© Кудрявцева Е. П., 2009

© Институт российской истории РА Н, 2009

© Никулин А. Ю., дизайн переплета, 2009

© Издательство «Квадрига», оформление, 2009

Когда мы говорим: Россия и Балканы, Россия и православный мир юго-востока Европы, то в первом случае имеются в виду прежде всего отношения, обусловленные политическими и экономическими интересами. Вторая же связка лишний раз подчеркивает этническую, культурную и религиозную общность, объединяющую народы этих регионов. Своеобразный мост Россия-Балканы возводился на протяжении веков, укреплялся сходством внешнеполитических интересов и интенсивным культурно-религиозным взаимопроникновением. Тесное переплетение рациональных политических расчетов с имеющей давнюю историю идеей православной, а затем и славянской солидарности делает невозможным определение, что было «первичным» и что «вторичным» в мотивах, побуждавших Россию вставать на защиту единоверных и единоплеменных с нею народов на Балканах.

Геополитическая важность русско-сербских связей доказана их многовековой историей. Еще в XVIII в. сербы оказывали помощь русским войскам, а православная церковь в Сербии получала поддержку Святейшего синода. С тех пор политико-стратегические интересы России и сербов в основном совпадали, чему немало способствовала защита державой-покровительницей сербской национальной конфессиональной идентичности. В связи с этим, правда, следует заметить, что православные верующие на Балканах подвергались гонениям не только в XVIII–XIX вв. и не всегда со стороны турок-мусульман. В недавнее время преследования православных сербов возобновились на части территорий бывшей Югославии (прежде всего в Косово и Метохии) при прямом попустительстве, если не сказать поддержке, Запада.

В настоящее время вновь в повестке дня политической жизни Европы стоят такие проблемы, как образование новых самостоятельных государств на Балканах, решение вопросов о приоритете права наций на самоопределение или принципа нерушимости государственных границ, о правомочности международного сообщества «дозволить» создать государство или, наоборот, не разрешить этого. И снова становятся актуальными для небольших стран опора на покровителей, поиск сильных союзников, а для мирового сообщества – проблема соблюдения баланса интересов великих держав в регионе. Изучение истории балканских народов, особенно недавнего их прошлого, должно способствовать если не разрешению конфликтных ситуаций на Балканском полуострове, и сегодня остающемся «пороховым погребом» Европы, то хотя бы более обстоятельному пониманию исторических корней этого конфликтного противостояния.

Воссоздание независимых славянских государств на Балканах в XIX в. стало возможным как в результате складывания предпосылок внутри национальных сообществ, долгое время находившихся под турецким гнетом, так и значительного ослабления самой Османской империи, потерявшей возможность контролировать политические процессы в своих провинциях, зачастую опережавших метрополию в социально-экономическом развитии. Упадок феодальной Османской империи, развернувшиеся с новой силой освободительные движения подвластных ей народов и усиление борьбы великих европейских держав за преобладающее влияние в ней породили целый комплекс международных проблем, носящий название Восточный вопрос. К началу XIX в. оказалось проблематичным само существование Османской империи, имевшей в своем составе славянское население, которое по численности превосходило турецкое.

Сохранение отсталой Османской империи – этого «реликта» средневековых многонациональных образований – являлось значительным тормозом на пути социально-экономического и политического развития славянского населения Балкан, подвергавшегося притеснениям и крайне жестокой эксплуатации со стороны своих поработителей. Кризис турецкой военно-феодальной системы с особой силой обнаружился в первой трети XIX в. Углубление общественного разделения труда, повсеместное распространение товарно-денежных отношений подрывало основы феодального строя, создавая условия для развития нового капиталистического уклада. Это, в свою очередь, способствовало подъему национально-освободительных движений. Капитализм на Балканах зародился много позже, чем в передовых странах Европы, его развитию препятствовало сохранение значительных феодальных пережитков в хозяйственной, социальной и политической жизни. Складывание государственности и распространение капиталистических отношений были для Балкан явлениями взаимосвязанными и взаимообусловленными.

Одним из наиболее развитых в социально-экономическом отношении регионов Османской империи был Белградский пашалык, что в немалой степени объяснялось его близостью к Австрии. Исторически сложившийся тип отношений центральной власти с Сербией допускал существование там некоторых органов местного самоуправления. Уже с XVI в. ряд внутренних административных функций выполняло Печское патриаршество. В XVII–XVIII вв. отдельные районы Сербии пользовались автономией[1]. Султанский ферман 1793 г. предоставлял Белградскому пашалыку ограниченное самоуправление[2]. В дальнейшем оно послужило основой для более сложной и развитой системы автономии. Обретение самостоятельности во внутренних делах стало важнейшим этапом на пути национального освобождения Сербии, превращения ее из Белградского пашалыка, управляемого турецкими чиновниками, сначала в княжество, а затем в независимое национальное государство.

Требования предоставления автономных прав стали основными в ходе двух сербских восстаний начала XIX в. Первое из них (1804–1813) окончилось поражением сербов ввиду недостаточной зрелости капиталистического развития региона и, соответственно, буржуазии, неспособной стать во главе восстания и объединить силы сербского общества, в котором к этому времени усилились противоречия интересов его верхушки и демократических низов. Второе сербское восстание 1815 г. осуществлялось по-иному. Новый сербский вождь Милош Обренович не стал опираться на народное движение. Массы были отстранены от непосредственного участия в решении политических вопросов. При поддержке крупных сербских земельных собственников, разбогатевших купцов и торговцев, стремившихся к ликвидации турецкого гнета с целью упрочения своей власти в стране, Милош избрал тактику лавирования и заигрывания с турецкими властями. К тому времени он являлся крупнейшим землевладельцем, сосредоточившим в своих руках доходы от многих промыслов, и выражал интересы верхушки сербского капитала. Таким образом, дело свержения турецкого феодального гнета, утратив свой общенародный революционный характер, продолжилось в форме постепенных буржуазных общественных преобразований.

Складывание автономного сербского государства к концу первой трети XIX в. явилось результатом глубинных перемен в экономической и социально-политической жизни сербского общества. Немаловажную роль в процессе государственного строительства сыграли внешние факторы, которые способствовали освобождению славянского населения от векового османского ига. Здесь прежде всего следует отметить активную поддержку национально-освободительной борьбы сербского народа со стороны такой крупной внешнеполитической силы, какой являлась Россия.

Стремление России закрепиться – если не территориально, то политически – на Балканах и борьба с Османской империей имели своим объективным следствием содействие созданию в этом регионе национальных государств. После победы над наполеоновской Францией и образования Священного союза Россия считала своим долгом следовать его основным внешнеполитическим принципам, заключавшимся в противодействии революционным и освободительным движениям в Европе. Эти принципы, выражая интересы реакционной правящей верхушки европейских держав, ограничивали самостоятельность внешней политики России, тогда одной из сильнейших европейских стран. В полной мере политика «европейского равновесия» и «баланса сил» противоречила интересам России в Османской империи и, в частности, на Балканах. Поддержание status quo на Балканском полуострове, по мнению европейских партнеров России, должно было воспрепятствовать укреплению ее позиций в этом регионе.