— Ты по-простому сказать можешь, без выпендриванья? — разозлился Мишка.

— Да-чи! — раздельно, по слогам произнёс Женька.

— Что дачи?

— Сейчас же они все пустые стоят. Заходи в любую и гуляй! И под крышей, и на свежем воздухе. Со всеми удобствами. И даже, пардон, дамы, туалет рядом!

— Ну, башка! — восхищённо закрутил головой Васька. — Вот это сообразил!

— Итак, вперёд, на дачу! Жми, Васёк, на все педали!

Женька картинно выставил вперёд руку, но в это время машина резко взяла с места, и он грохнулся бы на пол, но Нина вовремя подтолкнула его, и он шлёпнулся на сиденье, рядом с Мишкой.

— Мерси, мадам, — галантно произнёс он, — впрочем, пардон, мадмаузель.

— Ты вот что, голубь, — положил на его плечо тяжёлую руку Мишка, — вон за этими двумя ухлёстывай, сколько твоей душе угодно. А на Нинку глаз не клади! Она за мной заприходована. Усёк? Или чем другим втолковать?

— Об что может идти звук между своими людьми, — в тон ему ответил Женька. — Я лично сильно уважаю ваши высокие чувства.

Мишка недоверчиво покосился на него, но больше ничего не сказал. А между тем машина уже выехала за город. За окнами мелькали смутные тени столбов и придорожных кустов. Иногда машину сильно подкидывало, так что они едва не ударялись головами о потолок.

— Ты потише, чёрт, — не выдержал наконец Женька. — Не капусту везёшь!

— Скоро приедем, — не оборачиваясь, ответил Васька. Он крутанул баранку, машина свернула с дороги, покатилась куда-то вниз, затем, натужно ревя мотором, стала взбираться по косогору. В свете фар мелькнули дачные домики. Сначала с одной стороны, а потом и с другой. Видимо, машина заехала в проулок.

— Всё, — сказал Васька и заглушил мотор. — Вылезай, приехали!

Они выбрались из машины, потягиваясь, разминая затекшие члены. Вокруг стояла тишина, только иногда шипел, остывая, перегретый мотор да вдалеке что-то непонятно звенело, словно большой кузнечик тянул, не переставая, свою песню. Они стояли молча, прислушиваясь, привыкая к этой тишине. Потом Мишка сказал:

— Ты, Женька, иди по эту сторону, а я по ту.

— Погоди, и я с тобой, — остановил Женьку Васька. — только молоток возьму.

— Зачем?

Но Васька, не отвечая, покопался под сидением, достал молоток и вернулся.

— Пошли.

Они распахнули калитку и медленно пошли к домику. Не доходя шагов десять, оба, не сговариваясь, остановились.

— А вдруг там есть кто? — срывающимся голосом спросил Васька.

— Кому там быть? А если и есть, так он один, а нас двое. Что он может сделать.

— Пальнёт ещё, — поежившись, сказал Васька.

С другой стороны проулка донёсся особенно громкий в тишине скрежещущий звук.

— Мишка замок ломает, — догадался Васька.

Косясь на окошко домика, они подошли к двери.

— И тут замок, — облегчённо вздохнул Васька.

Он отступил на полшага, размахнулся и со всей силой ударил. Дужка небольшого железного замка, каким обычно запирают сарайчики и чуланы, отскочила, замок открылся. Васька снял его и далеко отбросил в сторону. Они вошли в домик. Дверь вела сразу в комнату, ни сеней, ни коридорчика не было. Васька зажёг спичку. При её мерцающем свете они успели рассмотреть обстановку: дощатый стол, скамейка, два табурета. На стене висела какая-то картинка. Васька снова чиркнул спичкой, и Женька увидел, что это была обложка новогоднего «Огонька».

— Небогато, — резюмировал он. — Но можно и здесь остановиться.

— Поищем ещё, может, лучше найдём, — ответил Васька.

Они вышли, даже не закрыв дверь, и остановились возле калитки, прикидывая, куда пойти дальше. Но в это время их окрикнул Мишка.

— Ну что там у вас?

— Небогато, — повторил Женька.

— Тогда пошли сюда. Здесь вроде подходяще.

Хозяева домика, в котором побывал Мишка, были побогаче или, может быть, похозяйственнее. Во всяком случае, обставили они свою дачу гораздо лучше: там был диван, правда, старенький, но ещё вполне приличный, обеденный раздвижной стол и четыре стула.

— Жаль только света нет, — вздохнул Женька.

— Должен быть и свет, — уверенно ответил Мишка. — Не может быть, чтобы у таких хозяев свечек не было запасено. Пошарь-ка, Заяц, по полкам.

Заяц послушно распахнул дверцу шкафа, висевшего на стенке, и стал шарить там рукой. Что-то вдруг упало с полки, зазвенело, и рассыпалось по полу разбитое стекло.

Мишка выругался.

— Чума болотная, руки у тебя не тем концом вставлены! Что там у тебя упало?

— Кажись, стекло от лампы, — виноватым голосом ответил Заяц.

Новый поток брани обрушился на голову злосчастного Васьки. Наконец Мишка немного выдохся.

— Сама лампа-то хоть цела?

— Цела!

Он обрадованно протянул лампу Мишке. Тот взял её, поднёс к уху, покачал и удовлетворённо хмыкнул:

— Вроде полна. Значит, со светом будем.

Он поставил лампу посреди стола, вывернул побольше фитиль и зажёг его. Лампа, хотя и коптила без стекла, но светила вполне достаточно.

— Тащите из машины выпивон и закусон, — распорядился Мишка. — Да девчонок зовите. А то замёрзли там, наверно.

Женька с Васькой вышли на улицу. Девчат не было видно.

— Куда же они делись? — недоуменно повертел головой Васька. — A-а, наверно, в машину залезли.

Он распахнул дверцу. Девчата действительно сидели в машине.

— Вы чего тут пришипились? — спросил Заяц.

— А как у вас там? — откликнулась Нина.

— Порядок. Место — лучше не придумаешь. Выбирайтесь, пошли. Мишка там давно ждёт. Забирайте всё. Да музыку не забудьте!

А в комнате уже распоряжался Мишка. Стол придвинули к дивану, расставили бутылки. Прямо на крышке стола, без тарелок и даже не подстелив газеты, вывалили закуску: крупно нарезанные куски колбасы, хлеба, огурцы и помидоры. Стаканов было всего три, поэтому налили сперва девчатам.

Нина выпила сразу, без отговорок, Марина жеманно воскликнула:

— Ой, куда вы столько налили!

Но выпила тоже до дна. И только самая младшая, Зоя, отпив немного, отставила стакан в сторону.

— Э-э, так не пойдёт, — пробасил Мишка, всовывая стакан снова в руку Зое. — Первую — до дна.

— Я потом, — тихо произнесла Зоя.

— Потом ещё нальём, — пообещал Мишка. — А пока пей это.

— Не могу я так… сразу.

— Давай через не могу!

— Отстань от неё, Михаил! — твёрдо произнесла Нина.

Он покосился на неё, но спорить не стал.

— Ну отстань, так отстань. Наливай, Василий, мужикам. По полной.

Выпитая водка умиротворяюще подействовала на Женьку. Исчезли остатки неясных опасений и смутной тревоги, стало на душе тепло и радостно. Он откинулся на спинку дивана и смотрел, как по стенам и потолку метались от лампы тёмные тени, то переламываясь, то схлёстываясь и снова разбегаясь по углам.

— Театр теней, — проговорил Женька, но его никто не слышал. За столом стало оживлённо, все громко говорили, перебивая друг друга, Марина визгливо смеялась.

— Что это у вас вся закуска такая пресная? — спрашивала она у Мишки. — Ки-и-сленького бы чего-нибудь!

— Кисленького? Сделаем! — он оглянулся на Ваську, за обе щёки уписывающего колбасу. — Слышь, Заяц, посмотри-ка в саду, там яблочки должны быть.

— Это мы мигом!

Васька вскочил, вытер жирные руки о брюки и пошёл к двери. У самого порога он споткнулся.

— У, лопух хозяин, бросает топор под самые ноги.

Он поднял топор, поставил его к стенке и вышел.

Вернулся он минут через пять и выложил на стол с десяток яблок.

— Ты чего это принёс? — грозно зыркнул на него Мишка.

— Как чего? — искренне удивился Васька. — Ты велел яблок.

— А почему они все в земле? Падали набрал, гад? Так мы не шакалы, чтобы падаль жрать! Не мог с дерева сорвать?

— Так ведь они высоко, Миша. И не видно ночью-то.

— Высоко. Сделай так, чтобы низко были.

— Это как же?

Недоумение Васьки было таким искренним, что Женька Курочкин расхохотался. Заяц оглянулся на него. Всё ещё продолжая смеяться, Женька показал на топор, прислонённый самим Васькой у стены: