На взгляд автора, эти четыре соединенные таким образом фигуры, - не умаляя значения второстепенных персонажей, усиливающих правдивость картины в целом, - резюмируют самые яркие черты, которые представляла взору историка-философа испанская монархия сто сорок лет тому назад. К этим четырем фигурам можно было бы, пожалуй, прибавить пятую - фигуру Карла II. Но в истории, как и в драме, Карл II Испанский - не личность, а тень.

Мы спешим оговориться, что сказанное нами не является объяснением Рюи Блаза. Это только одна из сторон пьесы, это то впечатление, которое драма, если бы она заслуживала серьезного внимания, могла бы, в частности, произвести на человека вдумчивого и добросовестного, исследующего ее, скажем, с точки зрения философии истории.

Но как бы эта драма ни была незначительна, она, как и все на свете, имеет много других сторон, и есть много иных способов рассматривать ее. Идея может, подобно горе, предстать перед нами в нескольких видах. Это зависит от того, с какой точки мы смотрим. Да простят нам слишком пышное сравнение, которым мы пользуемся только для того, чтобы яснее выразить нашу мысль: Монблан, если на него смотреть из Круа-де-Флешер, не похож на Монблан, каким мы его видим из Саланша. Тем не менее это все тот же Монблан. Точно так же - переходя от великого к малому - и эта драма, исторический смысл которой мы сейчас разъяснили, представилась бы нам в совсем ином виде, если бы мы стали рассматривать ее с еще гораздо более возвышенной точки зрения - с точки зрения чисто человеческой. В таком случае дон Саллюстий олицетворял бы безграничное себялюбие и неустанную заботу, его противоположность, дон Цезарь, - бескорыстие и беззаботность, в Рюи Блазе отразились бы гений и страсть, угнетаемые обществом и устремляющиеся тем выше, чем сильнее этот гнет, и, наконец, королева олицетворяла бы добродетель, подвергающуюся большой опасности вследствие скуки.

С чисто литературной точки зрения характер этого замысла, как он осуществлен в драме, озаглавленной Рюи Блаз, снова изменился бы. В нем могли бы быть олицетворены три высшие формы искусства. Дон Саллюстий воплощал бы драму, дон Цезарь - комедию, Рюи Блаз - трагедию. Драма завязывает действие, комедия осложняет его, трагедия разрубает.

Все эти подходы к данной драме правильны и вполне основательны, но ни один из них не охватывает целого. Абсолютная истина заключается в совокупности произведения. Пусть каждый находит в нем то, что он ищет, - и цель поэта, который, впрочем, не льстит себя этой надеждой, будет достигнута. Философская тема Рюи Блаза - народ, устремляющийся ввысь; человеческая тема - мужчина, любящий женщину; драматическая тема - лакей, полюбивший королеву. Толпа, которая каждый вечер теснится перед этим произведением, - ибо во Франции никогда не ощущалось недостатка в общественном внимании к творческим попыткам ума, каковы бы они ни были, - толпа, повторяем, видит в Рюи Блазе только последнюю тему, драматическую, - лакея, и, по-своему, она права.

То, что мы сейчас говорили о Рюи Блазе, кажется нам несомненным и по отношению ко всякой другой пьесе. Славные творения великих драматургов замечательны именно тем, что они являют больше сторон для рассмотрения, чем все прочие. Тартюф смешит одних людей и наводит ужас на других. Тартюф - забравшаяся в дом змея, или лицемер, или же лицемерие. Он то человек, то идея. Для одних Отелло - чернокожий, любящий белую женщину, для других он - выскочка, женившийся на дочери патриция; для одних это ревнивец, для других это ревность. Такое разнообразие сторон нисколько не нарушает единства творения. Как мы уже выразились в другом месте: множество ветвей и один-единственный ствол.

Автор драмы потому так подробно остановился на ее историческом смысле, что в его представлении Рюи Блаз по своему историческому содержанию - и, конечно, только по историческому - связан с Эрнани. Огромное значение аристократии показано в Эрнани, как и в Рюи Блазе, наряду с огромным значением королевской власти. С той лишь разницей, что в Эрнани, - поскольку абсолютная королевская власть тогда еще не утвердилась, - знать ведет борьбу против короля то при помощи гордого сознания своего достоинства, то при помощи шпаги; она наполовину феодальна, наполовину непокорна. В 1519 году вельможа живет вдали от двора, в горах, разбойником - как Эрнани, или патриархом - как Руй Гомес. Спустя двести лет положение изменилось. Вассалы превратились в придворных. И если вельможа случайно испытывает еще потребность скрывать свое имя, то не для того, чтобы спастись от преследований короля, а чтобы спастись от преследований своих кредиторов. Он становится не разбойником, а беспутным бродягой. Чувствуется, что королевский абсолютизм долгие годы прохаживался по этим высокородным головам, пригибая одни и сокрушая другие.

И, наконец, - да будет нам позволено сказать в заключение еще несколько слов, - между Эрнани и Рюи Блазом пролегают два столетия Испании, два долгих столетия, в продолжение которых потомству Карла V дано было властвовать над миром; два столетия, которые провидение не пожелало, - что весьма примечательно, - продлить ни на один час, ибо Карл V родился в 1500 году, а Карл II умер в 1700 году. В 1700 году Людовик XIV наследовал Карлу V, подобно тому как в 1800 году Наполеон наследовал Людовику XIV. Эти бурные взлеты династий, время от времени озаряющие историю, представляются автору прекрасным и овеянным грустью зрелищем, на котором часто останавливается его взор. Порою автор пытается перенести из него кое-что в свои произведения. Так, ему хотелось наполнить Эрнани сиянием утренней зари и окутать Рюи Блаза предвечерними сумерками. В Эрнани солнце австрийского царствующего дома восходит, в Рюи Блазе оно угасает.

Париж, 25 ноября 1838 г.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Рюи Блаз.

Дон Саллюстий де Басан.

Дон Цезарь де Басан.

Дон Гуритан.

Граф де Кампориаль.

Маркиз де Санта Крус.

Маркиз дель Басто.

Граф Альба.

Маркиз де Приэго.

Дон Мануэль Ариас.

Монтазго.

Дон Антонио Убилья.

Коваденга.

Гудиэль.

Лакей.

Алькад.

Привратник.

Альгвасил.

Донья Мария Нейбургская, королева Испании.

Герцогиня Альбукеркская.

Касильда.

Дуэнья.

Паж.

Дамы, сеньоры, члены совета, пажи, дуэньи, альгвасилы, стража.

Мадрид. - 169...

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ДОН САЛЛЮСТИЙ

Зал Данаи в королевском дворце в Мадриде. Роскошная обстановка в полуфламандском стиле времен Филиппа IV. Слева большое окно с золоченым переплетом и квадратиками стекол. По обе стороны его, на срезанных углах, низенькие дверки, ведущие во внутренние покои. В глубине - большая стеклянная перегородка с золоченым переплетом; широкая дверь, тоже стеклянная, ведет в длинную галерею. Эта галерея, идущая через всю сцену, закрыта громадными занавесами, затягивающими сверху донизу стеклянную перегородку. Стол, письменные принадлежности и кресло. Дон Саллюстий входит в дверцу слева; за ним Рюи Блаз и Гудиэль, который несет шкатулку и свертки, видимо, приготовленные для путешествия. Дон Саллюстий - в черной бархатной одежде, придворном костюме времен Карла II; на шее цепь Золотого Руна; поверх черного костюма - роскошный плащ из светлого бархата, расшитый золотом, на черной шелковой подкладке; шлага с большой чашкой у рукояти; шляпа с белыми перьями. Гудиэль одет во все черное, со шпагой на боку. Рюи Блаз - в ливрее, штаны и куртка коричневые, кафтан - красный, с золотом, без шпаги, голова непокрыта.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Дон Саллюстий де Басан, Гудиэль, время от времени - Рюи Блаз.

Дон Саллюстий

(Рюи Блазу)

Запри входную дверь, а окна отвори.