Начавшись на южном берегу Азовского моря, на родине Григория Яковлевича, наш путь должен был завершиться на северном, там, где по не совсем проверенным данным могла жить семья Бахчиванджи.
Станица Бриньковская. Земля Кубани. Здесь, на азовских берегах, прошло Гришино босоногое детство. Может, этот седой разливистый Бейсуг научил мальчика упорству и твердости? Или штормовой ветер с Азовского лимана вдохнул в него ум и сноровку? Или песни, предания старых казаков донесли до него мудрую смелость его дедов?
Станица встретила нас ароматом цветущих садов, теплом и рыбой. Шла весенняя путина, и приметы этой страдной поры заявляли о себе на каждом шагу.
Из всех незабываемых встреч той весны нас ждала здесь, пожалуй, одна из интереснейших. Откликнулся на наше приглашение и прилетел в станицу генерал-майор авиации запаса Петр Михайлович Стефановский — командир полка летчиков-истребителей, в котором начинал Великую Отечественную войну Григорий Яковлевич Бахчиванджи. До этого мы были знакомы с Петром Михайловичем заочно.
Мы знали, что Петр Михайлович — один из старейших испытателей страны, впервые в мире выполнивший фигуры высшего пилотажа на реактивном самолете. 304 типа машин испытал Герой Советского Союза летчик Стефановский. Наша телеграмма оторвала его от книги «304 неизвестных», над которой он работал.
Послушать прославленного командира собралась, кажется, вся округа — тысячи людей приехали из соседних станиц. Митинг состоялся на площади, у братской могилы солдат и офицеров, погибших в боях за Бриньковскую.
О чем рассказал Герой Советского Союза генерал-майор авиации запаса П. М. Стефановский:
— Бахчиванджи был летчиком, командиром звена и командиром эскадрильи истребительного авиационного полка, которым я командовал в годы Великой Отечественной войны.
Полк наш сформировали в первые дни войны из летчиков-испытателей. Это был, так сказать, цвет нашей авиации. В самом деле, те, кто до этого давал путевку в небо новым машинам, заняли в них места, что бы биться с врагом.
Против нас враг сосредоточил лучшие силы. Драться приходилось при многократном количественном превосходстве противника — самолетов врага было в два-три раза больше наших в каждом бою.
И летчики полка показывали буквально чудеса героизма.
Многие однополчане помнят первый воздушный поединок Бахчиванджи с фашистами прямо над аэродромом. В этом бесподобном по своей красоте и мужеству воздушном бою Бахчиванджи проявил себя как человек концентрированной воли, безгранично смелый, талантливый летчик.
Было это 30 июня 1941 года на подступах к Москве. Группа наших истребителей ушла на штурмовку вражеской переправы. Их увел капитан Антипов, тот самый летчик, ныне Герой Советского Союза, который в 1948 году на воздушном параде уже в звании подполковника удивлял зрителей мастерским пилотажем на новом самолете с турбореактивным двигателем.
Спокойно, будто у себя на аэродроме, на низкой высоте немецкий бомбардировщик «Дорнье-215» зашел на наши позиции. По моему сигналу взлетел Бахчиванджи. Приблизившись на короткое расстояние к бомбардировщику, он в упор выпустил длинную очередь из пулемета. Немецкий самолет воспламенился. Но появился второй. Мы думали, что после первого боя и победы Бахчиванджи произведет посадку. Но он вновь ринулся в атаку — мотор вражеского бомбардировщика запылал.
Вдруг мы заметили, что у нашего истребителя остановился винт, и машина, словно приготовившись к падению, катастрофически уменьшила скорость. На аэродроме все замерли. Но самолет, выпустив шасси, произвел классическую посадку на самый центр аэродрома. Все побежали к нему. То, что мы увидели, до сих пор в моей памяти: мотор самолета пробит, винт заклинен, радиаторы прострелены, вода и масло из них вытекли, лонжероны крыльев и даже покрышки колес шасси продырявлены. Словом, сел самолет «на честном слове и на одном крыле» — не пригоден он был больше ни к одному вылету, капитальному ремонту не поддавался, так его и списали. Когда же размотали на летчике шарф, увидели, что он оказался прошитым пулей. На шее красный след от ожога. Бахчиванджи в пылу боя этого даже не заметил.
Дальнейшая короткая боевая биография Григория Яковлевича была не менее значительна. Только за один месяц он 65 раз поднимался в небо. Свою боевую машину Бахчиванджи покидал лишь на три-четыре часа в сутки. Он говорил: «В бездонной глубине советского неба советский истребитель обязан искать боя. Это истина, не требующая доказательства. Ни один вражеский пират не должен пробиться к столице нашей Родины, никто из них не должен уйти от советского летчика».
В последнее время в печати появились разноречивые материалы о боевых подвигах Григория Яковлевича: пишут о трех, пяти сбитых им за первый месяц войны самолетах. Я, как бывший командир полка, заявляю, что Г. Я. Бахчиванджи в первый месяц войны сбил восемь вражеских самолетов, за что был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза. Но случилось так, что меня отозвали на другой участок фронта, и представление к званию подписал начальник штаба. Наградной отдел посчитал документы недооформленными, а последующая напряженная обстановка отвлекла от этого частного события.
Наша следующая встреча с Бахчиванджи произошла на тыловом аэродроме на Урале весной 1942 года. С восхищением говорил он мне о предстоящем испытании реактивного самолета. Бахчиванджи не просто готовился к этому событию, он буквально жил им, горел и был в него влюблен. Увлеченно объяснял он мне на испытательном стенде устройство, запуск и работу нового двигателя. Он походил на человека, рассказывающего о собственном изобретении. Бахчиванджи заражал всех своим кипучим энтузиазмом, вселял веру в сомневающихся. Кто знает, какими были бы результаты, если бы первым испытателем реактивного самолета был кто-нибудь другой.
«ОН ЖИЛ В СТАНИЦЕ…»
Юные бриньковчане теперь очень просто решили для себя извечный вопрос вопросов: «Делать жизнь с кого?» Ну, конечно же, с Бахчиванджи. Его большой портрет, нарисованный станичным художником, уже давно детально изучили молодые казаки. Как и стенд из фотографий, который привез и подарил школьникам от имени уральских летчиков Владимир Николаевич Хусаинов. И не один бриньковский хлопец примерил себе летную фуражку, совершенно уверенный в том, что всего остального — храбрости, упорства — ему не занимать. Девочки написали о земляке стихи. На торжественной линейке красных следопытов дружины имени Г. Я. Бахчиванджи их прочитала школьница Люда Федоряка.
Он жил в станице, славный наш земляк.
Он мальчик был совсем обыкновенный.
Учился в школе, бегал на коньках,
На звезды он любил смотреть Вселенной.
То, что он «мальчик был обыкновенный», для ребят звучит обнадеживающе. Но только как-то не верилось, что обыкновенный. Хотя и на коньках-то Гриша бегал, как они, и в ночном любил коней попасти, и считался он мастером на выдумки, песни.
Кто лучше всех в станице рассказывает сейчас о Грише? Конечно, ребята. А еще Александра Калинична Качура. Росла она вместе с Гришей, жила в соседях. Сколько песен с Гришей перепето, сколько игр переиграно! Александру Калиничну разыскал А. Т. Ранюк весной. И теперь вечерами у ее хаты, под абрикосами, собираются ребята. Александра Калинична и поговорит, и песни тех лет вспомнит. Особенно нравится им, что сказал однажды ее дед, старый казак, о Грише, будто парень этот звезды с неба достанет.
Ребята уже назубок знают те строки книги Ю. А. Гагарина «Дорога в космос», где пишет космонавт № 1 о Бахчиванджи. А слова о том, что без звездного полета Бахчиванджи, может быть, и не было бы 12 апреля 1961 года, написаны на фасаде их школы, перед которой они сами заложили памятник земляку.
Красивый курортный город на берегу моря Приморско-Ахтарск, центр района, мало напоминает старые Ахтари. И не только время тому причиной. Война, ураганом пронесшаяся над Кубанью, снесла не одну станицу, не один город. Напрасно искали мы старое паровозное депо, в которое летом 1926 года пришел новый помощник машиниста Гриша Бахчиванджи. Так же, как не сохранился центральный станичный дом, где на веселые вечерки собиралась молодежь.
