* * *

В блиндаже связи Иноземцев снова кричал в телефон­ную трубку:

— Товарищ полковник, это Иноземцев! Докладываю. Пешка прорвалась в ферзи. Вы поняли? Пешка прорва­лась в ферзи...

В штабе дивизии ему отвечал Егоров:

— Ты не ошибся? Высоту восемьдесят девять взяли?

— Да... Малютин радирует мне прямо оттуда. Но слишком быстро это у него получилось! Я не успеваю ему помочь и не могу закрепить его успех! Противник ведет ураганный огонь, и мои батальоны не могут поднять го­ловы.

Полковник Егоров ответил:

— Вас понял, Сергей Павлович. Чем сможем, помо­жем... Артиллерией, авиацией...

— Только добьете мне Малютина своей авиацией... Он сейчас в плотном контакте с наступающим противником! Истекает кровью, но держится. Помочь вы сможете толь­ко одним, Игорь Андреевич! Бросить сюда, на мой учас­ток, весь свой танковый резерв! Помните, мы говорили?

— Я все помню и все понял, Сергей Павлович. ...Егоров бросил трубку и обратился к офицерам связи:

— Немедленно свяжите меня с оперативным отделом штаба фронта!

И тут же подошел к карте, на которой штабные офи­церы делали отметки о передвижении войск.

— Ну что, есть продвижение на главном направле­нии? — спросил Егоров у оперативников.

— Есть, но слишком замедленное, товарищ полков­ник, — доложил седой подполковник. — В настоящее время немцы спешно перебрасывают сюда по рокаде са­моходные орудия типа «фердинанд». Тот самый дивизи­он, помните, мы о нем говорили? Наша авиаразведка только что доложила: они разворачиваются в боевой по­рядок примерно в двух километрах от наших танков. Наши не успеют их опередить.

Офицеры подняли головы от карт, глядя на Егорова.

— То есть фактор внезапности уже исчерпан, — впол­голоса пробормотал Егоров, расхаживая по кабинету и глядя на часы. — А ты был прав, Сергей Павлович... Очень даже прав.

— Товарищ полковник, оперативный отдел штаба фронта! — позвал офицер связи и протянул ему телефон­ную трубку.

— Товарищ генерал, докладывает полковник Егоров! Наступление под угрозой срыва.

— Похоже на то. Есть предложения?

— Есть запасной вариант, о котором я уже доклады­вал. На направлении отвлекающего удара обозначился успех. Подразделением Четырнадцатого полка там взята и удерживается высота восемьдесят девять...

— Высота восемьдесят девять, та самая?

— Да, Родион Артемьевич. Иноземцев пытается раз­вить успех и прорваться туда основными силами полка, но немцы ведут плотный огонь.

— Ваши предложения?

— Первое. Немедленно помочь Иноземцеву корпус­ной артиллерией. Второе. Немедленно перебросить весь наш танковый резерв на его участок... Это предложение самого Иноземцева. Там, в районе высоты восемьдесят девять, удалось подавить противотанковые средства про­тивника. Но надолго Иноземцева там не хватит, товарищ генерал... Ему надо срочно помочь, иначе немцы вот-вот закроют прорыв на направлении главного удара.

— Я доложу командованию. А пока поддержи Иноземцева всем чем можешь. И докладывайте мне каждые десять, нет, пять минут.

— Есть, товарищ генерал... Егоров положил трубку.

— Пять минут... Помнится, Наполеон говорил, что ситуация в сражении меняется каждое мгновение, — про­бормотал он про себя и подошел к карте, следя за про­изошедшими за время его переговоров перемещениями наступающих танковых бригад. Результат, похоже, был нулевой.

— Если сейчас развернуть тот танковый полк, кото­рый все еще находится на рокаде и не вступил в бой, сколько нужно времени, чтобы перебросить его на учас­ток Четырнадцатого полка Иноземцева? — спросил он.

— Около получаса, товарищ полковник. — Офицер-оперативник покачал головой. — Только вряд ли они столько продержатся... Резерв, если его ввести немедлен­но, придет раньше.

— Я стратегическими резервами не распоряжаюсь. Соедините меня с Иноземцевым, — приказал Егоров. — Только побыстрее...

— Сергей Павлович, снова Егоров... Малютин дер­жится?

— Связь с Малютиным прервана, — сказал Инозем­цев. — Но бой там, похоже, идет.

— Приказываю: высоту восемьдесят девять удержать. Любой ценой. Командование, похоже, готово перебро­сить на твой участок танковый резерв...

— Понял вас, Игорь Андреевич, — сказал Инозем­цев. — Долго же там до них доходит...

И положил трубку.

— Свяжи меня с полковником Анисимовым... — ска­зал он, стараясь не смотреть на Катю.

— Слава, дорогой... — сказал он, когда его соединили с Анисимовым. — Пора отдавать долг.

— Опять ты за свое...

— Да, за свое! Всеми стволами, твою мать! По пере­довым позициям противника на моем участке! Я тебя как бога прошу!

— Сделаем! — ответил Анисимов. — Можешь не со­мневаться, Сергей Павлович.

Сопровождаемый встревоженным взглядом Кати, Иноземцев быстро вылез из землянки. Катя выбежала вслед за ним.

— Что-то случилось? — спросила она.

— На войне всегда что-то случается, пора бы привык­нуть, — пробормотал он, глядя в бинокль в сторону дале­кой высоты, где все еще вели бой люди лейтенанта Ма­лютина. — Иди вызывай Малютина, не отвлекайся и не прекращай вызывать!

12

На высоте восемьдесят девять оставшиеся в живых раз­ведчики, в том числе Алексей Малютин, Иван Безухов, Ни­колай Малахов, братья Авдеевы и бывший власовец Гри­ша из окопов и танковых башен вели автоматный и пуле­метный огонь по наступающим цепям немецкой пехоты. Прохор Полунин и Михаил Лопатин в это же самое время поспешно, матерясь, снимали замки с танковых орудий.

— Товарищ лейтенант! — возбужденно закричал Гри­ша на ухо Малютину, оторвавшись от пулемета. — Мо­жет, побережем патроны? Пусть они окружают с этой сто­роны, мы там как раз противопехотные ставили, там нет прохода, пусть идут!

— Прекратить огонь, — скомандовал по цепи Малю­тин. — Всем сменить позиции, подпустить ближе!

— Прекратить огонь, сменить позиции, подпустить ближе... — полетело по редкой цепочке защитников вы­соты. Огонь затих, но начали рваться мины под ногами на­ступающих немцев. Те, кто уцелел, сразу залегли, потом поползли назад, оставляя погибших и раненых.

— Выходит, не зря вы там мин наставили! — Прохор хлопнул Гришу по плечу.

— Это им привет от Валеры...

— Ну что там с рацией? — поднял наконец голову и спросил Малютин у Безухова, который возился с разби­той рацией. — Можно что-то исправить?

— Пробуем, — сопел, сощурившись, Иван. — Оско­лок вон или пуля посек провода... Чем бы только их со­единить...

Он послюнявил пальцы, соединил ими оборванные проводки.

— Ага. Вроде зашумело.

Майор Иноземцев не вылезал из блиндажа связи и непрерывно, папироса за папиросой, курил. Наблюдение за обстановкой сейчас вели другие офицеры...

— Ну что у Малютина? — кричал он им через дверь. — Вам видно? Ведут там огонь или не ведут?

— Нет, товарищ майор... Разрывы какие-то были на склоне, потом затихло.

— Или немцы отошли, или...

Катя, побледнев, поднялась из-за стола, и к ней бро­силась Ася, желая ее увести, но Катя вырвалась.

— Вы... вы это специально... Я знаю, вы специально послали его, их всех туда! — крикнула Катя Иноземце­ву. — А сами здесь, за их спинами!

— Прекратить истерику! — Иноземцев ударил кула­ком по столу.

— «Астра»! — вдруг зазвучала рация, и Катя оборвала крик, прижала ладонь к губам, потом опрометью броси­лась к радиостанции. Но ее уже опередил майор Инозем­цев, сам приникший к наушникам. — «Астра»! Боеприпасы у нас на исходе, немедленно открывайте огонь по нашим позициям, — донесся далекий голос Малютина. — Немцы уже здесь, совсем рядом... Повторяю: открывай­те огонь по нашим позициям!

Сразу донеслись далекие взрывы, и офицеры снова приникли к биноклям. Иноземцев кинулся к наблюда­телям.

— Это дивизионная артиллерия полковника Анисимова перенесла огонь на передовые позиции противни­ка на участке нашего полка! — возбужденно рапортовал наблюдатель у артиллерийского дальномера. — Ну нако­нец-то... И кучно, точно бьет!