Посередь ночи вызов: 17 лет, колет, чешется, трясёт, короче, полный набор подрастающей психопатки.

Дело происходит 27 января (это важный момент) сугробы по естество, морозяка градусов 20.

Дома 2 бабы, мама и доча, мужицких вещей дома нет.

Выясняю: эта молодая НЦДшница за день разругалась с мамой, подругой в институте, со своим молодым человеком и теперь спать не может – пальцы ног сводит (бл*дь), ну и прочее, прочее.

Спрашиваю, в душе скрипя зубами:

– А я чем помогу, в институте проблемы порешаю или как?

Мама выдаёт:

– Вы её посмотрите внимательнее, у неё полиноз?

– На что? – спрашиваю.

– На цветение тополя и пыльцу полыни! Пытаясь не матерится, говорю фельдшеру:

– Оксана, подойди к окну, глянь, там тополя не цветут, в конце января?

Маман начинает покрываться полосами зебры.

А когда я сказал, что полынь цветёт в августе, начала меня стращать жалобами в ООН.

– Ради Бога, а пока наберите ванну валерьянки и ныряйте по очереди, утром решайте вопросы с молодым человеком.

Выходим, не в силах сдержать хохот.

Водитель смотрит на нас, как на идиотов:

– Поехали Валера, а то ты подвергаешься смертельной опасности, стоишь под цветущим тополем и нифига не чуешь.

Сама медик, но стоматологов с детства боюсь до жути, терплю до последнего, употребив последнее обезболивающее, не спав три ночи волочу свою тело на кресло, которое сниться мне в кошмарах. Прошу ввести меня в анабиоз и побольше. Экзекуция прошла успешно, голова по ощущениям напоминает дирижабль от наркоза. Чувствительность отсутствует, пытаюсь попить водички, а она не всасывается, приходится наклонять голову и вливать.

Еду домой в автобусе, сидит дядечка, аппетитно так ест булочку… Его взгляд медленно с булочки переползает на мой «дирижабль».

Я в панике, что не так-то?!

Достаю зеркало – зомбиапокалипсис, *пта, рот приоткрыт и кровавая слюна медленно стекает…

Повезло мне ночью быть диспетчером, пересменка, 50 вызовов висит на экране, 15 бригад вместо 36.

Перезванивает мадам (дальше дословно):

– Мы машину заказывали 3 часа назад, вы что, охренели, нарочно не едете (весь монолог на уровне ультразвука, как будто в соседнем селе порося колют).

Я на экране ищу вызов, есть – ждут час двадцать, начинаю объяснять:

– Ваш вызов есть, пока не поехали, бригад мало, уличных много.

В ответ:

– Я буду жаловаться.

– Конечно жалуйтесь, нас обязательно всех уволят, а, так как работать больше будет некому, службу, слава богу, закроют, и в следующий раз к вам никто не приедет.

Ответ:

– И что – даже пожаловаться тогда будет не на кого?

Когда-то наш старший фельдшер, будучи ещё на линии, осматривая очередного пациента с болями в животе, надел перчатки, на вопрос:

– Доктор вы в перчатках, вы мною брезгуете?

Выдал:

– Да я вас просто ненавижу.

А зачем напрягаться, в чем-то себя ограничивать, соблюдать диету, режим, назначения?

Станет плохо – приедет скорая, в больничку увезет, капельницу поставят.

А не поможет – так жалобу накатаем или в суд подадим!

Это уже сложившийся менталитет, его не исправишь.

Проводили с медсестрой противогриппозную иммунизацию. На участке была девочка-даун, Сашенька, лет до 4-х слова членораздельно не произносила, так, междометия и слоги.

Картина маслом: мама держит Сашеньку на руках, медсестричка прицеливается и колет, Сашенька поворачивается через плечо, смотрит на медсестру и совершенно отчётливо произносит: «Вот бл*дь!»

Мамаша счастлива – дитя заговорило.

Работаю на скорой.

Констатировали смерть бабушки, криминала нет, всё путём… Родственники пригласили батюшку отпевать, так вот… То ли он с похмелья был, то ли еще чего, но говорит он родственникам:

– Много я покойников видывал, но ваша дюже хороша! Лежит как живая, щёчки румяные. Не мёртвая она, летаргический сон у неё!

Понятное дело – среди собравшихся паника.

Сто звонков на скорую, приехали, пока носом в трупные пятна и характерный запашок не сунули – не успокоились! А по городу слухи…

Скорая, уроды такие, чуть живого человека не похоронили!

У нас в поликлинике медсестре высказались, что, пока она на 5 минут по нужде вышла (пациентов тогда не было под кабинетом), бедная пациентка её аж 5 минут прождала! Сказала, что с вашими зарплатами вы должны от звонка до звонка высиживать в кабинете, а в туалет ходить во время обеденного перерыва.

Медсестра просто молча достала расчётный листок за прошлый месяц. А затем спокойно приняла резко утихшую пациентку.

Работал участковым. Прихожу на вызов, набираю домофон. Там бабуля идёт очень долго. Сзади подходит мужик с чипом. Я ему говорю, что вот врач, пришёл на вызов, но не открывают, откройте дверь.

Он начинает читать лекцию, что, если ты врач, то и жди пока откроют через домофон, а у жильцов есть чипы и у нас такое правило, мы никому не открываем. И так минут 10 гундит сзади. Тут бабуля дошаркала до домофона и открыла мне.

Я захожу в подъезд, а мужик пытается за мной зайти. Я его не пускаю и спрашиваю «А ты куда идёшь?» Он – мол, я живу здесь. «У жильцов этого дома правило никого не пускать, а пользоваться чипами». Отталкиваю его и перед носом закрываю дверь. Настроение на весь день отличное!

Приснилось после суток (работаю на скорой).

Идёт война, ползу по окопу, за спиной огромная сумка медицинская, на ремне. Из окопа встаёт раненый солдат в каске, грязный, весь в крови, закопчёный. С оторванными руками. И говорит мне «Помоги!», а я ему сую бланк вызова и кричу: «Роспись, сначала роспись!!!»

Потому что сейчас в нашей работе главное правильное заполнение документации!

Однажды целые сутки пахали между приёмником и оперблоком без продыху. И вот под утро привезли девицу, с аппендицитом, но пьяненькую. Выхожу из операционной в сестринскую (благо помещения рядышком, почти смежные).

Говорю:

– Подавайте эту белку.

А сам голову к подушке на диване сестёр и провалился.

Ассистент пошёл в туалет и благополучно уснул в ординаторской, мол, позовёте.

Проснулся от возни и шёпота.

Открываю глаза и вижу: у меня под боком лежит эта девица, почти без… всего, рядом с ней опер. сестра.

И последняя ей шепчет:

– Ну и что, что замёрзла, ты уже выспалась. Дай нам немного.

Оказалось, санитарка отделения привезла её к опер блоку и смоталась. А та пьяненькая увидела через открытую дверь диван и примостилась.

Сестра тоже уставшая, не придавая этому никакого значения (доктор же спит – команды не было), примостилась рядом.

Спали около часа.

Потом, правда, всё отделение ржало.

Ну ничего, пережили…

Еду в трамвае, задумалась о своём, забыла, просто забыла проезд оплатить, не привыкла к нашим электронным компостерам. И тут, как назло, контролёры! Налички, как назло, нет, пытаюсь договориться, чтоб квитанцию отсроченную дали, но баба-контролёр озверевшая, «На туфли бабло есть, а проезд оплатить так нету, ща в милицию поедем».

Я уже встаю, чувствуя, что обречена провести остаток выходного в опорке, как вдруг между мной и контролером вырастает мужик 2 на 2, и… «Да что ж ты творишь-то, а? Ты хоть в курсе, кто это?» Немая пауза. Контролёр с недоумением смотрит на меня, я в принципе вполне разделяю её чувства, но мужик продолжает: «Это ДОКТОР! Она деток лечит. А ты тут со своим штрафом вонючим». Контролёр хотела возразить, но смекнула, что габариты «рыцаря» сами по себе – аргумент весьма веский, и с недовольным видом вышла. Без меня. Я осталась стоять с широко открытыми глазами и отвисшей челюстью. После мужик поворачивается ко мне и говорит: «бы меня не помните, конечно, но как-то вы очень помогли моему сынуле» и протягивает мне… билетик. И выходит вслед за контролёром. Посмотрела – билетик счастливый. Не сильно верю в эту всю фигню, но сохраню его. Как напоминание, что всё-таки, наверное, не зря мы работаем и кому-то это действительно надо…