Тот, кто верует в Господа, как пишет божественный Максим, — «боится геенны. И боящийся геенны удерживается от страстей» [[1188]]. А преподобный Фалассий Ливийский советует: «Умертви порок, чтобы тебе не воскреснуть мертвым» во время будущего Суда «и из малой смерти в великую (то есть вечную смерть) не перейти» [[1189]]. Итак, отныне положим начало покаянию и исправлению, ибо там покаяние неуместно и бесполезно [[1190]].

«Если здесь, в этой жизни, в душе не воцарится Господь Иисус Христос, то она (душа) не может обрести другого спасения. Здесь, на земле, человек прежде рождается свыше от Божественной благодати и только {стр. 540} тогда может видеть Царствие Божие», — пишет преподобный Симеон Новый Богослов. И в другом месте дополняет: «Так что каждый из нас, в какой бы грех мы ни впали, пусть не пеняет на Адама, лучше будем винить самих себя и принесем истинное и достойное покаяние. Но если кто не покается, пусть знает это слово Господа «тем, кто оттягивает время и не исполняет Моих заповедей, не кается немедленно, но отсрочивает: они не верят и не следуют Моим словам после столь многих и таких чудес, после Моего воплощенного учения и великого множества наставлений, которые Я распространил по всему миру. Земля распадется на части, будучи не в силах носить на себе этих высокомерных, неблагодарных и непослушных Мне». И они увидят обрыв под ногами своими и испугаются. Земля задрожит, и небо с грохотом поколеблется и свернется, как свиток. От этих ужасных знамений их жестокие и непреклонные сердца устрашатся, как у зайца перед закланием. Свет затмится; и падут звезды; солнце и луна померкнут. Из недр земли поднимется огонь и растечется вплоть до морских просторов. И как во время потопа разверзлись хляби небесные, и сошла вода и постепенно покрыла все множество людей, так и тогда разверзнутся недра земли, и выйдет огонь, но не понемногу, а весь сразу, и покроет всю землю и сделается огненной рекой. И что тогда будут делать те, кто говорит: «О, только бы меня оставили в нынешней жизни, и я не хотел бы и Царства Небесного»? Что будет тогда со смеющимися ныне и говорящими это? А мы что будем делать? Плакать каждый день? На этом ты настаиваешь? А те, кто противоречат, жалуются и делают еще худшее, как они тогда оправдаются? Разве они смогут сказать, что не слышали? Или что их ничему не учили? Или что они не познали имени, власти, силы и могущества Господа? Нет, мы ничего подобного не сможем сказать. Потому что тогда нам скажет Господь Иисус Христос: «О несчастные, {стр. 541} сколько Я наставлял вас через Своих пророков, апостолов и почти всех рабов Своих? И сколько Сам Я просвещал и учил вас?» [[1191]]

Святой Златоуст считал весьма важным проповедовать учение об аде. Это то, о чем мы должны напоминать себе и другим и сегодня, в эпоху нравственного падения, когда все вокруг стремится отвратить нас от евангельского закона, от Неба и загробной жизни. «Тот, кто говорит о геенне, — с психологической проницательностью учил божественный отец, — будет вне опасности и душу свою сделает более целомудренной». Он спрашивает: Ты не говоришь об этом, потому что боишься «бремени слов»? Но если ты будешь молчать, то «погасишь ли огонь геенны»? А если будешь говорить, то зажжешь ли его? Говоришь ты или молчишь, огонь пылает. «Думай же об этом огне постоянно, чтобы никогда не попасть в него». Святитель подчеркивает, что размышление об аде делает душу целомудренной и тонкой. Ибо душа подобна воску: если ты обращаешь к ней холодные слова, то ожесточаешь ее и делаешь бесчувственной, тогда как обращая к ней речи пламенные, умягчаешь ее, будто «запечатлеваешь» на ней «Царский образ» [[1192]].

Поскольку некоторые выражали недовольство тем, что святой Златоуст столь часто говорил об аде и рисовал его живыми красками, он счел нужным ответить им следующими словами: «Видишь, как диавол преуспел в том, чтобы сделать нас врагами самих себя? Но давай соберемся с мыслями и посмотрим внимательно. Давай будем бдительны, чтобы стяжать и крепко удержать Вечную Жизнь. Давай отряхнем с себя окутывающий нас сон греха. Существует Суд; существует ад. Господь грядет на облацех. Река огненная простирается пред {стр. 542} ним, червь неумирающий, огнь неутасающий, тьма кромешная, скрежет зубовный. И даже если вы бесконечное число раз будете выражать свое недовольство, я все равно не перестану говорить об этом. Существует вечный ад, а утешиться нечем; и помочь нам некому» [[1193]].

Давай же и мы, мой читатель, припадем к Преблагому Троичному Богу с покаянием, скорбью, болью и стенанием сердца, давай перестанем проводить нашу жизнь в пренебрежении к Его спасительным заповедям. Не будем забывать, что именно грех превратил диавола из яркой небесной звезды в раба темного и мрачного ада!..

{стр. 543}

Наконец наступило время попытаться пережить некое предвкушение райского блаженства праведных. К ним в День Судный Судия обратится с благосклонным и светлым взором и скажет ласковым голосом: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуй те Царство, уготованное вам от создания· мира» (Мф. 25, 34).

О вечное Царство! К нему обращены святые надежды и стремления нашего сердца; к нему направлены все наши священные желания. Это высшая цель наших подвигов в добродетели. По нем мы испытываем ностальгию с тех пор, как были изгнаны из земного рая, к нему, плача и ликуя, скорбя и радуясь, мы спешим с тех пор, как Господь торжествующе восшел на небеса. Мы спешим к тому истинному упокоению, чтобы вошли в покой мы, уверовавшие (Евр. 4, 3). Мы, здесь сеявшие со слезами? Там мы будем пожинать с радостью (Пс. 125, 5). Дни многотрудного сеяния святых — правители ли они или управляемые, мудрые или немудрые, старые или молодые и младенцы, женщины или мужчины — нацелены на богатую жатву того вечного дня. Все эти святые, как некий всемирный легион, совершают через века свой путь наверх, чтобы унаследовать нескончаемую жизнь. {стр. 544} Давайте вознесемся и мы от суеты и лукавых обольщений этой жизни. Сделаем предметом нашего благочестивого исследования и богоугодных размышлений этот славный и нескончаемый золотой век. Уже одно упоминание о том блаженном наслаждении наполняет душу невыразимым утешением и окрыляет наши надежды. Ибо мы уверены, что там неустанная буря нынешней жизни собрала нам самые прекрасные и благоуханные цветы, сорванные от венка наших боголюбивых борений здесь, на земле. Потому что мы таинственным образом уверены, что там мы обретем не только все утраченное прекрасное и все святое, оставленное здесь, на земле, но и несравнимо более прекрасное и невообразимо более святое.

Райское блаженство несравнимо ни с какой святой радостью настоящего мира. Ибо все радости земной нашей жизни омрачаются страхом, не преступаем ли мы волю Божию и не пренебрегаем ли делом нашего спасения. И пока носим плоть, мы находимся в опасности. Но там мы навсегда освободимся от всего этого. Там нам не будет грозить опасность встретить гнев Судии. Именно эта радость вечного освобождения и обретения всежеланного рая исполнит нашу душу невыразимым весельем, которое в настоящей жизни мы не можем себе и представить. Ведь подобно тому, как слепорожденный не в состоянии описать или выразить многообразие красок и форм, яркость неба, гармоничные очертания и прекрасные цвета нашей планеты, так и нам недостает подходящих понятий и слов, чтобы передать чудеса новой жизни. И более того, слова и образы, используемые нами для описания будущего Царства, скорее затемняют действительность! Даже когда святые Божии люди говорят нам о какой–либо стороне блаженной жизни в раю, открытой им Богом, мы все равно не в силах ощутить сладость Вечного Царства. Ибо как может представить сладость меда не знающий, что такое мед? [[1194]] По поводу {стр. 545} этого нашего бессилия преподобный Симеон Новый Богослов отечески советует нам: «Поэтому прошу вас, братия мои, давайте не будем стремиться знать лишь на словах эти несказанные блага Божии — это невозможно даже для тех, кто учит об этом, а не только для тех, кто слушает. Потому что ни те, кто учит о духовных и божественных предметах, не могут дать ясных указаний примерами и представить действительную истину, ни те, которые слушают, не могут из одних их слов постигнуть точность объясняемого. Но мы должны бороться всеми силами и многими страданиями, чтобы войти в ведение этих предметов, постигнуть их на деле, на опыте. Только тогда мы будем просвещены и осведомлены о них по–настоящему» [[1195]].