— Ряхин, притормози на углу Масловки.

— Чо так? — Ряхин мужик простой, бесхитростный, кто-то вдолбил ему в дурью башку суворовский принцип, что каждый солдат должен знать свой маневр, и он всегда лезет к старшим с вопросами, даже тогда когда лучше смолчать.

— Ты рули, рули, — недовольно буркнул лейтенант Валидуб, — все вопросы потом.

Ряхин обиженно насупился и ударил по тормозам. Завизжали, запели шины, дымясь на асфальте. Пассажиров в машине качнуло.

— Здесь встать?

— Здесь, будь ты неладен. Что так тормозишь резко? — Валидуб злился, и Ряхин довольно улыбнулся в рыжие усы, благо пассажиры, сидевшие позади, не видели выражения его лица.

Валидуб увалисто вылез из машины. Поманил в открытую дверь за собой сержанта Лысова, и они вдвоем направились к месту, где торговали астраханскими арбузами.

Огромная куча темно-зеленых с черными полосами плодов лежала запертая в железном решетчатом ящике. Возле неё стояли два азербайджанца — молодые крепкие парни, усатые и горбоносые.

— Как у вас тут с общественным порядком? — спросил лейтенант Валидуб, подходя. Он остановился, расставил ноги на ширину плеч и стал выразительно помахивать «демократизатором» — резиновой дубинкой длинной и толстой. — Никто вас не обижает?

— Никто, начальник, — продавец, который выглядел постарше, заискивающе улыбнулся.

— Вот и отлично, ребята. Если что — прямо ко мне. — Валидуб пристукнул дубинкой по прутьям арбузной клетки. Металл глухо застонал от тяжелого удара. — А сейчас выбери пару «шариков». Вот этот и этот. Пусть твой напарник отнесет к машине.

Младший сержант Лысов, стоявший за спиной Валидуба, лыбился. Ну, лейтенант! Ну, хват! В случае чего лопнешь, а ничего противозаконного не докажешь. Азер сам предложил арбузы, сам донес до машины, сам уложил их в багажник. Что поделаешь — уважают милицию торговцы. Хорошо знают, кто их защищает и бережет.

Когда «ментовоз» — белый «Мерседес» с синими номерами и буквами «ПГ» на бортах и крышке багажника скрылся из виду, азербайджанец, сам оттащивший и загрузивший товар в машину, вслух выругался и смачно сплюнул на асфальт.

— Гёт вере, вере… Слушай, Рустам, надо взять два-три арбуза и вколоть туда шприцем дзентрию…

— А, Керим, лучше холер или спилис. Где я тебе дзентрию достану?

— Да здравствует мир во всем мире, — сказал Керим, — и холер на московский милиций!

Оба понимающе рассмеялись.

— Ряхин, — сказал Валидуб, когда машина тронулась. — Гони на Писцовую. Надо один адресочек проверить.

Лысов скрыл улыбку. Он знал: лейтенант навещает на дому проститутку Люсю Макухину, с которой схлестнулся во время одной из облав на «ночных бабочек» столицы, и теперь поддерживает с ней постоянную связь.

Когда машина остановилась, Валидуб вынул из багажника самый крупный арбуз.

— Остальное вам, мужики. Пока!

Вечером свои торговые владения объезжал хозяин арбузной торговли Джабраил Мамедов крутой бакинский авторитет, глубоко пустивший корни в московскую почву и прижившийся здесь. Торговец Керим доложил шефу о событиях дня, не забыв рассказать о милицейском налете и о своем желании напустить на ментов дзентрию. Кериму казалось, что его забота о товаре будет оценена по достоинству. Однако шеф все воспринял всерьез.

— Ты понимаешь, что такое дзентрия? — спросил он строго. — Это бактрологическая война. Совсем не то, что нам нужно. Необходимо действовать политическими методами. Ты понял?

— Как это политически? — спросил Керим.

— Очень просто. Как ты думаешь, почему йахуды не сумели завоевать Сирию, Ливан, Ирак, и легко завоевали Россию? Ладно, скажу сам: они шли на арабов с оружием и получали отпор. А в Россию они приехали со своей хитростью и деньгами. Русские раскатали губы и попали в зависимость. Какой вывод?

— Какой? — спросил Керим.

— Ты ахмак. Свою выгоду видишь только в копейках. Выгода в другом, Керим. У денег инфляция. У отношений между людьми инфляции нет. Есть процент. Ты радоваться должен, что у тебя мент арбузы берет. Пусть берет. Если я ещё услышу про дзентерий, отверну тебе башку. Мент, который берет — это очень хорошо. Когда не берет — плохо.

Керим вздохнул.

— Этот готферран много берет. Скоро торговать будет нечем.

— Замолчи. Ты думаешь, он ещё сегодня приедет?

— Обязательно. Этот паразит как муха на мед летает сюда.

— Хорошо, Керим, я здесь останусь с тобой и посмотрю на него со стороны. Ты заранее отбери четыре арбуза. Самых лучших. И отложи в сторону.

— Ага, зачем? Он как голодный пес их ухватит и спасибо не скажет.

— Пусть хватает. И спасибо не надо. Если ты, Керим, хочешь войти в чужой дом, который охраняет злая собака, не стесняйся подкармливать её мясом. Злые собаки хорошо запоминают руки, которые дают ей пищу. К каждому бесплатному арбузу можешь добавлять ему ещё три рубля сдачи. Ты меня понял?

— Понял, ага.

— Отлично. А ты Рустам, — теперь Джабраил обратился ко второму торговцу, — слетай на Петровско-Разумовский рынок. Найди там Стопора. Ты его знаешь?

— Э, конечно знаю…

Петька Стопор — наркоман и мелкий карманник был известен всем, кто связан с торговлей. За дозу этот хмырь был готов выполнить для заказчика любое дело, вплоть до того, что мог найти дешевого киллера или взломщика, для проникновения в чужую квартиру. Главное для Стопора — заработать порцию кайфа.

— Вот найди его и тащи сюда. Пусть он посмотрит на мента вместе со мной.

— Зачем, ага? — любопытный Керим все хотел знать и понимать. Он старательно учился у шефа искусству владеть Москвой.

— Много знать будешь — скоро помрешь, — отрезал Джабраил. Тем не менее пояснил: пусть учится молодежь. — Пусть этот наркоман походит за ментом и узнает о нем все, что можно узнать. Знание — сила. Слыхал такое? Учти — это верно.

Валидуб сел на смятой постели подруги, свесил ноги, почесал грудь. Потом встал и потянулся, разведя руки в стороны. По солдатской привычке одевался быстро: поддернул штаны, задернул замок-молнию на ширинке, подтянул брючный ремешок.

Опустился в низкое мягкое кресло, заложил ногу на ногу. Вынул из кармана пачку сигарет «Ява». Прежде чем закурить звучно зевнул, широко раскрывая рот с ровными белыми зубами.

Люся, подпрыгивая на одной ноге, надевала черные полупрозрачные трусики. Полные красивые груди с темными окружьями сосков возбуждающе подрагивали.

— Все забываю спросить, какой у тебя размер? — лениво спросил Валидуб, доставая зажигалку.

Люся, уже подтянувшая трусики, подхватила обе груди ладошками, будто выложила на блюдо.

— Четвертый.

Валидуб удовлетворенно хмыкнул.

— Как у Арины Шараповой.

— Кто это, — спросила Люся.

Валидуб имел в виду известную дикторшу московского телевидения, чье лицо ежедневно мелькало на голубом экране и то, что его сопостельница её не знала показалось ему удивительным.

— Ты что, телик не смотришь?

— У меня ночная работа, — объяснила Люся и вдруг в её голосе прорезалась нотка ревности. — Ты что её лапал?

Валидуб закурил, с наслаждением затянулся, выпустил струю дыма.

— Нет, детка, лапаю я тебя, а об этой читал. В газете. Телевизионные сучки от зрителей размеров своих титек не скрывают

— А-а, — разочарованно протянула Люся и прошла к гардеробу. Валидуб звучно шлепнул её по упругой попе ладонью.

— Вот что, лошадка, завтра поедем рыбачить.

Люся перед вечерним выходом на творческий поиск клиентов выбрала платье и повернулась к нему лицом.

— Это ты сам моей мадам скажи. У меня завтра рабочий день. Может она меня не отпустит.

— Еще чего? Я, этой суке, такое устрою. Запалю её салон досуга с двух сторон. Так и передай.

«Рыбачили» Валидуб и Люся на диком пляже Москва-реки. И в тот раз он поступил, как всегда. Поставил свое личное «Ауди» в тень раскидистой ветлы, сам отошел в кусты тальника, постелил на траву старое одеяло и прилег так, чтобы видеть свою машину и пляж.