В тех местах, где малому годежу придавалось относительно большее значение (Западная Болгария, Фракия), сваты приносили обрядовый хлеб (погача), который после здравиц молодые разламывали и раздавали присутствующим. До поздней ночи продолжалось веселье.
Случаи категорического отказа девушки от предложения были редки, но принудить ее к браку было нельзя ни по обычному, ни по каноническому праву.
После сговора родители молодых считались породненными и начинали обращаться друг к другу «Сват!», «Сватья!».
Большая помолвка (голям годеж, годеж, голям нишан, голяма года, китка, гиздило, пръстен и др.) по составу обрядов во многом напоминала малую, но носила подчеркнуто публичный характер. К дому невесты шли с музыкой, впереди вприпляс двигалась молодежь. Количество гостей в значительной мере зависело от имущественного состояния сторон.
Важным моментом большого годежа был уговор о проведении свадьбы: уточнялось время, число участников, договаривались о взаимных подарках, о размере брачного выкупа (если он сохранялся). Разговор о последнем иногда превращался в настоящую торговлю, хотя часто шел в иносказательной форме — якобы о покупке телки и пр., которую родители девушки расхваливали на все лады, а «покупатели» старались сбить цену.{407} По достижении согласия отец приказывал дочери целовать руки будущим свекру и свекрови. Деньги преподносили на каравае хлеба. Процедура брачного выкупа иногда выносилась в отдельный эпизод свадебного ритуала — отсёк, в промежутке между помолвкой и свадьбой.{408}
На большом годеже происходил обмен дарами и китками (если последние не фигурировали на малом). Родители парня вручали девушке монисто из золотых монет или хотя бы одну монету на шнурке — отличительный знак невесты. Родители и священник (если он присутствовал) благословляли молодых, которые обменивались перстнями. В районе Котела обряд обмена перстнями проводили подкумы (родственники кума). Затем начиналось веселье. В некоторых местах, (например, на северо-востоке) было принято за трапезой испытывать сообразительность сватов, которые отвечали на вопросы или исполняли желания хозяев, высказываемые в виде загадок.
Большой годеж был серьезной гарантией достигнутого соглашения о браке. Отказ от него оборачивался моральным и материальным ущербом и случался редко.
После помолвки молодые назывались женихом (годеник) и невестой (годеница). Их положение внешне отмечалось знаками-украшениями: монисто, золотые монетки на платке у невесты, узорный платок за поясом (подарок невесты) и китка на шапке у жениха и пр. Помолвленные еще больше отдалялись от молодежной среды и сближались между собой. Жених сопровождал невесту на хороводы и посиделки, в некоторых областях (Пирин, Родопы) мог навещать ее дома. Молодые помогали друг другу в полевой работе.
Свадьба у болгар в прошлом продолжалась семь дней. Занятие земледелием определило ее проведение осенью и зимой, но там, где были развиты отгонное скотоводство и отхожие промыслы, вошли в обычай летние свадьбы. Под влиянием народных верований и христианской религии почти повсюду свадьбы не игрались в так называемые поганые дни (мръсни дни) от рождества до крещения,{409} великим постом, а также во время усиленных летних полевых работ. Избегали венчаться и в високосный год из-за поверья, что один из супругов рано умрет.
Главным обрядовым лицом на свадьбе являлся кум (на юге — калтато, калтята), на северо-западе — старойкя, в других западных районах кум и стар сват, или старойкя, делили между собой руководящую роль. Оба выступали вместе с женами (кума, калимана и старойкиница, старисватица). Старый сват (старойкя), по-видимому, более архаический персонаж как по функциям, так и по факту более широкого распространения в середине XIX в. и ранее, причем тогда он засвидетельствован и в некоторых восточных районах. Избирался старый сват из родственников жениха или его близких свойственников (обычно муж сестры). Кум являлся крестным жениха или сыном крестного (эта роль наследовалась). Свадебными чинами были также «деверь» (девер) и «золовка» (зълва) — брат и сестра жениха, не состоящие в браке (иногда несколько братьев — сестер), если же таковых не было — его кузены. В восточно-болгарской свадьбе действуют также заложник (вар. залогня, петелджия и др.) и заложница, побащим и помайчима — сестра (кузина) жениха или другая его родственница и ее муж. Об их функциях, а также о второстепенных чинах будет сказано по ходу изложения. Обобщенные названия участников свадьбы со стороны жениха — сваты и свахи (ед. ч. — сват, сватя или сватица).
В большинстве областей страны свадьба начиналась в четверг комплексом обрядов, связанных с приготовлением свадебных хлебов (засевки, засев, засеване, засеульки, замески, подмясване, квас, заквасване, меденик, галабета и пр.) в домах жениха и невесты. Односельчане считали своим долгом послать тем, у кого предстояла свадьба, зерно. В некоторых селах Юго-Западной Болгарии засвидетельствовано обрядовое продолжение этого обычая с целью магического обеспечения рождения у молодой первенца-мальчика. Убрав зерно с ткани, расстеленной для его сбора, бросали на нее перстень жениха и укладывали «золовку» в одежде невесты, а затем качали ее на ткани, выкрикивая: «Мальчик — девочка — мальчик!»
Приготовление теста для свадебных хлебов имело магически-символическое значение — это было, как говорили в народе, «заквашивание свадьбы». В некоторых районах Фракии дрожжи брали из дома брачного партнера. В Северо-Западной Болгарии воду для теста доставляла лада — девочка с живыми родителями, одетая в наряд невесты. Вода наливалась под обрядовые песни сопровождающих ее свах. Этот обряд сходен с ритуальным выводом молодухи за водой наутро после свадьбы, только ее заменяет здесь девочка — лада.{410}
Просеивали муку «деверья» и «золовки» через нечетное число сит в такое же число деревянных корыт для замешивания теста. Обычно в муку клали перстень жениха и браслеты невесты. Монотонные песни девушек комментировали обряд. Размешивание муки с водой часто начинал символически деверь, действуя затычкой ярма, свирелью, пучком базилики и др. Тесто месила обычно «золовка», в Западной Болгарии нередко избирали на эту роль чужую девушку с живыми родителями (месария). Обрядовые песни прославляли молодоженов. В некоторых вариантах засевок производилось ритуальное смывание теста с рук «золовки», а использованная вода выплескивалась под фруктовое дерево.
Свадебные хлебы орнаментировались, причем по-разному в зависимости от их функции. Одни из них служили основой (подставкой) для кумова деревца, другие — для баклажек деверей, третьи разламывались и съедались участниками того или иного обрядового действия. На засевках один из свежевыпеченных хлебов (пита, погача или пресный, намазанный медом — меденик) разламывался на голове деверя или жениха. За этим следовал хоровод (хоро) и трапеза, на которой съедали разломленный хлеб.
После выпечки хлебов в доме жениха или в двух домах изготовляли свадебное знамя (байрак, пряпор, уруглица, стяг, ламбур и др.). Обрядовые лица были те же: «золовки» и «деверья». В Родопах и в Пиринском крае прежде, чем отсечь древко для знамени, поливали основание ствола вином, клали к нему орехи и хлеб (символы веселья, детей и сытой жизни). Знамя жениха было красным, невесты — белым; если же делали одно, оно было красно-белым или красным. Полотнище украшалось цветами и зеленью. На древко насаживали красное или позолоченное мишурой яблоко (символ плодородия). В целом знамя символизировало брачный союз. Девушки, украшавшие знамя, передавали его деверю за выкуп. Пройдясь со знаменем по двору во главе вереницы танцующих в хороводе, деверь закреплял его на высоком месте — на крыше дома или на дереве. Это означало, что в данном доме свадьба.
