рядовой царицынский бурлак.
В ураган семнадцатого года
сразу поднял большевистский флаг.
И когда на волжские откосы
защищать новорожденный мир
прибыли кронштадтские матросы-
приглянулся им лихой буксир.
И проходит срок совсем недолгий, -
тот буксир - храбрей команды нет!-
флагманом флотилии на Волге
назначает Реввоенсовет.
Выбирали флагману названье, -
дважды гимн исполнил гармонист.
Дали имя ласковое - Ваня,
уточнив партийность: коммунист.
«Ваня» был во всем слуга народа,
свято Революции служил.
«Ваня» в легендарные походы
волжскую флотилию водил.
А страна истерзана врагами...
И пришел, пришел момент такой -
у деревни Пьяный Бор на Каме
флагман в одиночку принял бой...
Ой ты, красное, родное знамя,
над рекой на миг один склонись:
у деревни Пьяный Бор на Каме
тонет, тонет «Ваня-коммунист».
Он лежал на дне четыре года,
но когда оправилась страна,
«Ваня-коммунист», слуга народа,
поднят был торжественно со дна.
Дышит Родина трудом и миром,
и по милой Волге вверх и вниз
девятнадцать лет простым буксиром
ходит, ходит «Ваня-коммунист».
Тянет грузы-все, что поручают,
работящ, прилежен, голосист...
Люди понемножку забывают,
чем он славен - «Ваня-коммунист».
Только взглянут-что за пароходик,
с виду старомоден, неказист?
Точно все еще в кожанке ходит
бывший флагман «Ваня-коммунист».
Он живет - не тужит, воду роет,
многих непрославленных скромней, -
вплоть до августа сорок второго,
вплоть до грозных сталинградских дней.
Дни огня, страдания и славы,
ливни бомб, и скрежет их, и свист...
И становится на переправу
старый флагман - «Ваня-коммунист».
Из пылающего Сталинграда
он вывозит женщин и ребят,
а гранаты, мины и снаряды
тащит из-за Волги в Сталинград.
Так он ходит, ветеран «гражданки»,
точно не был никогда убит,
в комиссарской старенькой кожанке,
лентой пулеметною обвит.
Так при выполнении заданья,
беззаветен, всей душою чист,
ночью от прямого попаданья
погибает «Ваня-коммунист».
Тонет, тонет вновь - теперь навеки, -
обе жизни вспомнив заодно,
торжествуя, что родные реки
перейти врагам не суждено...
...Друг, не предавайся грустной думе!
Ты вздохни над песней и скажи:
«Ничего, что «Ваня» дважды умер.
Очень хорошо, что дважды жил!»
1953
Церковь «Дивная» в Угличе
Евгению Ефремову
А церковь всеми гранями своими
такой прекрасной вышла, что народ
ей дал свое - незыблемое - имя, -
ее доныне «Дивною» зовет.
Возносятся все три ее шатра
столь величаво, просто и могуче,
что отблеск дальних зорь
лежит на них с утра,
а в час грозы
их осеняют тучи.
Но время шло - все три столетья шло...
Менялось все - любовь, измена, жалость.
И «Дивную» полынью занесло,
она тихонько, гордо разрушалась.
Там в трещине березка проросла,
там обвалилась балка, там другая...
О нет, мы «Дивной» не желали зла.
Ее мы просто не оберегали.
...Я знаю, что еще воздвигнут зданья,
где стоит кнопку малую нажать -
возникнут сонмы северных сияний,
миры друг друга станут понимать.
А «Дивную» - поди восстанови,
когда забыта древняя загадка,
на чем держалась каменная кладка:
на верности, на правде, на любви.
Узнала я об этом не вчера
и ложью подправлять ее не смею.
Пусть рухнут на меня
все три ее шатра
всей неподкупной красотой своею.
