Илья выжидающе посмотрел на Борисова: согласится, нет?

Еще полгода назад Борисов получил от начальника порта письмо, в котором тот просил отремонтировать старую баржу, стоявшую в затоне. Беседин знал об этом письме: Борисов не раз заводил с Ильей разговор о барже, но бригадир под разными предлогами оттягивал выполнение задания порта. Ждал нужного момента. И вот такой нужный момент наступил.

Борисов спросил:

— Ты осматривал посудину?

— Осматривал. И скажу вам прямо, Василий Ильич: тянуть дальше нельзя. Баржу надо срочно латать, иначе пропадет...

Илья действительно ходил в затон смотреть на баржу. Правда, там, в затоне, он случайно услыхал, что ее собираются списывать, но об этом предпочел умолчать. Мало ли что болтают?! Наряд-то на работу есть, а остальное не его дело. Лучше бы Борисов не артачился.

— Бригада не будет роптать? — спросил Борисов. — Корыто ведь, на нем не заработаешь.

— Всякий труд облагораживает человека, Василий Ильич...

Илья улыбнулся. Не мог не улыбнуться. Баржа в затоне обросла ракушками, проржавела. Ее латать — все равно что штопать старый чулок: возни много, а вознаграждение... Да, подработают братцы сварщики, Андреичу на перманент не хватит.

Он поднялся с дивана, положил на стол заявление. И когда Борисов размашисто начертил резолюцию, Илья прочувственно сказал:

— От души благодарю, Василий Ильич.

Харитон неистовствовал. Бросался то к одному сварщику, то к другому, кричал:

— Допрыгались? Докритиковались? Третий день висим на корыте, а где выработка? Полтора-два рублика в день на нос — это что? Нищий на улице больше выпросит, чем мы заработаем!

Костя Байкин с философским спокойствием сказал:

— Слушай, Харитон, зачем ты тратишь нервы? Дай я тебе пару синяков поставлю под глазами — и иди на угол, протягивай руку...

— Плевать я на твое зубоскальство хотел! — завопил Харитон. — Плевать, слышишь! Я — квалифицированный сварщик, вот кто я! И хочу получать как квалифицированный сварщик. Был бы тут Илья Семеныч — он враз поломал бы эту лавочку. Борисов, гад, издевается над нами. А при Беседине не посмел бы. Беседин бы ему мозги вправил...

Думин и Андреич тоже роптали. Андреич, поминутно заправляя рыжий чуб под берет, говорил:

— Харитон в основном прав. Не первый раз так получается: стоит Беседину куда-нибудь уехать — нас на самую дрянную работу. Беседин возвращается — все в порядке. Боится Борисов Беседина, вот что. А без него черт знает что делает. Люську Хрисанову с ее фрейлинами на шведа послал. Там, конечно, порядок будет. А мы...

— А мы до возвращения бригадира корыто шпаклевать будем, — поддержал Думин. — Ракушку к ракушке приваривать, точно другого дела нету...

Марк спросил:

— Все это не наводит вас на какие-нибудь психологические размышления?

— Наводит, — язвительно заметил Харитон. — Когда Илья Семеныч с нами, некоторые типы поднимают хвост: «Обойдемся небось и без него. Подумаешь, Беседин! Сами с усами...» А теперь скулим.

— Глубокомысленное заключение, — усмехнулся Марк. — За такой анализ фактов тебе надо присвоить степень доктора философских наук. Не возражаете, товарищи?

Никто не ответил, и Марк почувствовал, что и Думин, и Андреич согласны с Езерским. Больше того, Марк был уверен: вину за то, что Беседин перед своим отъездом не захотел договориться с Борисовым о дальнейшей работе бригады, сварщики взвалили на него.

...В перерыве Марк подошел к Косте Байкину, развернувшему свой завтрак на листе стали, сел рядом. Костя предложил, указывая на консервы и холодную свинину:

— Угощайся.

— Спасибо, — Марк взял кусок хлеба и положил на него мясо. — Костя, не кажется тебе, что ребята смотрят на меня косо?

— Кажется, — ответил Костя, поддевая ножом кусок рыбы из консервной банки.

— А за что?

— Думают так: если бы не ты — Илья устроил бы перед отъездом хорошую работенку. Того же шведа с помятой кормой.

— Но вы ведь сами говорите, что это вошло в систему: как только Илья уезжает, Борисов сует вас черт знает куда. Говорите или нет?

— Говорим.

— Так при чем же тут я?

Байкин взял бумажную салфетку, не спеша вытер рот и руки, посмотрел на Марка.

— Я не знаю, Марк, что ты имеешь в виду. Ты думаешь: Беседин уехал неспроста и совсем не случайно подсунули нам это корыто... Ну?

— А ты разве так не думаешь? — в свою очередь, спросил Марк.

Байкин чистосердечно признался:

— Раньше этот ход Ильи до меня не доходил. Просто не мог даже и подумать, что Илья способен на такую подлость. Но теперь... Ты, пожалуй, прав, Марк. И Борисов с ним, наверно, заодно. Он ведь считает Беседина незаменимым. Сбить бы с них спесь, с этих типов. Показать бы им, что мы и без Беседина не лыком шиты. У тебя голова светлая, Марк, придумай что-нибудь. А?

Марк закурил, несколько раз глубоко затянулся и сказал:

— Подлость, конечно, налицо, но я сейчас думаю о другом. Помнишь, на Шпицбергене Смайдов рассказывал об англичанине-сварщике? Правильно он тогда поставил вопрос: чем мы отличаемся от него? Он — рабочий, и мы... Мы свое дело знаем, он — тоже мастер высокого класса. Выходит, мы с ним почти одинаковые?

— Мы ведь с тобой не мечтаем о собственном пивном баре, — засмеялся Костя.

— Не мечтаем. Но главное разве в этом? Представь себе, Костя, такую картину. Вызывают Артура Прайта в контору и говорят: «Слушай, Прайт, видишь вон в затоне старую баржу? Она никому не нужна, мы ее все равно оттащим на кладбище, но сначала ты поработай на ней. Латай ее, счищай с нее ржавчину, заваривай трещины, в общем — трудись, не жалея сил, часов по двадцать в сутки. Обижен не будешь, Прайт, за работу получишь в двойном размере...» Как ты думаешь, Костя, стал бы он спрашивать: «Зачем же я буду трудиться, если баржа никому не нужна?»

— Вряд ли, — усмехнулся Костя. — Какое ему до этого дело? Деньги на бочку — и трава не расти.

— Точно... А ты, Костя?

— Что я? — не понял Байкин.

— Стал бы ты работать не жалея сил, если бы знал, что работа твоя никому не нужна?

— Чудишь ты, Марк. Я не робот, — сказал Костя.

— Правильно. И я не робот. Я хочу, чтобы мои руки приносили пользу. Мне не все равно, за что я получаю деньги. Чужие они разве, деньги эти?

Помолчав с минуту, Костя прямо спросил:

— Ты думаешь, что сейчас мы работаем вхолостую из-за каприза Беседина и Борисова?

— Не думаю, а знаю точно. Насчет участия в этом деле Борисова не уверен, а Беседин... Я разговаривал со стивидором, Костя. И знаешь, что он сказал? Порт вот-вот получит новую баржу. А эту, наверно, спишут на лом. Если же и не спишут, то сейчас она пока не нужна. И ремонт этот совсем не к спеху.

— Так какого же ты дьявола молчишь?! — воскликнул Байкин. — Надо идти к Борисову. Послушаем, что скажет он.

6

Борисов с недовольным видом оторвался от бумаг, спросил:

— Вы ко мне? ч

— К вам. — Костя незаметно подтолкнул Марка, чтобы тот начинал первым. — Разрешите присесть, Василии Ильич? С работы прямо к вам, немного устали.

Борисов кивнул на диван:

— Присаживайтесь. Й попрошу покороче, я занят.

— Мы коротко, — сказал Марк. Он сел не на диван, а на стул, против Борисова. — Нам кажется, товарищ начальник, что кто-то допустил ошибку. В доках сейчас много срочной работы, а наша бригада латает старую баржу, в затоне. Она могла бы и подождать. Может быть, это и не ваше упущение, но ошибку надо исправить... Вот мы и решили обратиться к вам...

— С тем чтобы научить начальника планированию работы? — неприязненно спросил Борисов. — Так я вас понимаю?

— Не совсем так, — сдержанно ответил Марк. — Просто пришли посоветоваться. Разве это плохо?

Борисов взял со стола карандаш и тупым концом стал постукивать им по папке с бумагами.

Он не терпел, когда кто-нибудь вмешивался в его дела. «Может быть, это и не ваше упущение, но ошибку надо исправить...» С каких пор рядовые сварщики взяли на себя миссию учить начальника, указывать ему? Каждый сверчок должен знать свой шесток! И он, Борисов, никому не позволит ни подрывать свой авторитет, ни нарушать производственную дисциплину!