Эмма сжала в руке тонкий корпус своего мобильного. Ей вспомнилось, как Энджел отреагировала на их приход.

Уходите. Я хочу остаться здесь.

По всей видимости, девочка не горела желанием видеть своих родственников. Единственными живыми существами, по которым она соскучилась, были верблюды…

Все еще держа телефон в руке, Эмма повернулась, чтобы посмотреть в заднее окно, и похолодела: она не увидела там ни Энджел, ни львят. Привстав, она перегнулась через спинку сиденья и с облегчением вздохнула. Энджел была на месте. Свернувшись калачиком, она лежала вместе с львятами, переплетясь с ними руками и ногами. Ее глаза были закрыты, на лице застыло выражение спокойствия и умиротворения, а тело мягко покачивалось в такт движения машины. На девочку и львят падала тень от кабины, защищая их от послеполуденного солнца.

Эмма выключила телефон и засунула его поглубже в карман.

Они вернулись в питомник уже под вечер. Лиловые тени лежали на обочинах дороги, а ярко-голубое небо приобрело бледно-молочный оттенок. Когда машина приблизилась к высоким воротам, Эмма заметила, что лапа Мойо уже не свешивалась над боковой дверью. По характерным звукам на крыше можно было понять, что львица с нетерпением переминается с ноги на ногу, радуясь возвращению в родной дом.

На территории питомника, возле одной из хижин, был разведен костер для приготовления еды, и дым от него поднимался вверх. У костра на корточках сидел чернокожий мужчина в белой мусульманской шапочке и что-то помешивал в закопченном котелке. Он тут же вскочил с места, увидев, что в ворота заехал «лендровер» Джорджа. Он в недоумении смотрел на крышу машины и как будто не верил своим глазам. Мужчина даже не заметил, что из деревянной ложки, которую он держал, на его длинную одежду капала каша.

— Это Ндиси, — сказал Джордж. — Мой повар.

Машина еще не успела остановиться, а Мойо уже спрыгнула с крыши. Радостно подбежав к Ндиси, она села у его ног. Глядя на ее позу и аккуратно сложенные лапы, Эмма подумала, что сейчас она очень похожа на своих детенышей, — как будто возвращение домой заставило львицу сбросить маску зрелости.

Ндиси погрозил ей ложкой:

— Нет, нет. Плохая Мойо!

Джордж улыбнулся и открыл дверь со своей стороны. Эмма и Дэниэл тоже вышли из машины. Ндиси направился к ним навстречу, оглядываясь на Мойо. Повар был необычайно высокого роста и с очень темной кожей. Он лучезарно улыбнулся Эмме и Дэниэлу.

— Добро пожаловать в «Kampi уа Simba»! — торжественно произнес он и широким жестом обвел территорию питомника. Он вполне мог сойти за владельца роскошной гостиницы, который принимает своих гостей.

После обмена приветствиями Ндиси повернулся к Джорджу:

— Что случилось? Зачем вы обратно привезли сюда львицу? Вы же еле-еле заставили ее уйти отсюда!

— Весь ее прайд убили браконьеры, — сказал Джордж.

Ндиси громко охнул.

— А у нее родились львята. — Джордж махнул рукой в сторону «лендровера». — Трое.

— Целых три детеныша! — воскликнул Ндиси. — Они все здоровые и сильные? — Не дожидаясь ответа, он подошел к задней части кузова и застыл в изумлении.

Над крышей машины поднялась белокурая головка Энджел. Она убрала волосы с лица и огляделась.

Ее взгляд скользнул по Эмме, Дэниэлу и Джорджу и остановился на Мойо. Спокойная фигура львицы, сидящей возле костра, как будто придала ей уверенности, и она спрыгнула на землю. Подойдя к Ндиси, она подняла правую руку, и тот с готовностью наклонил голову вперед.

— Шикаму, баба, — сказала она, слегка дотронувшись до его шапочки без козырька.

— Марахаба, — ответил Ндиси.

Эмма вопросительно посмотрела на Дэниэла.

— «Целую твои ноги, отец», — вполголоса перевел Дэниэл. — А Ндиси ей ответил: «Только несколько раз». — Дэниэл одобряюще кивнул. — Так дети приветствуют старших.

Ндиси повернулся к Эмме и спросил:

— Это ваша дочь?

Вопрос застал Эмму врасплох, но она тут же подумала, что это логичное предположение: в конце концов, у них обеих светлая кожа. Эмма покачала головой.

— Нет.

Ндиси совсем был сбит с толку.

— А откуда тогда эта девочка?

— Я все объясню, — ответил Джордж и добавил: — Попозже.

Львята тем временем тоже проснулись и встали передними лапами на борт кузова.

— Они хотят вылезти, — сказала Энджел.

Дэниэл подошел к ней и начал доставать львят из машины. Эмма снова отметила в его движениях ту же мягкую уверенность, с которой он обращался с ягненком и верблюдами. Одного за другим он передавал львят Энджел, а она аккуратно ставила их на землю.

Львята подбежали к Мойо и устроили небольшую потасовку за право расположиться между ее передних ног.

— У нас есть мясо, Ндиси? — осведомился Джордж.

Ндиси по-прежнему не сводил глаз с Энджел, вид которой, казалось, его заворожил.

— Да, есть немного, — наконец сказал он, отведя взгляд.

— Поможешь мне накормить Мойо? — спросил Джордж, обратившись к Энджел.

Он направился к самой дальней хижине. Мойо поднялась и пошла за ним, а следом за ними побрели львята и Энджел. Эмма с Дэниэлом шли немного поодаль, Ндиси вернулся к своему котелку на огне.

В тени склоненной акации стоял старый холодильник, к которому был присоединен большой газовый баллон. Дверца холодильника была вся во вмятинах, ржавчине и коричневых следах крови. На крючке, прибитом к стволу дерева, висело эмалированное ведро — белое с темным ободком. Джордж снял ведро и протянул его Энджел.

— Меня часто навещают мои львы. Они приходят ко мне целыми семьями, со своими партнерами и львятами. — Джордж попытался открыть дверцу холодильника, но ее заклинило. Тяжело пыхтя, он с силой выворачивал ручку. — Поэтому я стараюсь припасти для них угощение.

Наконец дверца со скрипом отворилась. Внутри холодильника стоял пластиковый таз, полный мяса.

Мясо было порублено на крупные куски, вместе со шкурой: коричневая шерсть обрамляла красноту сырой плоти. Среди этой кучи Эмма заметила полукруглые уши и хвост с кисточкой на конце.

Джордж принялся доставать мясо из холодильника и класть его в ведро.

— Скажешь, когда будет тяжело.

Энджел крепко прижала ведро к груди, обхватив его своими тонкими руками.

— Мне не будет тяжело. Я сильная.

Несмотря на то что был вечер, тут же слетелись мухи и вмиг облепили мясо. Одна из них села Энджел на щеку, но девочка не обратила на нее никакого внимания.

Видя, как Мойо пристально смотрит на ведро, Эмма начала нервничать. Кто знает, что может прийти в голову львице при виде сырого мяса. Эмма попыталась успокоиться, подумав, что за то время, пока Энджел была с ней, Мойо, должно быть, охотилась на животных, раздирая их шкуру и плоть. Кроме того, в облике животного не было ни единого намека на агрессию. Скорее было похоже на то, что она соблюдает некий устоявшийся ритуал. Она стояла на приличном расстоянии от Джорджа и Энджел и следила за тем, чтобы львята тоже не шли вперед.

Когда ведро было наполнено, Джордж закрыл холодильник и взял ведро из рук девочки.

— Молодец, — похвалил он ее.

Энджел тяжело выдохнула и опустила руки. Только сейчас Эмма поняла, что ведро было слишком тяжелым для девочки, но она не хотела это показывать.

Глядя на серьезное выражение ее лица и готовность помогать всем, чем угодно, Эмма испытала чувство гордости — как будто мужество и стойкость этой маленькой девочки каким-то образом имели отношение к ней самой.

Джордж перетащил мясо к близстоящему креслу, грубо сколоченному из веток. Рядом с ним на земле стоял деревянный ящик, на боковой стороне которого виднелась наполовину истертая надпись, выведенная черными печатными буквами: ВОСТОЧНО-АФРИКАНСКИЕ АВИАЛИНИИ. НАЙРОБИ. ОСТОРОЖНО — ЖИВОЙ ЛЕВ. Джордж поставил ведро с мясом на ящик, а сам опустился в кресло. Эмма подумала, что он выглядит уставшим, что, в принципе, неудивительно после стольких часов за рулем по такой сложной местности. Но, несмотря на усталость, в его серых глазах светилась радость.