Он резво присел, сгреб пригоршню гравия из засыпки полотна — так быстро, что ведущий не успел даже рта раскрыть — и метнул вперед, прямо перед собой, словно горсть маркеров.
— Ложись! — заорал Хемуль и сам рухнул где стоял, вжался в землю, проклиная про себя тупого салагу. Если там контактная пара затаилась или, не приведи господи, жарка спит… Запечется Рентген, что твоя курица-гриль, до хрустящей корочки. Но это еще полбеды, за собственную глупость каждый отвечает сам. Идиотов не жалко. Плохо, что до остальных тоже достать может запросто…
— Вставайте. Чисто тут, хватит дрожать уже. — В голосе Рентгена явственно звучала насмешка. — Штаны-то сухие?
Хемуль медленно, с перекошенным от ярости лицом поднимался с земли. Обернувшись, парень смотрел на него от железнодорожной насыпи с едва заметной ухмылкой. Что, мол, старшой, рискнешь подойти ко мне, чтобы немедленно двинуть в морду? Думаешь, я не понимаю, для чего ты меня вперед выслал? Да потому что сам идти ссышь, места тут опасные. Разумеется, Рентген отчетливо понимал, что за такую борзоту все равно схлопочет — не сейчас, так потом, как только они выберутся на участок, достаточно безопасный для того, чтобы ведущий осмелился приблизиться к молодому на расстояние вытянутой руки. Однако именно так, насколько подсказывал его дворовый опыт, в криминальных мужских коллективах и зарабатывается необходимый авторитет, если не хватает физической мощи и бойцовской подготовки — силой духа. Не верь, не бойся, не проси! Эти вон гаврики за спиной ведущего и так, безо всякой борзоты, то и дело получают по мордасам, потому что регулярно делают что-нибудь неправильно. А теперь они разнесут по всему Чернобылю-4, что Рентген на маршруте технично поставил на место самого Хемуля, и будут Рентгену дополнительные почет и уважуха, в результате чего он выйдет на более крутые заказы и сам потом станет формировать собственную команду молодняка. Что касается морды, которая пострадает на ближайшем привале, то и ничего страшного. Заживет как-нибудь. Он в свое время, помнится, еще и не таких люлей отхватывал. Один раз его вообще били без всяких ограничений, реально замочить хотели, втоптать в асфальт. Это, правда, давно было, еще до Зоны…
Ведущий тем временем привстал на одно колено, да так и остался почему-то. Ненависть медленно сползала с его физиономии, уступая место суровой сосредоточенности. Рентген успел даже возликовать на долю секунды — кажется, старый волк покорно стерпел пощечину и пытается сделать вид, что ничегошеньки не произошло, чтобы не потерять лица! Однако еще через мгновение он понял, что Хемуль не отрываясь смотрит мимо него — на железнодорожную насыпь, и ощутил, как от хребта к затылку начинают стремительно карабкаться полчища ледяных мурашек.
— Медленно, — тихо и отчетливо проговорил ветеран. — Очень медленно повернись и замри. И смотри туда во все глаза. Секи, чтобы по сторонам ничего не зашевелилось. Зашевелится — сразу кричи.
Обернувшись — очень, очень медленно, как и было предписано, — парень дрогнул. Физиономия его от ужаса побледнела столь стремительно, словно температура вокруг разом упала на несколько десятков градусов.
Неподалеку от Рентгена в воздухе висел кусок гравия. Один из тех камешков, что бросил глупый молокосос, замер в полутора метрах над землей. Остальные уже давно раскатились по траве, а этот вот чего-то замешкался.
— Ч-чего… это? — только и сумел выдавить молодой.
— Засохни, плесень!..
Камешек как будто только и ждал, чтобы все обратили на него внимание. Он тут же начал падать — неторопливо, словно капля густого меда, тянущаяся с ложки. Ему потребовалось не меньше полуминуты, чтобы коснуться земли, и все это время группа сталкеров зачарованно наблюдала за ним. Наконец камень упал и лениво покатился по рыжей траве — совершенно беззвучно и уже с нормальной скоростью. За спиной глухо щелкнуло — возникло такое ощущение, будто где-то совсем рядом невидимка неумело передернул автоматный затвор. Ведомые нервно дернулись на звук, Хемуль быстро оглянулся и снова уставился на камень, беззвучно шевеля губами, словно решая в уме сложную головоломку. С такой штукой он столкнулся впервые.
— Почувствуешь боль или жар — падай на спину, — отрывисто скомандовал ведущий. — Сразу. Не вздумай шевелить мозгами, понял? У тебя их все равно нет. Про рельс — забудь, нет его.
Рентген с трудом кивнул. Прошептал:
— Не чувствую. Все… все нормально…
Нет, все-таки не зря Хемуль не доверял железной дороге. Неспроста она тут лежит столько лет, а рельсы даже не потемнели. Опять Зона пошутила, а чувство юмора у нее весьма своеобразное.
Лучше было бы обойти подозрительную железнодорожную ветку. Да вот только выбора особого нет. Ломиться через Агропром категорически стрёмно, туда в последнее время опасно часто захаживают химеры, а на маршруте — прорва ловушек после недавнего выброса. И через Свалку огибать мало удовольствия: утром какие-то отморозки устроили на Периметре настоящую войну, и теперь голубые каски стоят на ушах, усилив патрулирование до предела. Нагнали бронетехники, вертолеты носятся, как пчелы над клевером. Говорят, кто-то из солидных засранцев — то ли «Долг», то ли «Свобода» — устроил очередной масштабный прорыв Периметра с боем курантов и фейерверками: перебрасывали за первую линию обороны оружие, бойцов и припасы. Давно уже такого шума не было.
А группа дяденьки Хемуля возвращается с неплохим хабаром, собственностью клана, между прочим, давно проплаченной заказчиками. И деньги уже давно пропиты. В такой ситуации в лапы к натовцам полезет только окончательный идиот.
Ветеран вытащил из кармана еще один болт, машинально покрутил в руке, ощупывая пальцами ребристые грани, и движением кисти запустил его туда, где совсем недавно камешек Рентгена демонстрировал свой сольный номер. Маркер пролетел несколько метров и воткнулся в глинистую насыпь на полногтя. Не рухнул отвесно, как это бывает под действием гравиконцентрата, не вошел с усилием в грунт, вмятый многократно усилившейся тяжестью. Просто воткнулся. Подозрительно, конечно, но так тоже бывает.
Хемуль сдаваться не собирался. Подобрав несколько камней, он разбросал их веером. В полном соответствии с законами физики камешки, описав плавную дугу, падали вниз.
Важное правило Зоны: не понимаешь, что происходит — отступи, пережди, обойди. Предоставь какому-нибудь дураку честь ценой собственной головы первым исследовать новый феномен.
— Все еще гудит? — негромко поинтересовался ведущий.
— Что? — Рентген, засмотревшись на раскатившиеся камни, не сразу понял, что обращаются к нему. — Есть немного. Как трансформатор. — Он прислушался. — Да все нормально, старшой. Чисто тут, ничего нет. — Парень быстро приходил в себя, и к нему возвращалась привычная самоуверенность. — Безобидный феномен. Просто аномальное поле играет…
Хемуль покачал головой. Зря он взял с собой этого малахольного. Отмычка должен безропотно идти, куда скажут, и молчать, как Збручский идол, пусть его хоть кровососы заживо жрут. А этот спорит, требует объяснений, свое мнение демонстрирует, дурилка картонная. Драгоценный авторитет подрывает, крутить твою гайку. Два раза в Зону сходил, живым вернулся по недосмотру Черного Сталкера и думает, будто все ему теперь понятно, эксперту недорезанному. В общем-то Хемуль сам так борзо начинал, поэтому вполне понимал молодого выскочку. Вот только еще парочка таких выходок, и остальные тоже бухтеть начнут. Почему ему можно, а им нельзя? А любая демократия на маршруте — скорый конец группе. Команда должна действовать как единый кулак, направляемый умелым бойцом, иначе всем хана.
— Быстрее пройдем, быстрее выберемся на чистое. Давайте напрямик, а? — азартно предложил Рентген.
— Да мать же твою! Тебе что, дурень, на этом свете ботинки жмут?! — возмутился Хемуль. — Тихо и спокойно возьми влево три! И слушай в оба уха, падла. Усилится гул — снова замри, как монумент Независимости на Майдане, и молись тихонечко кому умеешь.
Нет, зря, трижды зря взял он в команду этого быка-рогомета. Но видит Черный Сталкер, выбора все равно не было. Лучшую молодежь разобрали — слишком многие в последнее время, основательно поиздержавшись, ломанулись в Зону за хабаром. Муха с Енотом вообще из-за Периметра не вылезают, Патогеныча в баре уже неделю не видно, Борода со своим молодняком на Милитари застрял…
