Не гуди ты, сердце злое,
ты свободно, ты одно.
Перестукнется с тобою
встречный поезд за окном.
Только поезд, - мы не встретим
ни зазнобы, ни тоски.
Только марево да ветер,
зеленые огоньки...
1933
Встреча («На углу случилась остановка...»)
На углу случилась остановка,
поглядела я в окно мельком:
в желтой куртке, молодой и ловкий,
проходил товарищ военком.
Я не знаю - может быть, ошибка,
может быть, напротив, - повезло:
самой замечательной улыбкой
обменялись мы через стекло.
А потом вперед пошел автобус,
закачался город у окна...
Я не знаю - может быть, мы оба
пожалели, может - я одна.
Я простая. Не люблю таиться.
Слушайте, товарищ военком:
вот мой адрес. Может, пригодится?
Может, забежите вечерком?
Если ж снова я вас повстречаю
в Доме Красной Армии, в саду
или на проспекте - не смущайтесь, -
я к вам непременно подойду.
Очень страшно, что, случайно встретив,
только из-за странного стыда,
может быть, вернейшего на свете
друга потеряешь навсегда...
1934
Память («О девочка, все связано с тобою...»)
О девочка, все связано с тобою:
морской весны первоначальный цвет,
окраина в дыму, трамваи с бою,
холодный чай, нетронутый обед...
Вся белизна, сравнимая с палатой,
вся тишина и грохот за окном.
Все, чем перед тобою виновата, -
работа, спешка, неуютный дом.
И все слова, которые ты знала
и, как скворец, могла произносить,
и все, что на земле зовется «жалость»,
и все, что хочет зеленеть и жить...
И странно знать и невозможно верить,
что эту память называем смертью.
1934
КИРОВУ
Мы с мертвыми прощаемся не сразу:
все не смириться сердцу, не понять...
К зиянью смерти не привыкнуть глазу,
устам не разомкнуться, не сказать.
И в миг прощанья с гордым и любимым,
когда сквозь город двигался лафет,
«Да!» - грозно говорил рассудок,
«Нет!» -
ответила душа неукротимо.
Декабрь 1934
Город
1
Как уходила по утрам
и как старалась быть веселой!
Калитки пели по дворам,
и школьники спешили в школы...
Тихонько, ощупью, впотьмах,
в ознобе утро проступает.
Окошки теплились в домах,
обледенев, брели трамваи.
Как будто с полюса они
брели, в молочном блеске стекол,
зеленоватые огни
сияли на дуге высокой...
Особый свет у фонарей -
тревожный, желтый и непрочный..
Шли на работу. У дверей
крестьянский говорок молочниц.
Морозит, брезжит. Все нежней
и трепетней огни. Светает.
Но знаю, в комнате твоей
темно и дым табачный тает.
Бессонный папиросный чад
и чаепитья беспорядок,
и только часики стучат
с холодной пепельницей рядом...
2
А ночь шумит еще в ушах
с неутихающею силой,
и осторожная душа
нарочно сонной притворилась.
Она пока утолена
беседой милого свиданья,
не обращается она
ни к слову, ни к воспоминанью...
3
И утренний шумит вокзал.
Здесь рубежи просторов, странствий.
Он все такой же, как сказал, -
вне времени и вне пространства.
Он все такой же, старый друг,
свидетель всех моих скитаний,
неубывающих разлук,
неубывающих свиданий...
1935
«Я люблю сигнал зеленый...»
Я люблю сигнал зеленый,
знак свободного пути.
Нелюбимой, невлюбленной,
хорошо одной брести.
Снег легчайший осторожно
вертится у самых губ...
О, я знаю - все возможно,
