Байк небольшой, но он наверняка оставит на плитке мокрые следы. Генри ободряюще кивает мне и показывает головой в сторону вестибюля, приглашая заходить.

Я выключаю двигатель и затаскиваю байк в вестибюль. Генри указывает в сторону кладовки, и я закатываю мотоцикл туда. Он вытаскивает оттуда же ведро с тряпкой и быстро вытирает всю грязь.

— Простите за это, — говорю я.

— Ничего страшного. — Генри склоняет голову набок и спрашивает меня, сдвинув брови: — А почему ты не с мисс Мэдисон?

— Технические неполадки, — отвечаю я. Сняв с головы шапку, дую на руки. Они охрененно замёрзли, несмотря на толстые перчатки.

Генри показывает мне подойти ближе к обогревателю рядом с его столом.

— Отогрейся немного. А потом поднимешься наверх.

Я искоса смотрю на него, словно меня совсем не волнует ответ на мой следующий вопрос.

— Родители Эмили наверху?

Он качает головой.

— Только парень. Маленький мудак. — Генри настоящий ньюйоркец, от мозга до костей. Мне не нужно слышать его акцент, я смог это определить уже по тому, как он ругается. Из меня вырывается смех.

— О, вы даже представить себе не можете, — говорю я.

— Очень даже могу. Вчера вечером, когда я не дал ему ключ, он закатил скандал. — Тут Генри поднимает вверх палец, словно что-то вспомнив. — Кстати, у меня твой ключ.

Он лезет в ящик, вынимает маленький коричневый конверт и с помпой вкладывает его мне в руку. Я так счастлив, что готов его расцеловать. Покрутив ключ в руке, вешаю его на кольцо к остальным своим ключам.

— Спасибо вам.

Генри лишь кивает в сторону лифта.

— Лучше поднимайся наверх. Когда они приехали, у неё был не очень радостный вид.

— Почему вы так говорите?

— Если я не ошибаюсь, у него с яичек свисали сосульки, — с ухмылкой отвечает консьерж. — Наша девочка не удостоила его даже взглядом, совсем ноль внимания.

Мне действительно стоит поцеловать Генри. Я тянусь к нему, но он отпрыгивает. Очень даже шустро для своего возраста.

— Прибереги это для мисс Мэдисон, — со смешком говорит он мне.

Я снимаю комбинезон.

— Можно я оставлю его с мотоциклом?

Генри открывает дверь кладовой, и я бросаю его на байк, а потом смотрю на Генри. Он выглядит уставшим.

— Генри, вы когда-нибудь уходите домой? — спрашиваю я. Как ни приду, он всё время здесь.

Консьерж чуть улыбается, но улыбка не касается его глаз.

— Недавно у моей жены случился сердечный приступ, так что теперь мне приходится работать, чтобы оплачивать уход за ней. — Он пожимает плечами. — Они предложили мне дополнительные часы, и я не стал отказываться.

— Печальная новость. Но она поправится?

Он отводит взгляд.

— Искренне на это надеюсь. — Его грудь поднимается, когда он тяжело вздыхает. — Она временно на лечении в центре сестринского ухода. — Он улыбается. — Я виделся с ней во время перерыва на ленч и поеду туда, чтобы переночевать.

Я сжимаю его плечо. Если кому-то и нужны крепкие объятия, так это Генри. А в Братском кодексе сжать плечо то же самое что и обнять.

— Вам следует пойти домой. Там и отдохнёте получше.

Он улыбается.

— Без неё мне не спится, так что я хорошенько высплюсь в лечебнице. Я лучше буду спать на раскладушке, держа её руку, чем на самой большой и мягкой в мире кровати. — Он качает головой. — Когда-нибудь и ты узнаешь, что значит просыпаться каждый день с одной и той же женщиной в течение почти сорока лет. — Генри показывает в сторону лифта. — Скоро ты будешь прислушиваться к звуку шагов её маленькой ножки.

Я показываю на свои уши и смеюсь.

— Генри, я не могу слышать звуки шагов. — Он выглядит слегка разочарованным. — Но я понял мысль.

— Мисс Мэдисон, она единственная для тебя? — спрашивает он.

У меня переполнилось сердце.

— Одна единственная.

Теперь он хлопает меня по плечу.

— Тогда иди к ней. — Генри пихает меня в плечо к лифту. — Иди уже. Не теряй время в компании старика.

Я улыбаюсь и машу ему рукой, направляясь к лифту. Но в последнюю минуту оборачиваюсь.

— Если я чем-то смогу помочь вашей жене, Генри, только дайте знать. У меня много братьев, и они отлично справляются с транспортировкой мебели и прочего. Когда она будет готова вернуться домой.

Консьерж широко улыбается.

— Буду иметь в виду.

— Для большего они не сгодятся, — кричу я уже через закрывающиеся двери лифта. За исключением поддержки во всём, что я делаю. За исключением безоговорочной любви ко мне. За исключением того, что они надерут мне задницу, если я буду тупить. Да, они бесполезные.

Я улыбаюсь всё время, что поднимается лифт. И не стучу, когда подхожу к двери в квартиру Эмили. Я использую свой ключ. 

Трип входит в лифт рядом со мной, и ему хватает наглости загнать меня в угол. Его руки ложатся на стену по обе стороны от моей головы, запирая меня в ловушку. Я отворачиваюсь, потому что он слишком много выпил. От него разит чистым виски.

Он был очень тихим в лимузине, но я знаю его достаточно давно, чтобы увидеть все знаки. Положив ладонь ему на грудь, я толкаю его.

— Отойди, Трип.

Он наклоняется, обдавая своим дыханием моё лицо. Я отворачиваюсь и закрываю глаза. Бороться с пьяным Трипом всё равно что пнуть щенка. Взбесившегося щенка, у которого пасть в пене и который пытается тебя цапнуть. Только такого щенка я бы приложила по зубам.

— Я не хочу отходить, — еле ворочая языком, говорит Трип. — Когда-то тебе нравилось, когда мы были так близко друг к другу. Ты говорила, что я недостаточно показываю тебе свои чувства.

Он проводит своей увесистой ладонью по моей щеке.

— Отвали, Трип, — снова предупреждаю я его. Потребуется всего один сильный толчок, и он приземлится на задницу. Уверена в этом.

Лифт дзинькает, и я ныряю под рукой Трипа. Он издаёт стон и идёт за мной к двери.

— Быстрее, — ворчит Трип. — Мне нужно отлить.

Я качаю головой, пропуская его вперёд, и он бежит мимо меня прямо в ванную. Дверь туда оставляет открытой, и мне всё слышно. Смысла нет даже пытаться объяснять ему об уважении и полном отсутствии у него оного. Трип слишком пьян.

Я с томлением смотрю на входную дверь. Теперь, когда Трип в квартире, я могу поймать такси и поехать к Логану. Одна мысль об этом согревает мне сердце. Я поворачиваюсь к двери. Мне даже ничего не нужно брать с собой — моя сумка по-прежнему находится в квартире Логана. Как и моё сердце.

Трип хватает меня за локоть как раз в тот момент, когда я берусь за дверную ручку.

— Куда это ты собралась?

— К Логану, — отвечаю я. Что толку ему врать. — Уйди с дороги.

Он стоит между дверью и мной, руки сложены на груди, ноги широко расставлены. Блин! Наверное, мне просто нужно пойти в свою комнату и подождать, когда он вырубится. Я поворачиваюсь в направлении своей спальни, но он снова меня хватает. Я вырываю руку из его хватки. Больно.

— Перестань, Трип. Иди уже спать.

Он хватает меня за бёдра и, притянув к себе, трётся об меня.

— Пойду, если ты пойдёшь со мной.

Я в магазин-то с ним не пойду, не то что в кровать.

— Ты пьян, Трип. Проспись.

— Я не настолько пьян, чтобы у меня не встал.

Да, и я чувствую его своим животом, когда он вдавливается в меня. Сделав глубокий вдох, я беру его лицо в свои руки и смотрю ему прямо в глаза.

— Иди спать, — мягко говорю я. — Мы поговорим завтра.

Он наклоняет голову и целует меня в шею. А потом кусает и с силой присасывается к коже. Я отталкиваю его, прикрывая шею ладонью.

— Что это было, Трип? — кричу я. — Боже, да что на тебя нашло?

— Это просто небольшой укус любви, — ухмыляясь, говорит он. — Раньше тебе нравилось, когда я прикусывал тебя за шею.

— Это не прикусывание. Такое ощущение, как будто ты кровь пытался высосать или ещё что.

— Я бы пососал и ещё что, — говорит он, и его рука поднимается, чтобы охватить мою грудь.