– Голоса запомнил?

– Думаю, да.

– Хорошо, Мишин, сейчас каждый из наших, не заходя сюда, за тентом произнесет фразу. Попробуй определить того, кто ночью был в развалинах.

Майор подошел к выходу, высунул голову наружу.

– Серов, начинайте.

К тенту стали по одному подходить люди. Все произносили дурацкую, не имевшую смысла фразу: «Что говорить, когда нечего говорить». Произносили и тут же удалялись.

– Этот! – сказал Мишин, услышав голос пятого человека. Сердце заколотилось, ладони вспотели.

– Не ошибся?

– Нет.

– Может, пройдемся еще разок, для верности?

– Давайте.

И снова Мишин сказал: «Этот». Но в голосе его прозвучала растерянность.

– Что-то не так? – Духов вскинул брови.

– Это голос второго. Афганца…

Духов покачал головой.

– Опознать их по виду сумеешь?

– Постараюсь.

– Пошли.

Взвод «спецов» в камуфляже, выцветшем, испятнанном потеками соли, стоял в шеренгу по одному. Мишин долго не думал.

– Второй с правого фланга, третий с левого. Они.

Спецназовцы засмеялись. Заулыбался и Духов.

– Не обижайся, Мишин. Это была проверка. Оба парня – наши. Свои. В первый раз ты слышал только их голоса. Во второй – видел фигуры. Не верю, что не боялся. Но запомнил. Значит, дело ставишь выше собственного страха. Для нас это главное. И еще, Мишин, сделай вывод. Опасность тебе не угрожала, но ты боялся. Значит, наш страх возникает не оттого, что опасность рядом, а потому что мы думаем о ее существовании. Короче, сами себя заставляем дрожать…

Мишин понимал, что его одурачили, но не хотел показывать ни обиды, ни возмущения.

Над ним не смеялись. Его испытывали, и он ничем не унизил себя в этой проверке.

Уже два дня спустя Мишина пригласил в свою палатку Духов. Он сидел за раскладным столиком, обложившись аэроснимками и топографическими картами. Посмотрел на сапера задумчиво.

– Вот что, Сергей…

Такое обращение оказалось неожиданным, и Мишин сразу не понял, что командир обратился к нему. Когда понял, улыбнулся довольно.

– Вот что, Сергей. Предстоит веселое дельце. Надо обрушить небольшую пещерку. Можешь навскидку сказать, сколько тебе потребуется взрывчатки?

Ни спокойствие тона, ни уничижительное определение «пещерка» не обманули Мишина. «Спецам», как он знал, пустяковых дел не поручали, и настраиваться на них не стоило.

– Все зависит от того, какая это пещерка.

Духов едва заметно улыбнулся. Ему вспомнился старый генеральский анекдот. Однажды маршала Буденного спросили: «Как вам нравится Бабель?» Имелся в виду еврейский литератор, далеко не лестно отзывавшийся о буденновской коннице. Буденный его терпеть не мог. Выслушав вопрос, он подкрутил ус и ответил: «Все зависит от того, какая это будет бабель».

– Пещерка хитрая. Магара. Может, слыхал?

Мишин слыхал. Большая часть смерти, консервированной в минах, которые он разоружал, поступала моджахедам из тайников Магары. Об этом сообщала разведка, о том же говорили пленные. Этот объект афганцы считали неприступным. В первую очередь его защищало удачное местоположение.

Граница между Пакистаном и афганской провинцией Нангархар проходит по водоразделу хребта Спингар. Здесь горы рассекает знаменитый Хайберский проход. По нему проложен путь, соединяющий пакистанский Пешавар с афганским Джалалабадом.

В одном из глухих труднодоступных ущелий на северных склонах Спингара размещалась крупная пакистанская база боевого питания – «Магара», что по-афгански означает «Пещера». Это было сложное инженерное сооружение, рассчитанное на складирование и длительное хранение боеприпасов, оружия и военного снаряжения. Его построили саперы регулярной пакистанской армии. В монолите скалы они вырубили две штольни. Входы в них перекрыли мощными стальными воротами. Узость ущелья поверху затянули маскировочными сетями так, что материалы аэрофотосъемки не позволяли выявить новый объект.

Со стороны долины ущелье прикрывали бетонированные огневые точки. Неподалеку от кишлака Кочаккалай размещался отряд моджахедов составом до батальона. Подготовленный на одной из учебных баз близ Пешавара пакистанскими инструкторами, он продолжал службу под их же началом. Отряд не участвовал в рейдах и других боевых операциях. Ценность боевого имущества и вооружений, находившихся в хранилищах Магары, полностью оправдывала такую расточительность.

– Товарищ майор, Магара – это склад взрывчатки. Там что и потребуется, так только импульс. И пещерка обвалится…

– Вот ты и создашь этот импульс.

Спецназовцы готовили рейд на Магару с большой тщательностью. По аэроснимкам и топографическим картам в ящике с песком воспроизвели со всеми деталями рельеф участка.

Точную ориентировку на предстоявшую операцию «спецам» дал неизвестный Мишину капитан. Он приехал в расположение отряда на БРДМ, поздоровался с Духовым за руку и сразу приступил к делу. Судя по свеженькому, необношенному камуфляжу – капитан получил форму совсем недавно.

У ящика с песком собралась вся группа.

Сели на пригорке, расположившись как в амфитеатре.

Капитан говорил четко, то и дело указкой обозначая на макете называемые объекты.

– Длина ущелья от кишлака Кочаккалай до верховий достигает десяти километров. Ширина в устье – шестьдесят метров. В центральной части – не более десяти. По мере приближения к водоразделу скальные стены приобретают отрицательные углы. Короче, нависают над ущельем. В коренных породах восточной скалы вырублены штольни. Глубина – десять-двенадцать метров. Высота – три. Ширина – до пяти. Всего таких пещер две. Здесь хранятся минно-взрывные устройства и боеприпасы к стрелковому оружию…

Капитан докладывал обстановку с точностью очевидца и предельно лаконично. По всей видимости, он знал о предмете не понаслышке.

– Гарнизон охраны размещен в двух поселках. Первый – Кочаккалай. Существует давно и принадлежит пуштунскому племени шинвари. Второй – Алихейль. Построен специально для размещения двух рот охраны. Здесь есть собственная мечеть, полевая армейская пекарня – нанвайн, госпиталь на тридцать коек и авторемонтная мастерская.

Мишина интересовало совсем другое. Едва капитан окончил сообщение, он спросил:

– Глубина горизонта залегания штолен известна? – И пояснил: – Короче, сколько породы над пещерами?

Капитан подумал, прикидывая.

– Метров тридцать-сорок. Порода – базальт.

Стало ясно – обрушить кровлю на штольни не удастся. Чтобы это сделать, потребуется бурить шпуры. Оставалось одно – одномоментно подорвать содержимое хранилищ Магары. Но и для этого нужно определенное время.

– На какой срок объект перейдет в наше распоряжение?

Капитан растерянно поглядел на Духова. Пожал плечами:

– Вопрос не ко мне. Так, товарищ майор?

– Точно, Галеб. Это мы уже обмозгуем сами. – Духов бросил взгляд на часы. – Тебе не пора?

– Пора. До встречи. – Капитан козырнул всем, протянул руку Духову, пожал ее. Круто повернулся, неожиданно пригнулся и быстрым шагом, как под бомбежкой, двинулся к «броне», ожидавшей его.

С того раза Мишин запомнил имя – Галеб, которое назвал Духов. Встретились они с капитаном во второй раз чуть позже.

В отряде началась подготовка к рейду.

Главное, на что обращал внимание Духов, – высокая огневая мощь каждого бойца и меньший вес нагрузки на его плечи. Тщательно проверялось оружие, готовились средства связи, отбирались боеприпасы.

Самое сложное в диверсионных операциях – это вывод групп в тыл противника к намеченному объекту атаки. Особенно сложно это было проделывать в Афганистане, где все горные проходы тщательно контролировала разведка моджахедов. Духову было известно, что за его отрядом следят особенно бдительно.

Уйти незамеченными из гарнизона крайне трудно.

Для участия в маскировочной операции командование привлекло батальон мотострелков. Три роты вышли с места дислокации по двум разным дорогам, которые одинаково шли на юг. В той, что шла восточней, в машинах или «в консервах» сидели «спецы».