– А вы очень заняты сейчас?
– Да уж какой тут занят, Вадим Всеволодович? Так и быть, я провожу вас туда.
Мы воспользовались машиной Хохлова, которая стояла во дворе. Дождь усилился, и капли нудно и настойчиво барабанили по лобовому стеклу и жестяной крыше салона. Как ни старался Василий Семенович, пришпоривая своего мустанга, убежать от дождя нам так и не удалось. Он догнал нас на загородной трассе и с удвоенной энергией принялся за прерванную работу. Я взглянул на часы – стрелки приближались к двенадцати. Странно, а мне казалось, что сейчас по меньшей мере два часа ночи. Впрочем, с того момента как Боря Мащенко появился в моей квартире, произошло столько событий и новых открытий, что немудрено было заблудиться во времени.
Хохлов резко свернул с трассы, и я едва не ткнулся лицом в стекло. К счастью, все обошлось без последствий для моего организма, и я не стал предъявлять претензии озадаченному водителю. Хохлов, видимо, здорово нервничал, что в общем-то было неудивительно.
Признаюсь честно, дом авторитета Клыкова меня поразил. Нельзя сказать, что я всю свою сознательную жизнь провел среди жалких хижин. Случалось мне бывать и на Западе и на Востоке, но в данном случае я никак не предполагал встретить такой полет фантазии у человека, весьма далекого от культурных сфер. Дом чем-то напоминал средневековый замок, точнее, он был его уменьшенной копией. Не хватало только рва вокруг всего сооружения и переброшенного через этот ров подъемного моста. Зато был забор – солидный, сложенный из кирпича.
– Этот дом построил Крафт, – пояснил Хохлов, – а к Клыкову он перешел за долги.
В свете уличных фонарей дом выглядел нежилым. Похоже, там даже сторожа не было. Во всяком случае, ни на мой зов, ни на наши удары кулаками в железные ворота никто не откликнулся. Пришлось нам с Хохловым вспомнить молодость и лезть через забор. К счастью, у Василия Семеновича был фонарик.
– Я все-таки не понимаю, что вы здесь пытаетесь обнаружить? – раздраженно спросил Хохлов, потирая ушибленную ногу.
– Вход в иное измерение.
Хохлов удивленно крякнул, но комментировать мой ответ не стал. Значит, бизнесмен постиг ход моих мыслей.
– Я почти уверен в том, что Клыкову помогли умереть. Видимо, в его доме появился субъект настолько страшный, что хозяин вынужден был спасаться от него бегством.
А на острове Буяне, как нам с Хохловым хорошо было известно, водились чудовища, способные напугать до смерти даже неслабого сердцем криминального авторитета.
– Но как ему это удалось? – спросил Хохлов, поднимаясь на крыльцо.
– Это и я хотел бы узнать.
Дверь оказалась не заперта, странно. Неужели после смерти Клыкова наследники так увлеклись дележом его имущества, что не приняли мер к защите частной собственности, которая с некоторых пор у нас считается священной. С помощью фонарика
Хохлову удалось обнаружить выключатель, так что нам не пришлось передвигаться по чужому дому на ощупь, то и дело натыкаясь на мебель.
А с мебелью в этом доме не все было в порядке В том смысле, что подобный антиквариат лучше хранить в музее, под надежной охраной. Не будучи большим знатоком в этом вопросе, я не рискну утверждать, что стоявшие в холле стулья и кресла были старинной работы, но в любом случае они впечатляли неискушенных людей.
– Стиль ампир? – предположил я.
Хохлов пробурчал нечто нечленораздельное – знать, тоже не числил себя искусствоведом. Что касается меня, то я одного не мог понять – зачем этот возможно и красивый, но страшно неудобный хлам понадобился криминальному авторитету? Или эту мебель завез сюда еще первый хозяин дома Вацлав Карлович Крафт?
– По-моему, здесь кто-то есть или был совсем недавно, – задумчиво проговорил Хохлов, оглядывая холл. – Почему вы так решили?
– Видите пепельницу на столе? В ней недокуренная сигара. А запах чувствуете?
Я вынужден был согласиться с бизнесменом. Здесь действительно курили, ну, может, двадцать или тридцать минут назад. А потом ушли, забыв проветрить помещение.
– Вы прямо Шерлок Холмс, – польстил я Василию Семеновичу.
– Здесь была женщина, – продолжал удивлять меня бизнесмен.
– С чего вы взяли?
– У ножки стола лежит заколка.
Хохлов поднял с пола заколку и протянул мне. Заколка мне показалась знакомой – точно, я видел такую же совсем недавно в пышных черных волосах Анастасии Зиминой.
– Думаете, она ее случайно обронила?
– Все может быть, – пожал плечами Хохлов. – Но не исключено, что ее к чему-то принуждали, а она сопротивлялась.
– По крайней мере, мы теперь с полным основанием можем предполагать, что Борю Мащенко и актеров похитили, а потом доставили сюда. Не исключено, что они и сейчас находятся здесь.
У меня за поясом были два пистолета, изъятые у незадачливых киллеров, и один из них я сунул Хохлову. Предосторожность отнюдь не лишняя, поскольку мы имели дело с настроенными по-боевому субъектами, решившими, видимо, махнуть рукой на закон.
– По-моему, вон та дверь ведет в подвал.
– А я бы для начала осмотрел комнату, из окна которой выпрыгнул Клыков.
Хохлов без возражений последовал за мной по деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Выстроенный Крафтом дом был стилизован под старину не только снаружи, но и внутри. Не берусь судить, моду какого века Вацлав Карлович взял за образец, но, похоже, недостатка в средствах он на момент строительства не испытывал.
– По-моему, это происходило здесь.
Мы с Хохловым без особых проблем проникли в отделанный мореным дубом кабинет. Обстановку составлял стол, довольно массивный, стул, два кресла и огромный шкаф, украшенный странным орнаментом.
– Это пентаграмма, – сказал я Хохлову, – нечто подобное мне довелось видеть в замке барона де Френа.
– Вы уверены, что это та самая пентаграмма?
– Разумеется, нет. Я не специалист в данной области. Одно могу сказать вам с уверенностью: существо, напугавшее Клыкова, появилось именно отсюда. Обратите внимание, как расположен этот шкаф и где находится окно. У авторитета просто не было возможности воспользоваться дверью. Но и оставаться наедине с незваным гостем ему тоже не хотелось, вот он и воспользовался окном.
– Ваши предложения? – стрельнул в меня взглядом Хохлов.
– Мне надо идти, – пожал я плечами. – Не могу же я бросить в беде тех несчастных, кого сам же втянул в эту историю. А вот вам лучше остаться, Василий Семенович. Если я не вернусь, сообщите обо всем генералу Сокольскому.
Хохлов кивнул в знак согласия и отошел к окну. А я не без трепета в душе открыл дверцу шкафа.
Ничего страшного не произошло. Я просто оказался в довольно большом помещении, абсолютно пустом, где не было даже окон. Зато на полу была нарисована пентаграмма, точно такая же, как и на дверце шкафа. Мне не оставалось ничего другого, как встать в центр рисунка и ждать. Впрочем, мое ожидание не затянулось. Рисунок засветился странным зеленоватым цветом, а комната стала наполняться дымом. Запаха гари я не чувствовал, зато дышать становилось все труднее и труднее. Я почти потерял сознание и готов был уже бежать из проклятого места, но как раз в этот момент пол заколыхался под моими ногами, и я рухнул вниз. Ощущение полета длилось едва ли не целую вечность, а приземление получилось не слишком удачным – я ударился коленом обо что-то твердое и от неожиданности чертыхнулся.
Вообще-то подобного рода путешествия для меня не в диковинку, но сказать, что я к ним привык, не могу. Зал, в котором я оказался, поражал своими размерами. Судя по высоте потолка, здесь обитали циклопы. Впрочем, я точно знал, что моими противниками в развернувшейся игре будут люди, а все эти фантастические чудовища острова Буяна всего лишь орудие в руках честолюбцев. О фантастических чудовищах я вспомнил не случайно, ибо десятка два гаргулий бросились ко мне сразу же, как только я выпрямился после неудачного падения. К гаргульям я питаю некоторую слабость, мне нравятся их дисциплинированность и готовность к подвигам. Хотя должен признать, что красотой они не блещут, и это еще очень мягко сказано. Их можно, конечно, сравнить с летучими мышами, но это будет весьма приблизительное сравнение. Ну хотя бы потому, что гаргульи превосходят ростом не только мышей, но и людей. А об их кровожадности в Средние века ходили легенды.
