незнакомцу. Миссия была настолько важна, и так много всего могло пойти наперекосяк...
Она испустила долгий вздох. Машин поблизости не было видно, а неподалеку она
заметила церковь, куда мама Ниты ходила по воскресеньям.
Нита затормозила, затем решительно пересекла улицу. Когда они с Дайрин были совсем
маленькими, они частенько скучали здесь. Спустя некоторое время их мама смягчилась и
перестала таскать с собой детей. "Я не думаю, что это правильно - заставлять вас верить
только потому, что верю я, - сказала она тогда. - Когда вы подрастете, то сами решите."
Так что поход в церковь оставался предметом выбора на все последующие годы. Иногда
Нита не ходила в церковь с мамой, а иногда по причинам, которые она не смогла бы
объяснить даже сама себе, она внезапно делала это именно потому, что это было
необязательно. Вещи, которые рассказывали в церкви, временами находили сильный
отклик в сердце Ниты и казались до невозможности верными, а временами звучали просто
глупо и были настолько далеки от истины, что ей приходилось сдерживать себя, чтобы не
рассмеяться вслух, поскольку в этих вещах она лучше разбиралась. К тому же она не
хотела, чтобы ее мама, когда они вернутся домой, оторвала ей голову за то, что она вела
себя так невоспитанно. Но по большему счету то, что происходило в церкви, не имело для
Ниты связи с вопросом веры или безверия, это было просто время, которое они проводили
вместе с мамой.
В результате для себя Нита ходила в церковь не то чтобы очень часто. Сейчас, однако,
когда она проходила по соседней улице, она замерла и некоторое время простояла так.
Почему бы и нет, подумала Нита. В конце концов, это просто одно из отражений
Единой. Никто, достойный называться волшебником, не мог отрицать своей связи с
основным источником волшества, Силы, главной среди всех, Их древнейшего породителя.
Она прошла внутрь. Сначала она опасалась встретить кого-нибудь знакомого или, в
принципе, вообще кого угодно. Но в этот вечерний час под сводами церкви было пусто.
Церковь была построена в легком современном стиле: высокие белые потолки, витражи,
стилизованные статуи, алтарь размерами не больше стола. Обычно Нита почти не
обрщала внимания на статуи и иконы; она знала, что это всего лишь символы чего-то
большего, несовершенные в силу своей материальности и особенностей восприятия. Но
сегодня, когда она нашла скамью возле задней стены и тихонько скользнула на нее, все
окружение, казалось, смотрело на нее.
Нита опустилась на скамеечку для коленопреклонения и сложила руки перед собой,
облокотившись о спинку впередистоящей скамьи. Спустя секунду она опустила голову на
сложенные руки.
Пожалуйста, пожалуйста, не дай моей маме умереть. Я все для этого сделаю. Что бы
то ни было.
Но если Ты позволишь ей умереть...
Она оборвала себя. Угрожать Единой было по меньшей мере глупо, не говоря уже о
полной бесполезности этого и (что самое неприятное) просто невоспитанности. Тем не
менее, ее страх сменялся гневом и наоборот чуть ли не каждые пять минут. Нита не могла
припомнить, когда в последний раз ее эмоции настолько выходили из-под контроля. Она
попыталась взять себя в руки. Это было невероятно сложно.
Только... пожалуйста. Не дай ей умереть. Если Ты этого не сделаешь, я могу сделать...
что угодно. Не важно, что. Я на Твоей стороне, помнишь, я никогда раньше не
поступала плохо. Я могу сделать это только для нее. Позволь мне сделать что-нибудь...
позволь мне помочь ей. Позволь мне суметь помочь ей.
Я никогда не просила слишком много. Только об этом. Я сделаю все, что угодно, если Ты
дашь мне возможность спасти ее, помоги мне спасти ее, позволь ей жить!
Плач из самой глубины сердца прервался, когда Нита попыталась справиться с
нахлынувшими эмоциями. Тишина вокруг показалась ей особенно глубокой. Никакого
ответа не последовало.
Впрочем, я и не ожидала иного, внезапно подумала Нита, рассердившись на саму себя и
поднимаясь с колен. Волна смущения, досады на собственную доверчивость и
безнадежности окатила ее.
Она встала и вышла через переднюю дверь... и замерла на месте. К зданию подъехал
длинный черный катафалк и начал парковаться. Ожидались чьи-то похороны.
На мгновение Ниту пронзил дикий ужас. Затем она пробежала мимо автомобиля,
избегая смотреть на него и более чем когда-либо намереваясь сделать все от нее
зависящее.
Когда вечером они с Дайрин и их папой отправились в больницу, их остановили возле
сестринского поста. Главная медсестра, миссис Джефферсон, поднялась из-за стола и
повела их в маленькую комнату на другом конце зала, что вызвало в Ните приступ
иррационального страха.
- В чем дело? - спросил отец Ниты сразу, как только закрылась дверь.
- У вашей жены был еще один приступ судорог, - сказала миссис Джефферсон, -
примерно час назад. Его удалось быстро купировать без особых повреждений в итоге, но
сейчас она очень утомлена. По решению доктора она будет находиться под действием
седативных препаратов до конца дня, так что сейчас она спит. Завтра ей станет лучше.
- Но ее состояние не изменится до операции, - сказал Нитин папа безрадостным
голосом.
Миссис Джефферсон только коротко взглянула на него.
- Она запланирована на пятницу, - сказала она. - Разве доктор Кашивабара вам об этом
не говорила?
- Об этом... Да, - отец Ниты проглотил комок в горле. - Но между сейчас и тогда...
- Мы за ней присмотрим, - сказала миссис Джефферсон. - Один человек неотступно
дежурил возле нее начиная с сегодняшнего утра, поэтому мы смогли так быстро
стабилизировать ее состояние, - она сделала паузу. - У нее были галлюцинации...
Папа Нита потер глаза, его лицо еще более осунулось.
- Теперь еще и галлюцинации...
Медсестра нерешительно спросила:
- Раньше миссис Каллахан интересовалась программами о космосе или астрономией?
- Эм, да, в какой-то мере, - осторожно ответил отец Ниты.
- А, хорошо, - медсестра явно немного успокоилась. - Она много говорила по поводу
Луны, где когда-то бывала, после судорог прошлой ночью. Что-то относительно прогулок
по ней. И несколько раз повторяла про то, что нужно искать свет, необходимо
пользоваться светом, и что эти маленькие темные штучки закрывают от нее свет.
Возможно, ее оптические симптомы связаны с работой по управляемому воображению,
которой они занимались вместе с консультантом по кризисным ситуациям, - медсестра
покачала головой. - Так или иначе, это может сбить с толку. Я бы не стала слишком
переживать по этому поводу.
Сердце Ниты замерло у нее в груди.
- Можем мы просто посидеть возле нее несколько минут? - спросил отец Ниты. - Мы ее
не потревожим.
Старшая медсестра хотела было отказать им... но передумала.
- Хорошо, - сказала она. - Но держите это в секрете; если доктор узнает, что я вас
пустила...
- Мы ненадолго.
Втроем они тихонько проскользнули в палату, где лежала мама Ниты. В комнате, кроме
нее, никого не осталось; только одна-единственная кровать была занята, шторы вокруг нее
были задернуты. Они прошли между занавесями и некоторое время просто молча стояли.
Нита смотрела на спокойное лицо своей мамы и думала, что оно словно вылеплено из
воска, осунувшееся, с кругами под глазами. Было больно видеть ее такой. Нужно
поспешить с моей работой, подумала Нита, хотя она ощущала себя почти такой же
усталой. Я должна.
Ее папа чуть наклонился, смотря на ее маму таким взглядом, будто больше ничего не
