐ, и

просила

лишь не причинять ему вреда, — продолжила

Беттина.

Думаю,

наше взаимоуважение вылетело в окно, когда ты начал

подозревать меня в своем отравлении.

Треан вздрогнул.

— Коронация стала для меня мучением. Каждый принял тебя, как своего короля, а, когда ты оставил меня, они подумали, что для этого были серьезные причины!

Она и так чувствовала себя самозванкой в Абаддоне, а он сделал так, что ей стало ещѐ хуже.

— Беттина... — Как объяснить ей то, что творилось у него в душе? Если в голову не лезет ни одной мысли? Инстинкт мучительно одолевал Треана.

— Я сумела «реабилитировать» свою репутацию, но Кас не был так удачлив. Он стал изгоем и был вынужден уйти. Он отправился в Сферу Потерянных Лет.

Значит, Каспион отправился в ад.

Я совершенно точно проебал все свои шансы.

Как загладить вину? Как…

Прищурившись, Треан снял со своей шеи кристалл.

— Это будет принадлежать ему.

Беттина недоуменно посмотрела на Треана.

— Прости?

— Каспион охотник? Я собираюсь возместить ему причинѐнные неудобства.

—Ты сделаешь это? — Беттина наклонила голову. — Ведь эта вещь из поколения в поколение передается по наследству в твоем доме? — Треан взял еѐ руку и положил кристалл на ладонь, закрывая над ним еѐ нежные пальчики.

* * * * *

Беттина посмотрела сначала на кристалл, потом на Дакийского. Никогда раньше она не видела, чтобы мужчина испытывал такие муки, словно его выпотрошили, и он медленно умирал.

— Вампир, я ценю этот жест, но не могу это принять, — сказала Беттина, возвращая ему кристалл. — Пожалуйста, забери его обратно.

Нахмурив брови, Треан неохотно сделал это; его потрясение, казалось, усилилось, словно она снова отвергла его.

— Я имею в виду: ты должен обдумать такое решение.

— Обдумать? Беттина, я не могу думать. Вместе с моей жаждой жизни, логика и разум тоже исчезли. Я уже го ворил: все, что я могу делать — это чувствовать. А у меня очень мало опыта… в чувствах.— Что произошло в промежуток времени между утром, когда мы занимались любовью, и закатом в палатке?

— Я не знаю, как всѐ произошедшее объяснить даже себе, если это вообще возможно.

— Постарайся.

— Во время турнира я испытывал невероятное... давление, — сбивчиво начал рассказывать вампир. — И оно всѐ продолжало расти.

— Какое давление?

— За одну неделю, я на себе прочувствовал нападение на тебя, что наполнило меня невообразимым гневом. Мне же осталось только убивать и истязать твоих врагов. Я должен был убить Гурлава, не пролив при этом ни капли его крови. Я думал, что буду сражаться с Каспионом до гибели одного из нас... и что потеряю тебя, даже если выживу. А когда мы занимались любовью, я подавил свой... инстинкт.

Инстинкт отметить еѐ. Как и говорила Сабина.

— Я потерял много крови, сражаясь с первородным, и в течение дня мне становилось все хуже. Потом пришла ты, и начала демонстрировать, как дорог тебе Каспион. Я думал, что сделал все правильно в стремлении отбить тебя у него; отрицая свою сущность ради нашего будущего, я старался завоевать твою любовь.

Беттина наконец-то начал понимать, как тяжело ему было, сколько удивительных подвигов он совершил за столь короткий промежуток времени. Давление, которое ему пришлось вынести, сломило бы и двадцать о бычных Дакийцев. Треан и сейчас выглядел не очень хорошо, скорее всего, о н пилнедостаточно крови, чтобы подкрепить свои силы.

— Ревность свела меня с ума. Ты была права: я не слышал тебя. Сейчас я это понимаю. Меня приводило в ярость даже простое упоминание его имени.

— Почему? Я думала, что ясно дала тебе понять — Каспион просто мой друг. Я занималась любовью с тобой, Треан. Несомненно, ты понял, как я отношусь к тебе. Я верила, что через несколько часов мы

поженимся.

— Я понимаю это сейчас, но, клянусь богами, не тогда! Ревность... Я постоянно вспоминал нашу первую ночь. У меня перед глазами стояла ты с Каспионом, я представлял, как именно он бы наслаждался тобой, если бы ты когда-нибудь пошла к нему. Это сводило меня с ума... Стиснув зубы, вампир замолчал.

Беттина попыталась представить, что ему пришлось пережить. Как бы она чувствовала себя, если бы Треан радушно принимал еѐ в своей постели, а потом обнаружилось, что каждое его прикосновение, каждый поцелуй предназначались другой женщине.

Ревность обожгла ее от одной лишь мысли об этом.

— Во время сражения я понял, что отравлен, и вспомнил, как ты подала мне кубок с кровью. Я решил, что ты сговорилась с Каспионом.

Он сжал лоб ладонями.

— Я подумал, что ты выйдешь за него замуж, и, что я потерял тебя навсегда. Я жаждал наказать его. Я не мог вынести даже мысли о том, что ты не будешь моей, — и тихо добавил, — держу пари, что и сейчас не могу.

— Если бы я тогда позволила тебе выпить моей крови, ты бы вел себя иначе?

— Это никоим образом не твоя вина. А всецело моя.

— Это помогло бы тебе перебороть замешательство и агрессию?