Проходит час, французы рубят неверных, лишь крики и звон ору­жия раздаются над глухим ущельем. Граф Оливьер мчится по полю с обломком копья, он поражает мавра Мальзарона, за ним Тургиса, Эсторгота. Граф Оливьер уже поразил семьсот неверных. Все жарче бой… Жестокие удары разят и франков и сарацин, но нет у франков свежей силы, а напор врагов не ослабевает.

Марсилий мчится из Сарагосы с огромной ратью, он жаждет встречи с племянником Карла, графом Роландом. Роланд видит при­ближающегося Марсилия и только теперь окончательно понимает мерзкое предательство своего отчима.

Ужасен бой, Роланд видит, как гибнут молодые франки, и в рас­каянии бросается к Оливьеру, он хочет трубить в рог. Но Оливьер только то и говорит, что поздно на помощь Карла звать, теперь им­ператор не поможет, стремительно мчится в сечу. Роланд трубит… Кровавой пеной покрывается рот Роланда, раскрылись жилы на вис­ках, и далеко разносится протяжный звук.

Дойдя до границы Франции, Карл слышит рог Роланда, он пони­мает, что предчувствия его были не напрасны. Император разворачи­вает войска и несется на помощь племяннику. Все ближе и ближе Карл к месту кровавой битвы, но уже не застать ему никого в живых.

Роланд глядит на горы и равнины… Повсюду смерть и кровь, везде лежат французы, витязь падает на землю в горьких рыданиях.

Проходит время, Роланд вернулся на поле битвы, он бьет сплеча, рас­сек Фальдрона, многих знатных мавров, ужасна месть Роланда за ги­бель воинов и за предательство Гвенелона. На поле битвы он сталкивается с Марсилием, царем всей Сарагосы, и кисть руки ему отсек, царевича и сына Марсилия мечом булатным свалил с коня и заколол копьем. Марсилий в испуге обращается в бегство, но это уже ему не поможет: войска Карла слишком близко.

Настали сумерки. Один халиф на скакуне подлетает к Оливьеру и поражает его в спину булатным копьем. Глядит Роланд на графа Оливьера и понимает, что друг убит. Он ищет взглядом архиепископа, но нет уже рядом никого, войско разбито, день подошел к концу, при­неся гибель доблестным франкам.

Идет Роланд один по полю битвы, он чувствует, что силы покину­ли его, кровью покрыто лицо, прекрасные глаза, померкли, он ничего не видит. Герой падает на траву, закрывает глаза, и последний раз он видит образ Франции прекрасной. Проходит время, и к нему во тьме подкрался мавр испанский и бесчестно поразил. Убит могучий ры­царь, и никогда никто уж не поднимет прекрасный Дюрандаль (так звали меч Роланда), никто не заменит франкам несравненного воите­ля. Лежит Роланд лицом к врагам под сенью ели. Здесь на рассвете находит его войско Карла. Император с рыданиями падает на колени перед телом племянника и обещает отомстить за него.

Спешат войска скорее в путь, чтобы догнать мавров и дать пос­ледний бой поганым.

Раненый Марсилий спасается от гнева императора в столице, в Сарагосе. Он слышит победный клич французов, вошедших в город. Марсилий просит помощи соседей, но все в испуге отвернулись от него, один лишь Балигант готов помочь. Сошлись его войска с вой­сками Карла, но быстро франки разбили их, оставив сарацин лежать на поле битвы. Карл возвращается на родину, чтобы благочестиво по­хоронить тела героев и свершить справедливый суд над предателями.

Вся Франция оплакивает великих воинов, нет больше славного Ро­ланда, а без него нет счастья у франков. Все требуют казнить предате­ля Гвенелона и всех его родных. Но Карл не хочет казнить вассала, не дав ему слова в свое оправдание. Настал день великого суда, Карл призывает к себе предателя. Тогда один из славных франков, Тьедри, просит Карла устроить поединок между ним и родственником Гвенелона, Пинабелем. Если Тьедри победит, Гвенелона казнят, если нет, он будет жить.

Сошлись на поле боя Тьедри могучий и Пинабель непобедимый, мечи подняв, помчались в бой. Долго сражаются герои, но ни тому, ни другому не дается победа. Судьба же распорядилась так, что, когда раненый Тьедри последний раз поднял свой меч над головой Пинабеля, тот, пораженный, замертво упал на землю и больше уже не оч­нулся. Суд императора свершен, Гвенелона воины привязывают к скакунам за руки и за ноги и гонят их к воде. Ужасные мучения ис­пытал предатель Гвенелон. Но какая смерть искупит гибель прекрас­ного Роланда… Горько Карл оплакивает своего любимого вассала.

А. Н. Котрелева

Королева, супруга Мелиадука, короля Лоонуа, разрешилась от бреме­ни мальчиком и скончалась, едва успев поцеловать сына и наречь его именем Тристан (в пер. с фр. — грустный), ибо рожден он был в печали. Младенца король препоручил Гуверналу, сам же вскоре снова женился. Мальчик рос сильным и красивым, как Ланселот, но мачеха его невзлюбила, и поэтому, опасаясь за жизнь питомца, Гувернал увез его в Галлию, ко двору короля Фарамона. Там Тристан получил подо­бающее рыцарю воспитание, а двенадцати лет от роду отправился в Корнуэльс на службу к своему дяде королю Марку.

Корнуэльс в ту пору вынужден был каждый год выплачивать Ир­ландии тяжкую дань: сто девушек, сто юношей и сто чистокровных лошадей. И вот могучий Морхульт, брат ирландской королевы, в оче­редной раз прибыл к Марку за данью, но тут, ко всеобщему удивле­нию, юный Тристан вызвал его на поединок. Король Марк посвятил Тристана в рыцари, а местом поединка назначил остров Святого Самсона. Съехавшись, Тристан с Морхультом ранили друг друга ко­пьями; копье Морхульта было отравленным, но прежде чем яд успел подействовать, Тристан с такой силой ударил противника, что рассек ему шлем, а кусок его меча застрял в голове Морхульта. Ирландец бежал и вскоре умер, Корнуэльс же был освобожден от дани.

Тристан очень страдал от раны, и никто ему не мог помочь, пока одна дама не посоветовала поискать исцеления в других землях. Он послушал ее совета и один, без спутников, сел в ладью; ее две недели носило по морю и наконец прибило к ирландскому берегу у замка, в котором жили король Анген и королева, приходившаяся сестрой Морхульту. Скрыв свое подлинное имя и назвавшись Тантрисом, Тристан спросил, нет ли в замке искусного лекаря, король же отве­чал, что дочь его, Белокурая Изольда, весьма сведуща в лекарском ис­кусстве. Пока Изольда выхаживала раненого рыцаря, тот успел заметить, что она очень красива.

Когда Тристан уже оправился от раны, в королевстве Ангена объ­явился страшный змей, ежедневно чинивший разбой и опустошение в окрестностях замка. Тому, кто убьет змея, Анген обещал отдать по­ловину королевства и в жены свою дочь Изольду. Тристан убил змея, и уже был назначен день свадьбы, но тут один из ирландских рыца­рей объявил о том, что меч Тристана имеет щербину, по форме со­впадающую с тем куском стали, что извлекли из головы покойного Морхульта. Узнав, кто чуть было не породнился с нею, королева хоте­ла зарубить Тристана его же собственным мечом, но благородный юноша испросил права предстать перед судом короля. Король же не стал казнить Тристана, но велел немедля покинуть пределы своей страны. В Корнуэльсе король Марк возвысил Тристана, сделав началь­ником и управителем замка и владений, но в скором времени воспы­лал к нему ненавистью. Долго он думал, как избавиться от Тристана, и наконец объявил, что надумал жениться. Доблестный Тристан при­людно обещал доставить невесту, и когда король сказал, что его из­бранница — Изольда Ирландская, он уже не мог взять обратно данного слова и должен был плыть в Ирландию на верную гибель. Корабль, на котором отправились в путь Тристан, Гувернал и еще сорок рыцарей, попал в бурю и был выброшен на берег у замка ко­роля Артура. В тех же краях случилось в ту пору быть и королю Ангену, вместо которого Тристан вышел на бой с исполином Блоамором и победил его. Анген простил Тристану смерть Морхульта и взял с собой в Ирландию, пообещав исполнить любую его просьбу. Тристан попросил у короля Изольду, но не для себя, а для своего дяди и пове­лителя короля Марка.

Король Анген исполнил просьбу Тристана; Изольду снарядили в путь, а королева дала служанке дочери, Бранжьене, кувшин с любов­ным напитком, который надлежало испить Марку и Изольде, когда они взойдут на супружеское ложе. На обратном пути сделалась жара, и Тристан велел принести ему с Изольдой холодного вина. По недо­смотру юноше с девицей подали кувшин с любовным напитком, они отведали его, и тут же сердца их забились по-иному. Отныне они не могли думать ни о чем, кроме как друг о друге…