— Думаешь, — сказал Резванов, — Грачев посмел принять такое решение без санкции нашего общего гаранта конституции? Без Ельцина?

— Не думаю.

— Так будешь вешать или как?

Резванов убрал текст с экрана.

— Слушай, я человек простой и чего-то верно не до понимаю. Как это так можно? Даже представить трудно, что президент России дает министру обороны разрешение отписать часть вооружений Московского военного округа Рязанской области в самостийное пользование. Кстати, сколько оружия подарили Чечне?

— Не так уж мало. — Резванов вывел на экран ещё один файл. — Можешь взглянуть. Это то, что вошло в грачевские пятьдесят процентов.

— 42 танка. 34 БМП, 14 БТР! Идрит твою поперек! 139 артиллерийских систем. 9 зенитно-ракетных комплексов. Зенитных управляемых ракет С-75 — 105. Да они что, сдурели?

— Не думаю. Все было заранее просчитано. Чечню вооружали сознательно для того, чтобы в последующем одержать над ней блестящую победу. Маленькая победоносная война была нужна Ельцину, чтобы укрепить его авторитет Верховного главнокомандующего. А Паша Грачев мечтал получить на погоны маршальские блямбы и славу покорителя мятежного Кавказа. Он сделал все, чтобы убедить Ельцина в безопасности такой авантюры. И попал в глубокую Катманду.

— Хорошо, общий фон ясен. Но кто этот тип, ради которого все затевается? Кто-то серьезный? Почему на него нет справки?

— Мы её получим в случае, когда подтвердим готовность к операции.

— Неужели о нем ничего не известно?

— Известно, но немного. Причина проста: в сфере наших спецслужб фигурант не оказывался. Тем не менее, кое что мы установили. В публикациях «Кто есть кто в Саудовской Аравии» фамилии основных владельцев крупного капитала имеют обычно окончания «ибн Сауд». Это вроде фирменной марки, свидетельствующей о принадлежности человека к правящей королевской фамилии. Поэтому исследователи в первую очередь обращают внимание на чужаков. В первую очередь это Бен Махзуф, сколотивший и оставивший наследникам капитал в семь миллиардов долларов. Затем следует Усама Бен Ладен с четырьмя миллиардами и Абу Бакр, оцененный в два миллиарда. Два последних фигуранта объявлены американскими спецслужбами в розыск в связи с террористическими актами против посольств США в Кении и Танзании.

— Мужики, — Полуян повернулся лицом к полковникам, — вы меня заинтриговали. Но есть одно сомнение. Вы начали с денег. Отлично, это в духе нашего времени: все на продажу. Но меня беспокоит юридическая сторона дела. При желании, а такое желание неизбежно возникнет у тех, кто узнает о нашем призе, группу по закону можно объявить преступной организацией. Это потянет за собой букет статей из Уголовного кодекса. Таких как организация преступного сообщества, бандитизм, даже терроризм. На этом фоне обвинения в убийствах и захвате заложников — а эти деяния в ходе акции неизбежны — покажутся детскими забавами на фоне первых трех обвинений.

Резванов посмотрел на Полуяна с искренним удивлением.

— Игорь, можно подумать, что ты готовился к такому разговору и штудировал Уголовный кодекс. Если честно, я потрясен.

— А ты не трясись. Чтобы защитить свое право заниматься производством, обороняться от грабителей и чиновников, которые часто оказываются одними и теми же людьми, мне пришлось купить Свод законов и читать его вечерами вместо Священного писания. Если ясно, ответь на мой вопрос.

— Постараюсь тебя успокоить. Для придания акции законного характера с группой военных профессионалов будет заключен контракт на проведение диверсионной акции в горных районах Чечни. Это даст группе возможность вооружиться, передвигаться с оружием по территории России, наконец, вести боевые действия против незаконных вооруженных формирований.

— Кто с нами заключит такой контракт?

— Давай пока не будем об этом. Во всяком случае его заключит с нашей группой контора, облеченная законом на такие действия.

Полуян молча протянул руку Резванову и положил её вверх открытой ладонью. Резванов щелкнул по ней двумя пальцами.

— Забито. И ещё вопрос. Кто из вас вышел на это дело?

— Я, — сказал Ярощук, не подозревая в какое опасное положение мог поставить и себя и миссию по привлечению к делу Полуяна.

— Как это произошло?

Ярощук потянулся и свел вместе лопатки за спиной. Он засиделся и у него побаливал позвоночник.

— Трудно сказать, что это произошло. Меня хотели прихватить на живца. На актрисульку…

— Я знаю, как это бывает, — усмехнулся Полуян. — Меня самого однажды именно так закадрили. «Меня надо убить, — это говорила она. — Я так утомилась…» И все так натурально… Девочка-очаровашка…

«Меня надо убить. Я так утомилась», — эти слова Валентины Зеркаловой Ярощук хорошо запомнил и совпадение его сразу заставило насторожиться.

— Откуда эти слова?

— Чайка. Антон Павлович Чехов, — в голосе Полуяна звучала ирония.

Резванов смотрел на Ярощука страшными глазами, пытаясь хоть как-то передать ему свое беспокойство, но тот ничего не понял.

— Как фамилия твоей жены? — спросил он. — Если не секрет.

— В несчастной армейской жизни она носила фамилию Полуян. В счастливых мечтах называла себя народной артисткой Зеркаловой.

«Валентина Зеркалова» — так должны ыли бы писать крупным шрифтом на афишах. Вроде «Алла Тарасова». Правда, дождаться этого ей не удалось.

Ярощук глубоко вздохнул, поперхнулся слюной и закашлялся. Полуян участливо стукнул его по спине, помогая одолеть кашель. А Ярощук обалдело думал: как это я не ляпнул фамилии актрисульки… было бы дело!

Чтобы уйти подальше от фамилии, прозвучавшей в разговоре, отвлечь от неё внимание, Ярощук спросил:

— Кто от кого ушел? Ты или она от тебя?

— Мужику трудно сознаваться, что от него уходит женщина, но ушла она.

Ярощук чувственно вздохнул.

— В жизни всегда есть место подлости.

— Ну, зачем так? Дело это житейское. Тем более с семьей у меня порядок. Жена. Двое детей. Оба мальчишки. Одно беспокоит — чему их в нынешние времена научит жизнь.

— Опасаешься? — спросил Резванов.

— Есть причины, Денис Егорыч. В ранешние, как говорит мой младший, времена уму разуму молодых учили старцы, имевшие опыт жизни и его осмыслившие. Учили писатели, философы, ученые. Теперь понимание жизни подростки черпают с голубого экрана домашних ящиков. И кто им оттуда вещает? Артисты и актрисульки. Вроде моей бывшей жены. Она на любой вопрос отвечала всегда не задумываясь. Сказать «не знаю», ей не позволяла уверенность в том, что на все вопросы ответы можно найти в пьесах. Самое страшное, что она была в этом уверена искренне, так же как в своем таланте и праве поучать. Теперь итог. Молодых в стране миллионы. Ящиков в домах — тоже. Но программы у них почти одинаковые. Это значит, что мозги формируются как пельмени — одной формы и с одинаковой начинкой. Потом чья-то морда из ящика выкрикивает: «Кожугета на царствие!» И все хором подхватывают: «Кожугет — наш рулевой!» Вот я и опасаюсь, как бы мои не записались в это же стадо.

— Кто этот Кожугет? — Резванов не совсем понял о ком идет речь.

— Им может быть любой чукча, — усмехнулся Полуян. — Мы, русские, любим сажать себе на шею варягов.

Меир Бен Ари закончил юридический колледж в США, где его отец, гражданин Израиля, работал в консульстве своей страны. По закону Бен Ари был призван в израильскую армию, прошел курс начальной военной подготовки, затем после сурового тестирования получил предложение продолжить службу в специальном антитеррористическом подразделении разведслужбы. Важную роль в назначении сыграло знание им четырех языков, в том числе русского и арабского.

По долгу службы Бен Ари участвовал в нескольких боевых операциях, был ранен в руку и награжден военной медалью. После стажировки в штаб-квартире разведывательной службы «Моссад» стал помощником военного атташе в посольстве Израиля в Вашингтоне, где занимался вопросами антитеррора.