В качестве своих интеллектуальных предшественников фон Глазерсфельд называл Вико, Беркли, Иеремию Бентама, Канта, Ханса Файхингера, Жана Пиаже. Согласно Вико, мы познаем мир, который сами строим. И мы не можем выйти за пределы своего опыта, своих переживаний, всего пережитого нами. Человек «купается» в опыте, элементы опыта могут быть соотнесены только с элементами опыта, а идея с идеей, поэтому Беркли прав. Фон Глазерсфельд счел революционной идею Ж. Пиаже, что «цель “знания” – не репрезентация реальности, а обеспечение адаптации к ней»[23]. А истина есть то, что работает. Еще в своих ранних работах Пиаже показал, что ребенок строит свой операциональный опыт, соотнося себя с самим собой.

Фон Глазерсфельд утверждал, что конструктивизм является по сути теорией знания, эпистемологией. Конструктивизм не имеет ничего общего с метафизикой или мистицизмом. Конструктивизм «просто утверждает тот факт, что не существует рационального пути познания чего-либо вне области нашего опыта, и то, что мы получаем из опыта, сконструировано нами»[24].

Познание как река – это неплохая метафора, предложенная фон Глазерсфельдом. Река течет и создает свое собственное русло, вытачивает его в природном ландшафте, а это русло в свою очередь определяет реку, ее течение, все ее извилины. Аналогично и познание строит свое русло, свое течение, которое задает сам процесс познания. Субъект познания определяет, строит самого себя. Я, мое сознание тоже есть поток. Сознание что-то говорит мне о самом себе, о моем собственном опыте. Сознание выступает для нас как вечная мистерия.

Немецкая исследовательница конструктивизма Габриель Нойхойзер считает, что фон Глазерсфельд представляет позицию радикального конструктивизма без всяких «если» и «но», со всеми его релятивистскими и солипсистскими следствиями, причем он чувствует себя по-настоящему признанным и польщенным, когда его теоретико-познавательный подход называют постэпистемологическим[25].

Фон Глазерсфельд, по его собственным словам, задался целью – провести «реконструкцию понятия знания»[26] и нашего представления о реальности. Радикально конструктивистски интерпретируя взгляды Ж. Пиаже, он формулирует три базовых для своей концепции положения.

1. Знания приобретаются не пассивно через органы чувств или средства коммуникации. Знание активно строится познающим субъектом.

2. Познание выполняет адаптивную функцию в биологическом смысле этого слова, т. е. оно служит наилучшей подгонке к миру и поддерживает жизнеспособность. Знание служит для организации субъектом мира своего опыта, а не для открытия объективной онтологической реальности.

3) Истинным является то знание, которое поддерживает жизнеспособность организма, обеспечивает его выживание.

Эта замена понятия «истинности» понятием «жизнеспособности» является принципиальной. Меняется все традиционное представление о направленности и интенциональности познавательной деятельности субъекта. Субъект не столько изучает объект, сколько объект «позволяет себе подвергнуться изучению» (Пиаже): активность идет не только от субъекта, но и от объекта. Не столько субъект воспринимает, осмысливает, словом, познает объект, сколько объект «предоставляет возможности» (principle of affordance) быть воспринятым или невоспринятым субъектом, осмысленным или неосмысленным, познанным или непознанным (Найссер). И если наша теория оказалась истинной, то только потому, что объект позволил нам этого достичь: он содержал нечто аналогичное нашему действию. Познание как приспособление и жизнеобеспечение проистекает из внутреннего и глубинного сродства субъекта и объекта, из нелинейных связей их взаимной детерминации. Субъект и его когнитивные способности определены окружающим осваиваемым в его опыте миром как Umwelt. Субъект, а шире – живой организм вообще, есть порождение этого мира, его опыта, он встроен в него и выделен из него. Понятие окружающего мира (Umwelt) как мира, сконструированного живым существом под него самого, было введено еще в 1930-х годах блестящим, но мало известным в России эстонским философом Якобом фон Икскюлем, о воззрениях которого пойдет речь в следующих главах.

Фон Глазерсфельд не соглашается с обвинениями в свой адрес в солипсизме, называя их абсурдными. Он поясняет, что не следует принимать вводимые им конструктивистские принципы познания как абсолютную истину, но только как рабочую гипотезу. Речь отнюдь не идет о солипсизме. Идет речь только о мире опыта познающего и действующего организма, а не о «внешней реальности»[27].

Живой организм, рыба, птица, собака или человек, приспосабливается к окружающему миру, абстрагируя регулярности и устанавливая правила из накопленного опыта. Он ожидает, что определенные его действия дадут определенные ожидаемые результаты. Но в процессе действия возникают возмущения (ибо случайность лежит в основе бытия), и эти возмущения ведут либо к изменению сложившегося паттерна (правила, выведенного из опыта), либо к конкретному действию ad hoc. Все это касается лишь опыта познающего и действующего организма, а не внешней реальности. Паттерны действия познающего организма могут и должны абстрагироваться из опыта, зависящего от операций различения и координации, которые может и должен выполнять организм. Радикальные конструктивисты концентрируют внимание именно на этом срезе реальности, который дает возможность познающему организму действовать именно таким образом.

Отличие умеренного конструктивизма от радикального состоит как раз в том, что если сторонники концепции умеренного конструктивизма рассматривают органы чувств субъекта как «врата в мир», то радикальные конструктивисты акцентируют внимание на циклических и круговых отношениях между объектом и познающим субъектом, окружающим миром и живым организмом, который встроен в этот мир, осваивает и познает его. Оба компонента продуцируют сами себя и тем самым постоянно репродуцируют саму систему. Равновесие системы поддерживается гомеостатически, путем прежде всего отрицательных, а иногда и положительных обратных связей, которые раскачивают систему, выводят ее из равновесия, чтобы вновь возвратить в него на ином уровне и с взаимно преобразованными компонентами. Перевод на иной режим функционирования через стадию большей или меньшей хаотизации и рассинхронизации процессов – путь продления «жизни» любых сложных организаций. Не отступишь назад – не выживешь. В этом суть самоподдержания, самодостраивания и саморазвития субъекта и объекта как целостной познавательной системы.

Для всего течения конструктивистской эпистемологии Хайнц фон Фёрстер (1911–2002) является, пожалуй, центральной фигурой. Кроме того, он – видный представитель кибернетического движения, один из родоначальников кибернетики кибернетики, т. е. кибернетики как эпистемологии.

Х. фон Фёрстер родился в Вене в 1911 г., где прошли его студенческие годы и начальный этап исследовательской работы. На формирование его мировоззрения повлиял логический позитивизм, как он развивался в 1920—1930-е годы представителями Венского кружка, лекции Р. Карнапа и Г. Рейхенбаха он слушал в университете. Л. Витгенштейн был другом его семьи и даже дальним родственником (двоюродный брат Хайнца был племянником Витгенштейна). Естественно поэтому, что ставшие впоследствии классическими положения Людвига Витгенштейна типа «границы моего мира есть границы моего языка» глубоко западали в душу юного Хайнца. А в них были и релятивизм, и элементы солипсизма: как же так, онтологические границы определяются языковыми границами говорящего, а говорят все по-своему? И вообще, как мы описываем свои описания? Как мы можем думать о своих мыслях? «Логико-философский трактат» Хайнц выучил почти наизусть.