– Не смотрите королю в глаза, – шёпотом подчеркнул Барбота. – Он этого не любит.

Всебор и Клут переглянулись. Снова ставил в тупик этот нелепый обычай, который, судя по всему, уже вошёл у местных жителей в привычку.

– И ещё! – Советник остановился и повернулся лицом к компаньонам. – Отвечайте на все вопросы искренне. Начнёте врать, и вас вышвырнут из Калибара, как последних бродяг.

Высокие дубовые двери закрылись, и Барбота с вычурным подобострастием двинулся к трону в конце зала. В каждом движении, в застывшей на губах улыбке, чувствовалась рабская покорность верного слуги. Он контролировал шаги и двигался так медленно, насколько это позволяло делать его могучее тело. Когда он приблизился к трону, король непринуждённо поднял руку, и Барбота низко поклонился. Наверное, с таким же умилением советник мог упасть на колени и даже подползти к его ногам на брюхе, но видимо многое зависело от жестов Долкина, по которым опытный вельможа научился определять настроение государя.

– Нам тоже придётся бухаться в пол? – зашептал Зубастик. – Что-то не хочется перед ним унижаться.

– Тихо ты! – Всебор пихнул Жиля в бок и покосился на Клута. – Не получится сейчас. Другого шанса не будет.

– Замолчите оба, – сверкнул глазами толстяк. – Я печёнкой чую, здесь пахнет жаренным.

Барбота что-то сказал и, слегка повернувшись, указал на троих гостей. Огромное пространство церемониального зала не позволяло слышать, о чём разговаривал Долкин и его верный слуга, но разговор длился несколько минут.

Всебор и сам проникся беспокойством старого эльфа. Он ощущал скрытую угрозу, давила атмосфера дворца и нелепый, в чём-то зловещий облик калибарского короля.

Государь почти не двигался, а лицо, бледное словно пергамент, не выражало никаких эмоций. Одутловатость, нездоровый блеск и странный цвет кожи, делали его похожим на мертвеца.

– «Прав был Клут, – подумал Всебор. – Не стоило нам сюда соваться».

– Его величество Долкин Второй желает разговаривать, – наконец произнёс Барбота. – Все трое подойдите.

Первым шагнул Клут. Видимо, толстяк решил, что всю ответственность за дальнейшее развитие событий он по старшинству должен взять на себя. За ним поплелись Всебор и Жиль. Но чем ближе они подходили к трону, тем медленнее двигался Клут. А когда до Долкина осталось сделать пару шагов, толстяк и вовсе остановился.

– «Вот ведь эльфийская душонка, – подумал Всебор. – Струсил, старик. Струсил».

– Эти люди мужественные путешественники, – начал Барбота. – Они прошли долгий путь и немало повидали, перед тем как попасть в великий Калибар.

От короля исходил удушливый сладковатый запах, напоминавший, не то специи, не то приторную смесь цветочных ароматов. С непривычки можно было и задохнуться.

Вспомнив Сейбилена и его рекомендации, Всебор отвесил лёгкий поклон. Зубастик, подражая другу, повторил тоже самое. Только Клут поддавшись неожиданному порыву, сделал неуклюжий и нелепый реверанс.

– Я люблю послушать рассказы путешественников, – растягивая слова, произнёс король. – Чужая жизнь очень интересна, ведь в ней столько необычного.

Голос Долкина, сухой и равнодушный, эхом разнёсся по тронному залу. Казалось, он не принадлежал человеку и существовал отдельно от тела. Это ощущение усиливали абсолютно безжизненные глаза и лысая, с бурыми пятнами, голова.

– Кто вы такие и куда лежит ваш путь? – задал вопрос Долкин. – Расскажите, ради чего трое здоровых мужчин отправились в столь опасное путешествие. Пусть начнёт эльф.

– Давай старикан! – Барбота хищно сверкнул зрачками и дёрнул толстяка за рукав. – Не заставляй ждать его величество.

Клут растерянно огляделся, сделал шаг вперёд и, собираясь с мыслями, что-то промычал. Он краснел, смущённо пыхтел, а под конец и вовсе раскашлялся, поперхнувшись слюной. Выглядел эльф глупо, но ещё глупее повёл себя Зубастик. Когда король перевёл взгляд на него, Жиль, не дожидаясь вопросов, упал на колени и раболепно бухнулся головой об пол.

– Диву даёшься, как слава о твоём величии действует на чужестранцев, – едва сдерживая ярость, проговорил Барбота. – Эти смелые люди преклоняются перед тобой и потому не в состоянии говорить.

– Бес-с-столковые дурни! – зашуршал голос Долкина. – Чтобы прикинуться идиотами много смелости не нужно. Тем более этим олухам и прикидываться не нужно.

Король криво улыбнулся, оголив почерневшие зубы, и хрипло рассмеялся. Смех, безжизненные глаза и неестественная поза вызвали у Всебора омерзение. Только теперь он понял, насколько ужасен этот человек, ему достаточно было щёлкнуть пальцами, чтобы по его приказу любого стёрли в порошок.

– Говори, ты! – посмотрев на Всебора, процедил Долкин. – Не разочаруй меня, и я осыплю милостями.

– Советник Барбота прав, – стараясь побороть робость, начал Всебор. – Мы путешественники, но наша миссия не в поиске приключений, а в задании, которое нам поручили выполнить.

– Задание!? – Долкин оживился, и его взгляд принял осмысленное выражение. – Так вот оно что. Всему причина корысть. Ибо нет смысла рисковать драгоценной жизнью ради приключений, но есть смысл, когда итогом станет вознаграждение.

Король покосился на советника и едва заметно качнул головой. И этот жест Барбота понял отлично.

– Ты остаёшься, – рявкнул бывший палач. – А вы двое пошли вон!

Не дожидаясь реакции, Барбота подскочил к эльфу и Зубастику, схватил их за воротники и буквально вытолкал из тронного зала.

– Но, мы с ним! – срывая голос, запротестовал Жиль. – Как же обед?

Двери с грохотом захлопнулись, и Всебор остался наедине с королём Калибара.

Глава 23

Ещё какое-то время Всебор слышал отдалённые расстоянием крики Зубастика, но потом они смолкли, и стало тихо. Невзирая на дружбу с Клутом, Барбота хорошо исполнял роль цепного пса и особо с ним не церемонился.

– Родом я из Спумариса, – нарушая тишину, произнёс Всебор. – Да и приятели мои тоже. Хотя по большому счёту эльфы…

– Откуда у тебя «Кошачий глаз»? – неожиданно спросил Долкин. – Не отрицай, я вижу то, чего не видят другие.

– Амулет? – Всебор напрягся и с беспокойством посмотрел на короля. – Сколько я себя помню, он всегда был со мной.

– К чему пустые слова. Я спросил, откуда он у тебя?

Долкин злобно стиснул зубы и медленно поднялся на ноги.

– Столь дорогие вещи так просто не достать. Они обладают силой великих чародеев и живут собственной жизнью, наделяя хозяев необычными способностями. Откуда он у тебя?

– Когда-то я нашёл его в снегу, – ответил Всебор. – Тот день является мне во снах, но я не могу вспомнить подробностей. Как не могу вспомнить всего, что было до этого дня.

– Значит, ты потерял память? – рассмеялся Долкин. – Забавно! Потерял одно, приобрёл другое. Не кажется ли тебе, что обмен не равнозначный?

– Понять бы к чему вы клоните, – улыбнулся Всебор. – Я ведь простой человек и всегда ценю ясность.

– Что если мы поменяемся? – Долкин медленно поднял руку и пошевелил тонкими длинными пальцами. – Я помогу вернуть то, что ты потерял, а взамен ты отдашь мне «Кошачий глаз».

Король замолчал, спустился с пьедестала, на котором стоял трон и зашёл Всебору за спину.

– Всегда есть на что поменять, – проговорил он. – Зачем, тебе эта безделушка? Ты ведь ею даже пользоваться не умеешь.

  – Но я не могу отдать амулет, – Всебор повернул голову и посмотрел королю в глаза. – Как можно отдать часть себя?

Они смотрели друг на друга, и чем дольше длилась эта дуэль, тем страшнее становилось Всебору. Взгляд Долкина, безжизненный и холодный, не мог принадлежать живому созданию. В нём не было ни разума, ни жизни и это жуткое открытие потрясло.

– «Неужели и он «отверженный»? – пронеслось в голове. – Но как такое возможно, ведь он говорит и думает».

Долкин смотрел на него, не моргая, и его остекленевшие, пронизанные кровеносными сосудами глаза, источали смерть. Всебор поёжился и усилием воли выдавил доброжелательную улыбку.