–– Милой? –– взвизгнула я. –– Что ты знаешь о том, как быть милым?
–– Я знаю достаточно, чтобы меня не схватили авантюристы! –– прокричал он мне в ответ. –– Тебя уже схватили один раз, Эбби, и это снова произойдет, но на сей раз это будет по твоей вине!
Я подошла, чтобы снова его толкнуть, но мисс Мёрфи схватила мня за руки, и на секунду злость смешалась в испугом... что было глупо, потому что я знала, где я была и что происходило. Но мисс Мёрфи сразу же меня отпустила и просто погладила меня по спине, а затем сказала очень твердо, что ей стыдно за поведение учеников. Мисс МакКартни добровольно предложила взять Питера на один из уроков, и «занять его», а мисс Мёрфи предложила, чтобы Димитрий увел меня в офис службы безопасности и сделал то же самое. Но тогда наблюдающая за происходящим Повариха Белла (потому что все наблюдали), сказала, что на кухне неполный состав крыс, и если мисс Мёрфи не возражает, то она возьмет ответственность за меня на себя. Что было низостью с ее стороны, потому что нет ничего более расстраивающего, чем найти хороший аргумент и не иметь возможности его применить, особенно когда ты знаешь, что права.
Повариха Белла определила меня в тихий уголок. Она заплела мои волосы и обмотала прохладным шарфом мою голову, чтобы я была опрятной. Я прижала его к разгоряченному лицу, на мгновение не желая никого видеть, и не желая, чтобы они видели меня. А затем я почувствовала крупную, теплую руку Поварихи Беллы, гладящую меня по спине и плечам. Я всхлипнула во влажную ткань, как раз когда решила взять себя в руки, потому что малюсенькая, все еще разумная часть меня признавала, что на кухне стало слишком тихо.
Когда я вытерла лицо и почувствовала себя увереннее, Повариха Белла позволила мне чистить чеснок, резать лук, чистить картофель на завтрашние оладьи, пока я не устала до такой степени, что мне перехотелось выследить Питера и запихнуть его в шкаф. Никто не разговаривал со мной, да мне этого не особо-то хотелось. Я просто сосредоточилась на работе, моргая, когда лук жег мои глаза.
22
Я рассказала папе о ссоре – ну, о той части с Фредом и Фрэн – и когда увидела его на следующий день, лицо его имело обычное задумчивое выражение.
–– Подожди минутку, детка.
–– Зачем, что ты собираешься делать?
Он одарил меня взглядом, говорящим мне подождать минутку, потом позвонил маме и немного отошел, чтобы не было слышно. Я уловила что-то о перестановке комнат и звонке за разрешением. Потом папа отключился и спросил меня:
–– Почему бы тебе не пригласить своих друзей провести зимние каникулы с нами в Ленноксе?
–– Правда?
–– Правда. Если они захотят, мама позвонит миссис Рендалл и родителям Фрэнсис, чтобы спросить разрешения.
Я обхватила его за талию.
–– Ты лучший папа на свете.
–– Вспомни об этом, когда в следующий раз захочешь проколоть уши. –– Он поцеловал меня в макушку и спросил: –– Хочешь поговорить об этом? –– Значит, он знал. Конечно знал. Потому что здесь есть дюжина людей, кто мог рассказать – учителя, наверное, или Димитрий –– или может он просто узнал тем путем, каким узнают все папы.
Я покачала головой, потому что не хотела, и проворчала:
–– Он просто вредный.
Папа вздохнул.
–– Не мог бы ты ... –– Я отклонилась, чтобы взглянуть на него. –– Алекса услышит об этом, и она ... она не ...
–– Знаю, знаю. Она излишне любопытная. Я поговорю с ней.
Убедить Фреда и Фрэн на эту поездку не составило труда... ну, Фреда, фактически, вообще не нужно было уговаривать, особенно как только он получил официальную записку от секретаря отца, что мистер Рендалл с сожалением ему сообщает, что будет лучше, если Фред останется в школе на время праздников, поскольку семья Рендалл уезжает за границу.
–– Наверное, на астринские острова, –– поделился Фред. –– Мы, они... там дом отдыха. Моему брату, Артуру, там нравится, и мы ездим... они ездят туда на каждое Рождество. В прошлом году мы тоже ездили. Я думаю, они решили поменять программу. Вы когда-нибудь бывали на астринских островах? –– спросил он, выпрямляясь.
Мы с Фрэн покачали головами.
–– Там здорово. Красиво. Пляжи и финиковые пальмы повсюду. Но папа... –– Он сглотнул. –– Мистер Рендалл прав. Там не очень хорошее место для простака.
Фрэн, однако, понадобились добрые двадцать минут просьб и подтверждений, что мы вправду хотим, чтобы она поехала, что мы не сердились, пока Фред не начал трясти ее за плечи и кричать со смехом:
–– Давление со стороны окружающих! Давление со стороны окружающих! Сдавайся! –– тогда только она сдалась.
Мы не получили ответ от Роузов, может ли Фрэн поехать с нами, несмотря на то, что Алекса посылала сообщение дважды, а мама звонила не менее четырех раз. К счастью, когда мы отдавали разрешения, никто не упомянул, что подпись мисс Роуз не была похожей.
Больше времени заняло обсуждение, когда нам можно уехать, потому что король Стив, давая разрешение на поездку, настоял, чтобы мы путешествовали с надлежащей охраной. Папу не посчитали достаточной защитой для трех простаков. Джереми предложил поехать с нами, так как Тортен находился не так далеко, но Алекса сказала ему, что он вообще не считается, и в итоге мы торчали в школе, ожидая Алексу с работы.
До отъезда застали первый сильный зимний шторм. Он заставил Бекки и студентов постарше разразиться аплодисментами. Они наблюдали за темнеющими небесами в течение многих дней, и восклицания «кажется, дождик начинается» эхом разносились по коридорам. Я думала, что празднование Рождества в школе угнетало, но ученики только стали веселее. Когда облака наконец разверзлись и пролился обильный ливень, всеобщее ликование подняло шум, да такой, что явились полицейские.
–– Это из-за Красных колпаков, –– пояснила Бекки на мой вопрос «А почему все так разволновались из-за погоды». –– Дождь смоет кровь с их колпаков. Достаточно сильный шторм сразит их конклав, ведь с первым по-настоящему зимним дождем они засыпают. Мы не увидим их до весны. А что это значит? У меня не будет причин для волнения.
–– Кроме Трикси, –– сказала я.
–– Да, –– согласилась Бекки, сжимая губы в жесткую линию.
Летя в Леннокс, я удивилась, каким маленьким он выглядел. Хочу сказать, для провинциального городка его размер ничего так, он всегда казался людным и деловитым, но после Ротермира он выглядел... пустым. Много свободного пространства и едва ли несколько людей. И это испугало меня. Все знают, что дом по возвращению из школы кажется другим. Но я не хотела этого. Я не хотела, чтобы он изменился, не хотела, чтобы что-то изменилось... я просто хотела быть дома.
Когда мы остановились перед домом, он, тем не менее, выглядел прежним. Желтая штукатурка, красная черепичная крыша и широкие витрины на первом этаже с печатными буквами, гласящими:
КОРОЛЕВСКИЙ ТЕКСТИЛЬ: «Королевские ковры ручной работы!»
Когда мы приземлились, через забор выглянули на гостей цветы в саду за домом, ёжившимся от дождя. А затем мама вылетела из парадной двери с распростертыми руками, надвигаясь как мантикора, и сжала нас в сокрушительные, пропитанные мукой для сдобы объятия.
Фред протянул руку для надлежащего рукопожатия и удивленно пискнул, когда мама обняла его. Гил сидел за кухонным столом, все еще в пижаме, хотя на дворе уже был день. Он отложил свою задумчивость на достаточно долгое время, чтобы помочь всем войти и устроиться, а затем мама повела нас вниз в пекарню, чтобы поприветствовать Оливию. Там было так хлопотно, что приветствие превратилось в «помоги поднять наверх Рождественские хлебцы» и «организовать заказы на горячие молочные пироги». Я поймала себя на том, что время от времени поглядываю и думаю, появится ли Повариха Белла.
Поскольку прибавились лишь два лишних ребенка, нам не пришлось растягивать комнаты. Фрэн жила со мной и Оливией, а Фред замечательно устроился с Гилом и Джереми, мы просто поставили еще одну кровать, ничего сложного. Я узнала позже, что мама пригласила к себе и Рендаллов, и Роузов – «они должны знать, где их дети» – но, разумеется, Рендаллы уехали, а шар Роузов, должно быть, сломался или что-то в этом роде. Мама включила функцию «баловать» и угождала Фреду и Фрэнсис с момента, как те вошли в дом. На Двенадцатую ночь кипа подарков для каждого из них пугала, особенно учитывая то, что у них была всего неделя, чтобы сделать покупки, но моей семье нравятся вызовы.
