– Да, не ограничивалось.

– И временем.

Дэвис поднялся и потянулся к полке за брошюрой, озаглавленной «Конституция Соединенных Штатов».

Увидев заглавие, Хейл сказал:

– Статья первая, раздел восьмой.

Этот человек прочел его мысли. Он искал юридическое основание и нашел его там, где сказал Хейл.

Конгресс имеет право объявлять войну, выдавать каперские свидетельства и разрешения на репрессалии и устанавливать правила захвата трофеев на суше и на воде.

– Каперские свидетельства существовали с тысяча двухсотого года, – сказал Хейл. – Первое известное использование было при Эдуарде Третьем в триста пятьдесят четвертом году. Считалось почетным совмещать патриотизм с выгодой. В отличие от пиратов, которые всего лишь разбойники.

Это объяснение было интересным.

– В течение пятисот лет каперство процветало, – продолжал Хейл. – Один из самых знаменитых каперов – Фрэнсис Дрейк, он грабил испанские суда для Елизаветы Первой. Европейские правительства традиционно выдавали каперские свидетельства не только в военное, но и в мирное время. Это было так распространено, что отцы-основатели специально дали конгрессу право выдавать подобные свидетельства, и люди одобрили это, когда конституцию ратифицировали. К этому документу было принято двадцать семь поправок, но каперское право не было модифицировано или отменено.

Хейл, казалось, не столько нападал на своих слушателей, сколько убеждал их. Вместо того чтобы выкрикнуть свое намерение, он понизил голос, демонстрируя сосредоточенное внимание.

Дэвис поднял полуразжатую руку, собираясь сказать что-то, но передумал, когда прагматик в нем дал о себе знать.

– Чего вы хотите?

– Каперское свидетельство дает его обладателю юридическую защиту. Наши требования в этом отношении очень конкретны. Мы только хотим, чтобы правительство держало свое слово.

– Он треклятый пират, – выпалил Дэниелс. – И те трое тоже.

Малоун кивнул.

– «Каперство – питомник для пиратов». Это высказывание не мое, а капитана Чарльза Джонсона. В восемнадцатом веке он написал книгу «Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учиненных самыми знаменитыми пиратами». В свое время она пользовалась большим спросом и до сих пор переиздается. Первое издание стоит громадных денег. Это одно из лучших исторических свидетельств о жизни пиратов.

Кассиопея покачала головой.

– Не знала об этом твоем интересе.

– Кто же не любит пиратов? Они объявили войну всему миру. В течение столетия своевольно нападали и грабили, потом исчезли, почти не оставив свидетельств о своем существовании. Хейл прав в одном. Если бы не каперы, Америка вряд ли бы существовала.

– Признаюсь, – заговорил Дэниелс, – я понятия не имел, как много сделали для нас эти авантюристы. Среди каперов было много смелых и честных людей. Они отдавали свои жизни, и, очевидно, Вашингтон чувствовал себя обязанным им. Только наша веселая банда теперь не так благородна. Как бы эти люди ни именовали себя, они самые настоящие пираты. Однако, как ни удивительно, конгресс в семьсот девяносто третьем году санкционировал их существование. Готов держать пари, не так уж много американцев знает, что это допустила конституция.

Они замолчали. Президент, казалось, пребывал в задумчивости.

– Расскажи им остальное, – сказал он Дэвису.

– Когда Война за независимость закончилась, Арчибальд Хейл и трое его земляков образовали Содружество. Используя каперские свидетельства, они набивали карманы. Вместе с тем пополняли казну, выплачивали установленные двадцать процентов новому национальному правительству. Об этом тоже большинство американцев наверняка не имеет понятия. Мы получали деньги от этих разбойников. Что до нынешней шайки, подоходные налоги не соответствуют их образу жизни. И надо признать, за последние двадцать лет их талантами пользовалось наше разведывательное сообщество. Они ухитрялись наносить кое-какой ущерб Ближнему Востоку, грабили финансовые счета, крали средства, девальвировали компании, доходы которых переводились экстремистам. Они хорошо знают свое дело. Даже слишком хорошо. Не знают только, когда остановиться.

– Позвольте мне догадаться, – сказал Малоун. – Они начали грабить те страны, которые мы предпочли бы оставить в покое.

– Нечто в этом роде, – сказал Дэниелс. – С выбором направления у них неважно. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

– Между Содружеством и ЦРУ возникла ссора, – продолжал Дэвис. – Последней соломинкой стали беспокойства в Дубае и его финансовые проблемы. ЦРУ решило, что весь этот хаос в основном организовало Содружество. Поскольку национальный долг Дубая значительно вырос, Содружество прибрало к рукам лучшие активы, купив их по несколько центов за доллар. Кроме того, эти люди сорвали некоторые реструктуризации долгов, которые государства в том регионе предлагали для ликвидации кризиса. В общем, были невыносимы. Но мы не могли допустить разорения Дубая. Это одна из немногих умеренных сил того региона. В некотором роде союзник. Содружеству велели прекратить, оно ответило согласием, но продолжило свое дело. Поэтому ЦРУ напустило на них налоговое управление. Оно прижало швейцарцев, те раскололись и предоставили сведения о счетах всех четверых членов нынешнего Содружества. Оказалось, что каждый из них владеет сокрытыми от налогообложения сотнями миллионов. Если действовать правильно, мы сможем конфисковать эти активы, которые в общей сложности составляют миллиарды.

– Этого достаточно, чтобы заставить пиратскую шайку нервничать всерьез, – сказал Коттон.

Дэвис кивнул.

– Хейл пришел ко мне и попросил защиты на основании своего каперского свидетельства. И он прав. Свидетельство предоставляет им иммунитет от всех законов, кроме ответственности за убийство. Юрист Белого дома говорит, что свидетельство имеет юридическую силу. Конституция США его легализовала, и само свидетельство упомянуто в акте конгресса, утвердившего его.

– Тогда почему оно не соблюдается? – спросила Кассиопея.

– Потому что, – ответил президент, – Эндрю Джексон сделал это невозможным.

Нью-Йорк

Уайетту не понравилось напоминание о его увольнении. В самом деле, обвинения против него выдвинул Малоун, состоялось слушание, и трое бюрократов от среднего до высшего уровня, не оперативники, решили, что его действия были неоправданными.

– Я должен был отстреливаться вдвоем с Малоуном? – спросил он у трибунала. – Он и я, в надежде, что нам удастся спастись, а трое агентов тем временем ждали бы снаружи?

Уайетт счел этот вопрос справедливым и почти ничего больше не говорил на протяжении всего слушания, но трибунал принял суждение Малоуна, что эти люди были использованы как мишени, а не как защита. Он знал о полудюжине агентов, которые пожертвовали собой по менее значительной причине. Неудивительно, что разведывательное сообщество изобилует проблемами. Создается впечатление, что все стараются быть скорее правыми, чем эффективными.

Не имея выбора, он принял увольнение и ушел.

Но это не значило, что он забыл о своем обвинителе. Да, эти люди правы. У него есть счет к Малоуну.

И сегодня он пытался свести с ним этот счет.

– Ты понимаешь, что с Карбонель, можно сказать, покончено? – спросил нацбез. – От НРА никакого проку. Они больше никому не нужны.

– Содружество тоже сходит со сцены, – объяснил церэушник. – Наши современные пираты будут доживать свои дни в федеральной тюрьме, где им самое место. А ты так и не ответил на вопрос. Были пираты повинны в том, что произошло сегодня?

Досье, составленное Карбонель на Содружество, содержало краткие сведения о четырех капитанах, при этом отмечалось, что они последние из племени авантюристов восемнадцатого века, прямые потомки пиратов и каперов. Выдержка из их психологических профилей объясняла, что моряк военного флота уходил в море, зная, что в случае победы его ждут награды в форме похвалы и продвижения по службе. Даже в случае гибели история увековечит его подвиги. Однако требовалось необычайное мужество для встречи с опасностью, когда человек понимал, что никто не узнает о его геройстве. А если потерпит неудачу, большинство будет посмеиваться над его бедой.