Две фотографии, положенные Суриковым рядом, — снимок неопознанного тела и карточка, взятая у Анны Сергеевны, сомнений не оставляли. Погибшая — Маргарита Квоч-кина.

Задребезжал телефон. Звонил капитан Овчинников из ГАИ, однокашник Сурикова по школе милиции.

— Привет, Андрей. Ты меня искал? Чем можем?

— Салют, Тима! Пошуруй, будь добрым, по вашим записям. «Жигули» госномер И 22–44 МО. Не проходило ли по вашему ведомству?

— Запросто. У нас как в аптеке… Так… Так… И 22–44 МО. Есть такая. Обнаружена в аэропорту Домодедово. Видимо, кем-то брошена.

— Прекрасно, Тима. Машина осмотрена?

— А как ты думаешь? У нас…

— Как в аптеке, — съязвил Суриков, — Я знаю. Что там обнаружено?

— И смех, и грех, старик. В перчаточнице разная хурма — сигареты «Ява», зажигалка. Под передним сиденьем резиновая дубинка. Трубка в пятьдесят сантиметров длиной, залитая свинцом. Самое интересное на заднем сиденье — джинсы, дамские колготки и шляпа. Черная…

— Ну народ в вашей аптеке! — восхитился Суриков. — Нашли тачку. В ней штаны без ног, шляпа без головы. И никакой волны.

Овчинников рассмеялся.

— Это, Андрюша, еще не все. Там домкрат был без колеса. Канистра без бензина. Нам из-за этого тоже волну стоило поднимать? Учти, заявлений об угоне на этот номер нет до сих пор.

— Тима, я не в укор. Я просто размышляю, как бы могло быть…

— Э, как могло! Проще пареной репы, мой капитан. Каждый из нас должен думать о том, где он снимает штаны и для чего…

Суриков созвонился с оперативником райотдела, который выезжал на место обнаружения трупа Квочкиной.

— Нужны пояснения, лейтенант, — начал Суриков.

— Мартынов, — подсказал собеседник. — Я готов.

— Что значит отсутствие брюк, колготок? И, судя по фотографии, первоначальное положение трупа весьма странное. Задранный подол, ну и все остальное. Наводит на мысль о сексуальном преступлении.

— Мы эту версию проверяли, — сказал лейтенант Мартынов. — Однако эксперты ее отвергли. Прямых контактов с мужчинами у погибшей в тот период не было.

— И никому не пришло в голову увязать неопознанное тело с найденными в машине джинсами и шляпой?

— Извините, товарищ капитан, но у нас Шерлок Холмсов нет. Машина прошла по сводкам в пятницу. И нашли ее где? А труп обнаружили два дня спустя. И тоже где? Какие тут связи возникают? И у кого?

В тот же вечер Суриков выяснил, что в управлении скопилось несколько нераскрытых дел, в которых фигурировали ограбления граждан с применением оглушающих ударов дубинками по голове. Преступники нападали на свои жертвы в темных дворах или на безлюдных улицах. Два раза пострадавшие провожали женщину, которая просила их довести ее до дому.

В десять утра следующего дня из Ногинска в управление доставили Якова Иосифовича Светлова. Суриков, раскладывая бумаги, внимательно разглядывал действующее лицо печальной истории, и в нем все больше крепло убеждение, что в ней он отнюдь не исполнитель. Худое лицо, выступающие скулы. Тяжелый, с горбинкой нос. Кончик его хищно загибается к верхней губе, и если ее чуть-чуть надуть, они соприкоснутся. Глаза испуганные. Взгляд бегающий. Явно чего-то боится, но показывать этого не хочет, хотя и скрыть растерянности достаточно умело не может. Интересно, есть ли у него версия, которую придется ломать, доказывая лживость каждого эпизода шаг за шагом?

— Где вы, Светлов, провели вечер в прошлый четверг?

— В прошлый четверг? — Светлов наморщил лоб, изображая усиленную работу мысли. — Был дома. Отдыхал.

— У меня есть показания вашего отца. Он сообщил, что в четверг вечером к вам заходила девушка, и вы вместе уехали.

— Девушка? — Светлов сделал вид удивленный и вдруг вспомнил. — Да, в самом деле. Заходила Рита. Мы собирались в кино.

— Фамилия Риты?

— Квочкина.

— В какое кино вы ходили и что смотрели?

— Смотрели «Данди крокодил».

— Вы сразу пошли в кино или еще куда-то заходили?

— Никуда.

— Показывали киножурнал или сразу дали фильм?

— Фильм, — сказал Светлов и вытер со лба пот рукавом. — По-моему, так…

— А если я скажу, что, по моим сведениям, демонстрировался киножурнал «Фитиль»?

— Действительно, я это забыл. Как отрезало. Был «Фитиль».

Суриков понимал, что Светлов еще не догадывается, сколь глубоко он вляпался в трясину — ни руки, ни ноги не вытащить, — а он дергается, бодрится, должно быть, верит, что сумеет выкрутиться, уйти от ответственности. Что поделаешь, тактика типичная для правонарушителей мелкого пошиба — отрицать вину, когда очевидна истина.

— Кончайте, Светлов, крутить, — сказал Суриков. — В кино в четверг не ходили ни вы, ни я. Насчет «Фитиля» — моя импровизация. Лучше расскажите, куда вы ездили на машине. Причем, не один, а вместе с Ножкиным и Яковлевым. Только рассказывайте правду. Оба ваших дружка убиты. Надеюсь, для вас это не новость? И вам еще предстоит доказать, что к этому убийству вы не причастны. Поверьте, сделать это будет не так-то просто. Тем более вы уже сделали немало для того, чтобы бросить на себя подозрение.

— Что я сделал? — спросил Светлов, не скрывая испуга. — Что?!

Глаза его расширились, руки задрожали.

— А вы подумайте. Вот взяли и уехали из Москвы. Точнее, поспешно скрылись. Без видимых на то причин. Попытаемся их понять. В четверг произошло убийство. В пятницу вы решили исчезнуть.

— Но я оформил отпуск…

— Хорошо, Светлов. Скажите, где ваша машина?

— Я скажу, — упавшим голосом произнес Светлов. — Только попить можно?

— Можно, — разрешил Суриков. Он налил стакан воды из графина, который сам наполнял ежедневно из-под крана. Поставил перёд Светловым. Тот взял стакан и начал жадно глотать. Зубы постукивали по стеклу.

— Итак, продолжим, — предложил Суриков, дождавшись, когда Светлов напьется. — Начнем с вашего участия в грабежах.

— В каких грабежах?! — голос Светлова зазвенел и сорвался. — Что вы мне шьете!

— Терминология вами, Яков Иосифович, уже освоена. Готовились к такой встрече?

Светлов облизал пересохшие губы.

— Нет.

— Какие клички были у Ножкина и Яковлева?

— Ножкин — Серый. Яковлев — Дылда.

— А мне говорили — Туз и Валет.

— То школьные.

— Хорошо. В каких случаях Серый и Дылда пользовались дубинками?

— Какими дубинками?!

— Не нравится слово дубинки, заменим его тем, которое записано в протоколе. Там сказано: резиновые шланги, залитые свинцом. Со следами крови на оболочке. Их обнаружили рядом с телами ваших друзей.

— Я-то при чем?

— В вашей машине под сиденьем найден еще один такой шланг. Экспертиза установила, что ваш экземпляр и тот, что у Серого, отрезаны от одного куска.

— Машину нашли? — возбужденно спросил Светлов.

— Вас это удивляет?

— Нет…

— Хорошо, Светлов. Я вижу, к честному разговору вы еще не готовы. А у меня дела. Есть две возможности. Первая — по-зболить вам поразмыслить, находясь в следственном изоляторе. Как-никак с вами связаны три трупа. Но есть и еще один вариант. Я возьму с вас подписку о невыезде и позволю уйти домой. К папе.

Светлов с изумлением посмотрел на Сурикова.

— Как так? — спросил он. — Отпустите?

— Я понимаю, вам этого не очень хочется. Ведь есть кто-то, от кого вы пытались спрятаться у дяди. Насколько я понимаю, это тот, кто расправился с Ножкиным и Яковлевым. Потом с Ритой. Вы знаете, как она убита? Выстрелом в затылок. Я думаю, вы ему нужны для комплекта. Такие оставлять свидетелей не любят. Верно?

Светлов опустил голову, и с носа на стол упала капля. Он беззвучно плакал.

— Итак, — Суриков взглянул на часы. — Решайте, Яков Иосифович. Я в «да и нет не говорите» играть не стану.

— Спрашивайте, — сказал вдруг Светлов. — Скажу все.

Суриков взялся за ручку.

— Кто из вашей компании кололся?

— Все, кроме меня.

— Назовите конкретно.

— Кололись Ножкин, Яковлев, Рита.

— Для этого вам и были нужны деньги?

— Деньги всегда нужны. Разве не так?