Хранители, по слухам, составляли секту, доступ в которую открывался только избранным. Эта секта сочетала в себе двойную роль – солдат и священников. Они хранили знание. Они знали то, чего не знали даже в Святилище, и это знание давало им силу. Храня прошлое, они претендовали на будущее.
– Кто такие Хранители? Видели вы их? – спросил Юлий в беседе с отцом Сифансом. Тайна возбуждала его. Им овладело страстное желание стать членом таинственной секты.
Приближался конец обучения. С течением времени Юлий возмужал. Он уже не оплакивал судьбу своих родителей. Да и дел в Святилище у него было достаточно. Он обнаружил в последнее время у своего отца-наставника ненасытную жажду сплетен. Обычно глаза его начинали мигать чаще, губы дрожали, и обрывки разных сведений срывались с его губ. Каждый день, когда двое мужчин работали в молитвенном зале своего ордена, отец Сифанс позволял себе небольшую долю откровения.
– Хранители могут жить среди нас. Мы не знаем, кто они. По виду они ничем не отличаются от нас. Может быть, и я – Хранитель. Почем тебе знать?
На следующий день, после молитвы, отец Сифанс поманил его рукой в перчатке и сказал:
– Пошли, я покажу тебе кое-что. Все равно срок твоего послушничества скоро кончается. Ты помнишь, о чем говорили мы с тобой вчера?
– Конечно.
Отец Сифанс поджал губы, прищурил глаза, поднял свой острый нос к потолку и раз десять резко кивнул головой. Затем он засеменил прочь. Юлий последовал за ним. В этой части Святилища огни были редкостью, а в некоторых местах запрещены вовсе. Двое мужчин уверенно двигались в кромешной тьме. Юлий скользил пальцами правой руки по высеченному вдоль стены галереи рисунку. Через некоторое время они миновали Варрбороу. Юлий уже хорошо читал стены.
Впереди должны быть ступеньки. Два прита со светящимися глазами трепыхались в ивовой клетке, указывая место, где соединялась главная галерея и боковая и начинались ступени. Юлий со своим духовным наставником медленно, клак, клак, клак, поднимался вверх. Мимо них по бесконечным проходам двигались в непроглядной тьме другие люди. Юлий без труда избегал столкновений с ними.
Наконец они оказались в Тангвилде. Об этом сообщил рисунок на стене, который прочли пальцы Юлия. В никогда не повторяющемся, для каждого места своем, рисунке как бы из переплетенных ветвей пальцы Юлия то здесь, то там нащупывали фигурки зверей, которые, как думал Юлий, были плодом воображения давно умерших художников – эти животные прыгали и ползали, плавали и карабкались. По неизвестной причине Юлий представлял их себе в ярких красках. Лента высеченного рисунка шла вдоль стен во всех направлениях, и везде она была шириной в ладонь. Это составляло одну из тайн Святилища: всякий, кто запомнил различные узоры, характеризующие те или иные сектора, и зашифрованные знаки, указывающие на поворот, ступени, комнаты, могли с уверенностью ориентироваться в лабиринте коридоров.
Они повернули в низкую галерею. Здесь рисунок на стене изображал каких-то мужчин, сидящих на корточках, с вытянутыми руками перед хижинами. «Мы, должно быть, перед входом куда-то», – подумал Юлий, с любопытством изучая рисунок ладонью.
Сифанс остановился, и Юлий наткнулся на него, пробормотав извинения. Старый отец-наставник отдыхал, упершись в стену.
– Помолчи и дай мне собраться с духом, – сказал он.
Через минуту, как бы пожалев о том, что голос его прозвучал сурово, он добавил.
– Я уже старею. Мне скоро будет двадцать пять лет. Но смерть одного человека ничего не значит для Акхи.
Юлию стало страшно за него.
Отец-наставник пошарил рукой по стене. Из каменной породы сочилась влага.
– Да, здесь…
Отец Сифанс открыл небольшой ставень. Во тьму ворвался луч яркого света. Юлий на секунду прикрыл глаза рукой; затем он встал рядом со священником и взглянул.
У него вырвался возглас изумления. Внизу под ним лежал небольшой город, выстроенный на холме. Его во всех направлениях пересекали извилистые улицы, вдоль которых возвышались великолепные дома. Немного в стороне, в расселине, протекала бурная река. Некоторые дома, казалось, чудом держались на ее берегах. Люди, маленькие как муравьи, сновали по улицам, толкались внутри комнат без крыш. Шум дорожного движения едва доносился до того места, где стояли Юлий и Сифанс.
– Где мы?
– Это Вакк. Ты уже забыл его?
И отец-наставник смешно сморщил нос. Видимо, удивление Юлия забавляло его.
«Какой я еще наивный, – подумал Юлий. Я и сам мог догадаться об этом».
Он увидел сводчатый проход, ведущий к Реку. Вглядываясь, он сумел разглядеть знакомые здания и тот проулок, где была его комната рядом с домом Киале и Туски. Он вспомнил их, вспомнил прекрасную черноволосую Искадор – и у него защемило в груди, хотя чувства его были притуплены, ибо не было никакого смысла тосковать по прошедшему. Киале и Туска наверняка забыли о нем, как и он забыл о них. Что больше всего его поразило, так это то, каким ярким и светлым показался ему Вакк. В его сознании он представлялся ему местом, погруженным в тень, где отсутствовали какие-либо цвета.
Разница в восприятии указывала на то, насколько улучшилось его зрение за время пребывания в Святилище.
– Помнишь, ты спросил меня, кто такие Хранители? Ты спросил, видел ли я их. Вот мой ответ.
Он протянул руку в сторону города, находящегося под ними.
– Люди там внизу не видят нас, и даже если посмотрят наверх, они нас не заметят. Мы – высшие существа по отношению к ним. Так же и Хранители являются высшими существами по отношению к простым членам ордена священников. Внутри нашей крепости есть другая крепость, тайная крепость.
– Отец Сифанс, помоги мне. Эта таинственная крепость настроена дружественно к нам? Ведь то, что тайно, не всегда бывает дружественно.
Отец-наставник быстро заморгал.
– Вопрос скорее должен звучать так: необходима ли эта тайная крепость для нашего выживания? И ответ на это следующий: да, чего бы это ни стоило. Ты можешь подумать: что за странный ответ, тем более что он исходит от меня. Во всем я придерживаюсь середины, но только не в этом. Против крайностей нашей жизни, против того, от чего нас стремится защитить Акху, нужны крайние меры.
Хранители хранят Правду. Согласно писанию, наш мир был изъят из огня Вутры. Много поколений назад люди Панновала осмелились бросить вызов Великому Акхе и ушли жить за пределы нашей священной горы. Города, подобные Вакку, были построены под открытым небом. Но потом мы были наказаны огнем, который Вутра со своими приспешниками обрушил на землю. Лишь немногие вернулись сюда, в наш дом.
И это не просто писание, Юлий. Это история нашей жизни, жизни нашего народа. Хранители хранят в своей тайной крепости эту историю, а также многое из того, что осталось от жизни под открытым небом. Я думаю, что они ясно видят то, что для нас пока скрыто туманом.
– А почему нам в Святилище не положено знать таких вещей?
– Достаточно того, что мы знаем их в виде притч из Священного Писания. Лично я думаю, что неприкрашенная правда хранится в тайне от нас, во-первых, потому что люди, облеченные властью, предпочитают накапливать знания, ибо знания – это сила, а во-вторых, потому что они полагают, что если мы вооружимся знаниями, то снова попытаемся вернуться во внешний мир под открытое небо, когда Великий Акха изгонит снега.
У Юлия гулко забилось сердце. Откровенность отца Сифанса удивила его. Если сила таится в знании, то где же место для веры? Ему вдруг пришло в голову, что его подвергают испытанию, и он почувствовал, с каким нетерпением священник ожидает его ответа. Стараясь не рисковать, он снова обратился к имени Акхи.
– Ну конечно, если Акха изгонит снега, это будет как бы знак с его стороны, чтобы мы вернулись в мир под открытым небом. Противоестественно, когда мужчины и женщины рождаются и умирают в темноте.
Отец Сифанс вздохнул.
– Вот каков твой ответ. Ты ведь родился под открытым небом…
– Я надеюсь и умереть там же, – сказал Юлий с жаром, удивившим его самого. Он боялся, что его непродуманный ответ может вызвать гнев отца-наставника. Но вместо этого старик положил ему на плечо руку в перчатке.
