На тёмных щеках метиса ярко вспыхнули пунцовые пятна.

Собственно, Михаил именно этого и добивался. Ещё сослуживцы по «Земской рати» отмечали, что подпоручику жалован божий дар дивно доводить людей до трясучки.

– Безусловно, – промямлил чиновник, – я сейчас же отдам распоряжение. Что-нибудь ещё?

«Ага, новую квартиру твоего уровня, увеличение жалованья в пять раз и свержение большевиков в России, – подумал Мартинес. – Боже мой, когда я уже этого дождусь?»

– О да, кабальеро, большое спасибо, – коснулся он козырька кепи. – Пожалуйста, помогите перевезти куклу в участок. Я каждый раз порываюсь назвать её трупом, пусть это и нелогично – ведь установленная душегубом модель состоит из частей шести кадавров. В общем, мне нужен транспорт. Прикройте брезентом место преступления и приставьте охрану… Нам нынче ни к чему лишнее внимание, особенно со стороны прессы.

Чиновник поспешно кивнул. Мигель поймал себя на мысли, что своим поведением напоминает себе певичку джаз-бенда, капризно выставляющую условия концерта – десять букетов из белых роз, шампанское, сельтерская определённого названия, сиамские кошечки и вода комнатной температуры в гостиничной ванне. Что ж, это расследование может превратить его и в начальника полиции Лимы (простите, слегка размечтался), и в постового на улицах пыльного северного городка Трухильо. Смотря до чего именно он докопается – за время службы Михаил видел, как в Перу бесследно исчезали полицейские, сунувшие нос куда не надо. Правда, против Художника играет бесподобный резонанс. Убийцу требует найти лично эль президенте, в Лиме высадился целый десант щелкопёров из Северо-Американских Соединённых Штатов, семьи местной элиты начали втихую вывозить дочерей из города. Легко замять дело не получится, даже если убийца – весьма богатый человек. Что имеется в виду? Понадобятся не просто деньги, а совершенно неприличное количество денег. Но кто сказал, что у Художника их нет? Мигель сел в машину, шофёр услужливо захлопнул дверцу, – пора обратно, в участок.

…Он забылся мёртвым сном, сидя у стола, – проснулся лишь в момент, когда уборщик Энрике сдержанно кашлянул и загремел эмалированным ведром, расплёскивая воду. Мартинес открыл глаза. Энрике робко улыбнулся начальству, сжав в руках тряпку.

В голове у Михаила полыхнула молния.

– Магнолия… Почему ты сказал, что надо обратить внимание на дерево?

Индеец изменился в лице. Выпрямился, бросил обратно в ведро мокрую ветошь.

– Вы действительно хотите знать, сеньор?

Мигель молча кивнул.

– Что ж… тогда я жду вас в гости сегодня вечером. А пока мне пора работать.

…Уронив голову на руки, Михаил вновь задремал. Ему снился новогодний бал во Владивостоке – он, в новеньком мундире подпоручика и при сабле, вёл в танце счастливую Верочку Анохину, сладко закрывшую глаза в предвкушении грядущего поцелуя. Как ему рассказывали через много лет, впоследствии Верочка работала проституткой в одном из притонов Харбина: большинство дворян бежали от большевиков в спешке, не взяв не только денег, но и простых носильных вещей. Но сейчас Михаил улыбался во сне – не видя, как пристально всматривается ему в лицо уборщик-индеец Энрике…

(квартал любительского порно, город Секс-Сити)

…Свечи. Много свечей. Кажется, что это ловушка – столь дефицитный товар в большом количестве встречается лишь в монастырях и других культовых учреждениях мира порно. Но, получше рассмотрев изображение на экране, зрители осознают – иначе здесь нельзя. Как говорилось в Советском Союзе, «положено». Грязно-коричневые стены с остатками обоев, приклеенные по центру старые, истёртые до белизны страницы американских порнографических журналов, свешивающаяся с потолка кованая железная люстра – потухшие огарки торчат по кругу, как сломанные зубы. Камера выхватывает из полумрака старческое лицо – в морщинах, с обвислыми щеками, расплывшимися татуировками на лбу и подбородке. Женщина сидит, поджав под себя ноги, оба её глаза бессмысленно уставились в сторону двери. Zoom приближает, и зрителю видно – это стеклянные искусственные очи, хозяйка жилища – слепа. Космы спутанных седых волос лежат на плечах, она горбится, шаря впереди скрюченными пальцами. Хорошее начало для современных фильмов ужасов, не хватает только гнетущей музыки и дёрганий камеры. Дабы не отступать от традиций, включается гнетущая музыка – жалобно скулит виолончель.

– (спокойным, ровным голосом) Вы немного опоздали.

– (лёгкий книксен Жанны) Прошу прощения, Великая Праматерь.

– (с удивлением, Олег) В вашем мире есть даже Праматерь? Изумительно. Извини меня, но разве слепая старуха способна превзойти ласки молодых девушек? Что в ней есть такого необычного, заставляющего мужчин Секс-Сити лететь сюда, как мотыльки на фонарь?

– (Праматерь вынимает стеклянное око, оставив глазницу пустой) Вуаля!

– О боже милостивый!

– Да, пришелец. Этого достаточно, чтобы ответить на твой вопрос?

– (подавляя тошноту) Вполне, Великая Праматерь.

– Прекрасно. Я знаю, что ты пришёл из другого мира – и ты не сумасшедший. Я чувствую ужас, пульсирующий в твоей голове. И тысячи вопросов, навсегда сгинувших в бездне льда и безмолвия. Поведаю тебе сразу: я вовсе не собираюсь на них отвечать.

– (с содроганием) Это очень мило с вашей стороны.

– (со спокойствием) Ты здесь далеко не первый. Для меня когда-то большим удивлением было узнать, что наш город, возникший из пучин небытия, – это мир вашего кино. Каждый может наблюдать его со стороны, включив телевизор или посетив кинотеатр. Пришельцы иногда проваливаются к нам волею случая – как это, видимо, случилось с тобой… Я не могу понять, благодаря чему вы проникаете в Секс-Сити, но ясно одно. Случайно попасть сюда – можно. Сбежать – нельзя… Если не знать о парочке условий.

– (задыхаясь) Каковы… эти… условия?

– Сначала, молодой человек, поблагодари судьбу, что не попал в квартал гей-порно. Понимаю, теперь ты откровенно боишься и сторонишься женщин, но оттуда самцы вообще не выбираются. Если веришь в определённых богов, самое время их восхвалить.

Мужчина нервно сглатывает слюну, прокашливаясь:

– О, блин… Воистину, хвала богам.

– Скромно, но люди вашего мира всегда скупы на благодарность, поскольку не ощущают серьёзности происходящего. Я удивлена твоей живучести, пришелец: гости чужого измерения не держатся больше месяца… Многие погибают в первые недели от полового истощения, а ты протянул полгода. Добыл ли ты то, зачем ходил к чёрным?

– (в разговор вступает девичий голос) Да, Великая Праматерь.

– (с уважением) Потрясающе… Ты храбр, пришелец. Многие пробирались в монастырь за артефактом, но назад не вернулся ещё никто. Он у тебя с собой? Дай его мне. Сейчас же.

Девушка, глядя в лицо мужчине, кивает… Крупный план… Олег развязывает холщовый мешочек и обеими руками с поклоном подаёт Праматери прозрачный предмет… Слепая старуха благоговейно прикасается к нему лбом.

– Фаллос Основания… Первый дилдо нашего мира, сотворённый ещё Чёрно-Белой Богиней самого древнего порнофильма! Смесь горного хрусталя и вулканического стекла. Он способен разогреваться сам и за считаные секунды достигать нужной температуры.

– (скромно) Рад, что вам нравится. Я оставлю это без комментариев.

– (с трепетом) Им ублажала себя Богиня до появления мужчин[6]. Он – святыня, коснувшаяся её плоти… Монастырь украл и узурпировал реликвию, и ею награждали особо отличившихся в разврате монахинь: внутри кельи преступницы ты и взял Фаллос Основания, по наводке Жанны. Мои услуги оплачены, пришелец. Я извергну тебя из нашего мира и не потребую ничего взамен. Богиня! Я чувствую тепло святого стекла…

– (женский возглас, с горячим плотским чувством) И я тоже, Великая Праматерь!.. О-о-о…