И сразу, будто луны включили все радиостанции оранжевой планеты, водопад звуков затопил улицы. Музыка ревела и свистела, скрежетала и квакала. Музыка, плотная, как вода, стояла над городом.

Я ждал, что теперь-то откроются двери и краснокожие планетяне выйдут наконец на свои фиолетовые улицы. Подышать вечерней прохладой. Перекинуться словечком с соседом. Юноши будут ждать девушек на условленные свидания.

Улицы были по-прежнему пустынны. Изредка небольшие группы планетян переходили из подъезда в подъезд.

Люди смеялись и жестикулировали: трудно разговаривать в музыкальном грохоте.

Музыка буйствовала часа три. Потом минута тишины и — громовой голос прокатился над планетой: «Полночь. Поздняя пора. Людям Экза спать пора!»

Повторять не пришлось. Погасли огни. Исчезли, словно их унесло вихрем, автобусы. Последние прохожие опрометью кинулись к подъездам.

Я застыл посреди улицы. Это странное смешение детского сада с казармой показалось смешным и нелепым, Однако, как известно, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Надо было решать, где провести ночь.

Моя ракета — единственное место, где я могу выспаться, не думая об опасности. Откидное кресло пилота. Запертый люк. Автоматические детонаторы. Пошатываясь от навалившейся усталости, я двинулся к городской окраине.

Город вымер. Исчезли даже роботы с перекрестков.

Впрочем, вскоре я услышал звонкий металлический стук. Роботы шли от окраин к центру. Каждый по своей улице. Навстречу друг другу. Куда бы я ни повернул — отовсюду ко мне двигался робот.

Я было положил руку на лучевой пистолет, но тут же ее отдернул. Неизвестно, сколько времени придется пробыть на планете. И вряд ли ее обитателям понравится, если они утром найдут на улице вместо могучего робота оплавленный кусок металла. Хватит и тех, двух, у ракеты…

Тяжелые шаги роботов приближались, когда из-за поворота выскочила маленькая человеческая фигура. Она, видимо, хотела перебежать улицу, но, увидев меня, остановилась. Я подошел поближе.

Это была планетянка, женщина. Обитатели планеты носили одинаковую одежду — что-то вроде комбинезона.

Но длинные волосы, белая краска на узких губах… Треугольные глаза удивленно расширились:

— Разве ты не могучий робот?

— Я — Путник…

— Ты — один, — укоризненно сказала планетянка.

— Ты тоже одна.

— Да-да, — согласилась она, — я опоздала…

За углом совсем рядом гремели шаги.

— Пойдем вместе. — Она взяла меня за руку торопливо и доверчиво, как ребенок.

Робот, выйдя на перекресток, увидел нас. Он встал, словно раздумывая: подойти или нет. Я чувствовал, страх сотрясает маленькое тело. Пальцы похолодели, судорожно вцепившись в мою ладонь.

Будь что будет, но я не дам ее обидеть этому механическому болвану!

Робот медленно повернулся, пересек улицу. Женщина прерывисто вздохнула:

— Если б ты был один, могучий увел бы тебя…

— А тебя?

— И меня, — она улыбнулась. — Идем. Здесь недалеко…

Я не знал, что делать. Если я уйду, женщина может повстречать другого робота. И судя по тому, как она боится, ничем хорошим это не кончится. Да и мне, по совести говоря, не очень хотелось объяснять ночным патрулям, зачем и почему я брожу по спящему городу.

Оглядываясь, как испуганный зверек, женщина вела меня по улице.

Желтые двери подъездов освещены тусклой полоской света. Эта полоса, проходя на уровне груди планетянина, рассекает дверь пополам.

Возле одной из таких неразличимо-одинаковых дверей женщина остановилась.

— Ты меня узнала? — спросила у двери женщина. — Это я — Ру.

Полоса стала ярче, словно за дверью зажгли вторую лампочку.

— Я тебя узнала, Ру, — ответил печальный голос, — но впустить не могу. Поздно. Тебя должны увести могучие роботы.

— Заболела Юл, — оправдывалась перед дверью женщина. — Я была у нее. Ты ведь помнишь Юл?

— Я помню Юл, — сказал голос. И после паузы добавил: — Ты одна. Тебя должны увести могучие роботы.

— Я не одна! — закричала Ру. Она потянула меня за руку. Я встал против световой полосы. — Видишь, я не одна. Впусти нас!

Дверь распахнулась. Пустой холл. Узкая лестница.

Я переступил порог, ошалев от этого разговора. На Земле многие дома обслуживают говорящие автоматы. На Земле они — слуги. А здесь?..

Неужели довелось попасть в мир, где машины поработили людей? Разве такое возможно?

Ру прикоснулась пальцами к одной из маленьких дверей, выходящих в холл. Я ждал, что снова возобновятся переговоры, заморгает свет, повторится вся эта идиотская комедия. Слава звездам, дверь не из болтливых, она открылась без предварительного собеседования, и мы вошли.

Комната была квадратной. В центре квадрата стояла правильная окружность стола. Стена украшена цветным портретом идола. Это его изваяния я видел на площадях и перекрестках. Идол начальственно выпучил со стены свои лиловые очи. Черный куб радиоящика. Вдоль стены два продолговатых овала. Судя по размеру — постели. Квадраты низких сидений. Окна в комнате не было: фиолетовый лунный свет проходил сквозь стену, как сквозь стекло.

Жить в этом прямоугольном неуюте можно только из-за сильной любви к геометрии.

Из кувшина, стоящего на столе, Ру налила в чашки что-то похожее на бульон. Вкус заставлял желать лучшего, однако привередничать не приходилось. Я выпил бульон залпом. Плохой, но все-таки ужин.

Ру, будто оправдываясь, сказала:

— Мы живем в этой комнате с Юл. Она заболела. Поэтому я одна. Я не хотела быть одна…

— Одной скучно, — вежливо подтвердил я.

— Ты ничего не понимаешь, Путник. Могучий робот может решить, что я нарочно одна. А это — очень плохо.

У меня, будто после стартовых перегрузок, болело тело. Веки слиплись от усталости. И какое мне в конце концов дело до странных обычаев на оранжевой планете?

— Надо спать, Ру, — предложил я.

— Да, отозвалась она безучастно.

— Давай ложиться.

— Да.

— На какую кровать мне лечь?

— Все равно.

Продолговатый овал постели эластично прогнулся под моей тяжестью. И сразу погасли лампы под потолком.

Я так устал, что не мог заснуть. Перед глазами вертелась карусель: оранжевые деревья, луны… Я слышал прерывистое дыхание Ру: она по-прежнему сидела у стола.

— Ру, — позвал я, — ложись…

— Нет, — возмущенно заговорила Ру, — я не могу с тобой лечь, я не хочу с тобой лечь. У меня жених…

От злости я даже сел на постели. Этого еще не хватало!

— А кто сказал, что тебе надо обязательно ложиться со мной? — спросил я, стараясь быть спокойным и вежливым.

— Ты — Путник, — всхлипывала Ру, — ты — бродяга с далеких звезд. Радио предупредило женщин планеты, что ты… что тебя надо опасаться…

Я окончательно разозлился.

— Опасаться надо было на улице!

— На улице я так боялась могучих роботов, что про это забыла.

Я понимал, что злиться на Ру глупо. Надо ее успокоить. — Ру, не бойся. Меня тоже ждут.

— Да?

— Меня ждут, Ру. На другой планете. Жена ждет, понимаешь?

— Такая же большая и уродливая, как ты? — заинтересовалась Ру.

— Да, — засмеялся я, — такая же большая. Спи…

Она тоже засмеялась.

Целый день меня мучило любопытство.

Хотелось узнать, кто стоит в городе Тув на бесчисленных пьедесталах?

— Ру, — спросил я, — чей портрет висит у тебя в комнате?

— Верховного Водителя.

Титул мне ничего не объяснил. Поэтому я продолжал:

— Кто это? Глава правительства? Король?

— Нет.

— Бог?

— Нет.

— Так расскажи, пожалуйста, — попросил я, — кто это — Верховный Водитель?

— Верховный Водитель, — голос Ру стал строгим и торжественным, — создал все на планете Экз. Радио, могучих роботов, мудрые машины. Верховный Водитель думает за лас. Он нужнее, чем солнце. Он победил в жестокой борьбе Випов и Эдов. Он велик и могуществен.

— Разве можно одному человеку все изобрести, да еще всех победить? засмеялся я.

— Видеть Верховного Водителя нельзя, — декламировала Ру, — но он разговаривает с нами. По его сигналу планета засыпает и просыпается. Без Верховного Водителя мы погибнем.