– Разумно, – усмехнулся Суров. – Сдал?

– А вот слушай дальше… – продолжил увлеченно Демид. – Успокоил я народ: раз мне повезло его одолеть, то никуда не денется, а утром свезем в город. На том и порешили. Утром пришли ко мне на подмогу мужики, вытащили мы его на свет божий… Что тут началось! Он как завоет, как заплачет… и крючит его чего-то. Мы глядь, а на роже его и руках волдыри повскакивали, точно кипятком обварился. Мы его назад в дровяник спрятали, уж больно он жалобно плакал. Сидим на завалинке, думу думаем: чего делать? Повитуха совет дала: мол, ехать в город надо и привезть полицию, пущай сами думают, как его забрать. Сел я на коня и поскакал. Встретил городового, рассказываю: так, мол, и так! А он мне: сколь выпил, когда оборотня встретил? Я ему: где тут полиция, покажь. В участке велели домой ехать, мол, завтрева прибудем. Я домой возвернулся, похлебки дал оборотню. Тот ничего, съел, аж за ушами трещало, так ведь, почитай, сутки не ел.

– Полиция приехала? – спросил Уваров.

– А то как же! Да только оборотень сбежал. Утром я пришел к дровянику, а подпорка валяется, дверь открыта. А я же ее накануне закрыл на задвижку и бревном подпер, чтобы пленник не сбег. Веревки оказались разрезаны. Только ить ножа при ем, при оборотне-то, не было, я его в лесу обыскал.

– Как же он сбежал? – озадачилась Марго.

– Так ить оборотень он, ему отпереть дровяник дело нехитрое, – убеждал рассказчик. – С тех пор тихо стало, уж и позабыть успели. А теперь вдруг опять…

– Но ведь оборотень – это человек, который превращается в волка и нападает, не так ли? – спросила графиня. – А на тебя напал человек.

– Оно так, барыня, – согласился мужик. – Так ить с человеком схожести он мало имел. Видно, не успел оборотиться в волка. А я так думаю: то упырь был.

– Пора нам, – поднялся Уваров.

Дорогу всадники нашли быстро. В усадьбе они поужинали, Марго и Суров отправились на покой, а Уваров все ходил по берегу, словно чего-то ждал. И снова звуки божественного голоса пронеслись над озером.

После завтрака Уваров занялся делами, а Суров и Марго прогуливались по саду, ведь без Мишеля нельзя репетировать. Гувернантка с Митенькой проводила урок живой природы, за ними ходила нянька.

– Не идет у меня из головы вчерашний рассказ, – проговорила Марго. – В нем много нелепого, но, согласитесь, оборотнем был какой-то сумасшедший.

– Согласен, сударыня.

– Как же он исчез из дровяника? Отчего в первую ночь не бежал?

– Для меня в данном исчезновении нет противоестественности, сударыня. Оборотню кто-то помог: убрал подпорку, открыл дровяник и разрезал веревки.

– А эти странности… откуда у него образовались волдыри? Почему он завыл, когда повитуха плеснула в него святой водой?

– Человек является самой большой загадкой, мне доводилось видеть весьма необычные явления.

– Например?

– Дамам такие вещи не рассказывают.

– Расскажите, Александр Иванович. Мне хочется найти объяснение тому, что слышали, или же… или придется поверить в существование сказочных существ.

Она не капризничала, Марго говорила с жаром, ее пытливый ум желал расставить все точки над «i», причем немедленно. Суров остановился, заложил руки за спину и, глядя сверху в ее любознательные глаза, ровным голосом сказал:

– Моему солдату оторвало снарядом голову, а он все бежал, сжимая оружие. Случай не единичен. Я вас шокировал, сударыня?

– Отнюдь, – опустила она глаза, не получив однозначного ответа. – Хотя это ужасно… бежать с оторванной… Да. А еще?

– Да те же сумасшедшие. Они вживаются в образ получше всякого актера. Ежели представляют себя Наполеоном, то говорят, как он, стоят, как он, часами могут рассуждать о поражениях и победах, притом весьма убедительно. И нет никаких средств, способных вернуть их к ним же.

– Вы и такое видели?

– Доводилось.

– Ах, Александр Иванович… – Марго улыбнулась. – Коль существуют странные люди, так среди них точно моя гувернантка. Поглядите на нее: с утра удила рыбу, а сейчас бегает с сачком, как дитя.

– У всякого свои причуды. Вон и вы, сударыня, увлеклись домашним театром.

– А кстати! Когда вы пришлете ко мне офицеров?

– Завтра же, слово даю.

Суров сдержал обещание, и в усадьбу каждый день приезжали два поручика – Христич и Воронин. Оба проявили способности к актерству, прекрасно исполняли куплеты. Особой гордостью Марго была Анфиса – статная русская красавица, которой осталось усвоить манеры, а игра ее была безупречной. Не хватало одного персонажа, но и тут выручил Суров, приказав своему денщику Степану изображать второго отца. Марго утонула в хлопотах, подыскивая подходящие костюмы из старья, кое-что приходилось делать собственными руками, например гусарский кивер для Анфисы. Жуткие истории позабылись…»

Нет, ничего этого не будет, а мог бы получиться увлекательный мистический детектив… Конечно, готова всего лишь завязка, София не знала точно, куда вывезет ее воображение. Теперь и не узнает. Что с ней сделают? Убьют, а труп закатают трехколесным велосипедом в асфальт? Страшно! А кому не страшно умирать? Даже в горле пересохло от страха! Но что она может сделать?

София очнулась, когда бандит остановился во дворе явно государственного учреждения, что ее не удивило. Сейчас полным-полно оборотней – не фантастических существ, а реальных людей, которые оборачиваются кем угодно в зависимости от выгоды. Бандит обошел авто, открыл дверцу, скомандовав:

– Выходи.

Когда она выбралась, он бросил свой жилет на ее руки в наручниках.

– Иди вперед.

– Куда? – пролепетала София.

– Туда! – гаркнул он, указав на вход.

Распахнул перед ней дверь – надо же, какая вежливость! Изнутри на Софию дохнуло чем-то застоявшимся, плотным сгустком отрицательной энергии.

– Это со мной, – бросил кому-то бандит, София не посмотрела – кому.

Потом была лестница, длинный коридор, по пути встречались какие-то люди, снова лестница, звук поворачиваемого ключа в замке… Ноги чужие, голова в тумане…

– Входи, – сказал бандит. – Садись.

София села на краешек стула в тесном кабинете, услышала, как бандит сказал кому-то по телефону:

– Доставил ее. Нет уж, вы сами…

Не хочет убивать лично, перекладывает на сообщников, догадалась она. Тем временем браток кинул трубку на аппарат, плюхнулся на стул, бухнул лапы на стол и уставился на Софию с такой ненавистью, будто она поломала ему жизнь.

– Ну, что, подруга, попалась? – сказал, доставая сигареты и придвигая пепельницу. Закурил. – Колись теперь.

– Что? – робко спросила она, не понимая смысла его слов.

– Ты помогла бежать опасному преступнику, следовательно, состоишь с ним в связи. Как его имя? Где его найти? Ты должна знать.

У Софии в голове полушария переместились, казалось, она попала в дурдом. А может, так оно и есть.

– Не прикидывайся овцой, – ухмыльнулся бандит, явно получая удовольствие. – Сейчас тебя отправим в СИЗО…

– Куда?

– В следственный изолятор. Чтобы ты там подумала…

Вошел пожилой мужчина – усатый-полосатый (то есть с усами и в полосатой рубашке), лет на двадцать старше бандита. Вежливо произнес:

– Здравствуйте, София…

– Арсеньевна, – подсказал бандит, уступая ему место.

– Итак, София Арсеньевна, у нас к вам дело.

– Дело? – съежилась она. – Вы кто?

– Вам не сказали? – с укоризной посмотрел мужчина в сторону бандита, и тот отвернулся, скрестив руки на груди. – Вас пригласили в уголовный розыск.

– Пригласили… – повторила София, ничего не понимая. Только нечто внутри подало сигнал: убивать не будут.

– Вы помогли вчера бежать преступнику, теперь должны помочь нам.

– Я? Преступнику? Помочь? – растерянно пробормотала она. – Но я его не знаю…

– Конечно. Если бы знали, то помогли бы нашему сотруднику…

– А она меня дубиной огрела! – упал здоровенными лапищами на стол бандит (или он кто?), очутившись нос к носу с ней. – Ты знаешь, сколько мы за ним гонялись? Девять месяцев! – И так бахнул лапами по столу, что София подпрыгнула на стуле. Тем не менее она уже приходила в себя. – Девять месяцев коту под хвост! Кто тебя просил лезть? Он был у меня в руках! С поличным! А ты… дубиной…