- Я не хочу сплетен, – коротко сказала она. – Никто не должен знать о моей жизни, не то потом узнают в Байя-Маре.
Думаю, она имела в виду, чтобы об этом не узнала там, в Румынии, ее четырнадцатилетняя дочь, ведь как ни странно, Корина была матерью, хотя ничто в ее облике не выдавало мать юной девушки. Должно быть, это невероятно здорово иметь детей, будучи очень молодым, потому что потом, уже обзаведясь детьми, ты и дальше будешь оставаться молодым. Что касается меня, то этому уже не бывать. Как и множество моих друзей, случись со мной такое, я буду поздним отцом. Но, коль скоро, речь обо мне, то я должен сказать одну вещь: сегодня ночью я вдруг понял, что тоже хотел бы быть отцом.
Пусть я поступил опрометчиво, но я сказал Хосе Карлосу:
- Она разведена, у нее есть дочь, и я, не знаю почему, вдруг вижу себя вместе с ней и нашими детьми.
- Ну ты даешь – быстро шагаешь, – восхищенно присвистнул Хосе Карлос, восторгаясь моей идеей. Ничто не доставило бы ему большее удовольствие, чем видеть меня окольцованным. – И где ты с ней познакомился?
- В магазине, – односложно ответил я, не желая вдаваться в подробности. – Знаешь, я так рад, мне кажется, что в этот раз все может быть иначе.
- Я тоже очень рад за тебя, Висенте, – серьезно произнес Хосе Карлос. – Давно пора. Плохо, когда человек один. Одиночка становится нетерпимым, у него мания непримиримости. Нужно с кем-нибудь делить свою жизнь.
Я слушал друга, и с каждым его словом перед мысленным взором возникала картина моей размеренной и гармоничной семейной жизни с Кориной.
- Тут такое дело, я хочу снова пригласить ее на свидание, но есть одна загвоздка – куда ее отвести? Мы оба живем в квартире не одни, и я не миллионер, чтобы каждый день шляться по отелям, а заниматься этим в машине мы уже стары, – поделился я с другом беспокоившей меня проблемой. Хосе Карлос достал из кармана связку ключей и торжествующе потряс ею передо мной:
- Выше нос, старина, а моя квартира на что?
- Черт, дружище, я так тебе благодарен!
Я не просил его об этом открыто, но именно на это я втайне и рассчитывал.
- Даже если я буду дома, вы устроитесь в комнате для гостей. Мне это не мешает.
Я молча обдумывал сделанное от души предложение. Даже если Хосе Карлосу не мешает присутствие в доме парочки занимающихся сексом людей, то меня волнует сама мысль о находящемся поблизости свидетеле, правда не так как Корину. Корина беспокоится о том, чтобы избежать толков и пересудов, а я потому, что в моем плане ясно черным по белому прописано, что мне в этом деле нужна автономия, так что сами понимаете – сидящий под боком в гостиной, уставившись в телевизор, или шуршащий у себя в комнате Хосе Карлос, мне как кость в горле, то еще удовольствие. Я буду чувствовать себя так же неуютно как каталонцы и баски в Мадриде. Быть полностью независимым и пользоваться тем, что тебе предоставляют, вовсе не одно и то же, последнее очень тягостно и неловко. [прим: здесь, по-видимому, намекается на различие кастильского, каталанского и баскского языков и возможные политические разборки внутри страны] Однако я тут же изгнал из головы эту скверную мысль, вспомнив, что у меня не должно быть ни страха, ни предубеждений, и самое главное для меня – иметь планы и цели. Не это ли говорила Корина? Если не это, то что-то подобное. У меня уже имелось две цели. Да что я говорю – не две, а три! Выкупить магазин, съехать из маминой квартиры, жить с Кориной. Как мне нравилась мысль снова побыть с ней наедине. Вдвоем, и только вдвоем, как влюбленным и любовникам.
12. Охотник за привидениями
- Ну слава богу! Вчерашний день прошел, а то домосед-то наш как разгулялся… – ехидно
воскликнула мама на следующее утро, когда я готовил ей завтрак. – Тебе, должно быть, плохо, бедняжке.
- Нет, мама, не плохо, потому что я не пил, – соврал я, – а если ты не пьешь, то чувствуешь себя
хорошо, даже если мало спал.
- А вот мне, если не высплюсь, и жизнь не мила, ничего не хочется, – заметила она, и это чистая
правда. Если мама не поспит восемь-девять часов, она ничего не соображает, бродит себе вялая и заспанная.
- Сегодня к тебе в магазин придет помогать эта румынка, так ведь?
Меня напугал ее неожиданный вопрос о Корине. У меня и в мыслях не было снова связывать
Корину с моей матерью. Они были как две обособленные друг от друга вселенные. Какой идиотизм – ведь если я думал сойтись с Кориной и жить с ней как обычные люди, то мама первой узнала бы об этом, и вовсе не потому, что она была моей задушевной подружкой. Как бы не так! У меня вызывают подозрение люди, которые считают себя лучшими друзьями своих детей, это просто невозможно. Мама узнала бы об этом, потому что мы живем с ней в одной квартире, а я прямо сейчас собирался поменять свой образ жизни. Я чаще уходил бы из дома, вероятно, каждый день брал бы машину, чтобы по вечерам подвозить Корину на работу, а потом забирать ее из того лощеного квартала, и быть может… Планы, проекты, замыслы. Мне хотелось заранее распланировать то новое время, что открывалось перед нами обоими.
Хотя в эту ночь я поспал всего ничего, в магазин я пришел как никогда рано и принялся
надраивать его сверху донизу. Я собирался преподнести Корине сюрприз. В суматохе импровизированных событий вчерашнего дня Корина не вымыла тарелки из-под торта и кофейные чашки и в, так называемом, офисе царил небольшой беспорядок. Я навел чистоту и даже прошелся по полу шваброй – хорошенькое дело, которым я занимаюсь крайне редко, и то исключительно в доме сестрицы, когда нянчусь с ее детьми. Когда чуть позже пришла Корина, она была поражена.
- А ты умеешь отлично убираться.
- Наоборот, терпеть не могу застилать постель. У меня никогда не получается. Мне больше
нравится разбирать ее… – пошутил я и засмеялся. Я думаю, она не поняла соль моей шутки, потому что не рассмеялась в ответ.
- Кто это – охотник за привидениями? – живо спросила она, глядя на календарь, где был отмечен
день его прихода.
- Охотник за привидениями? Это один человек из конторы по уборке помещений. Иногда он
приходит сюда, чтобы собрать всю пыль. Он носит очень смешную маску, и… – Корина не дала мне закончить.
- Он придет сегодня? – снова спросила она. – Но тогда ты потратишь деньги впустую. Все и так
чисто, посмотри.
Все было именно так. С тех пор как Корина работала в магазине, пыль уже не скапливалась как
прежде, и “охотнику”, приходившему теперь регулярно, потому что за работу он брал по-божески и, по правде говоря, мне нравился, находилось мало работы.
- Уволь этого человека, – посоветовала Корина. – Он больше не нужен.
- Да, но при таком положении вещей, не думаю, что у этого бедняги достаточно клиентов. Кроме
того, я не известил его заранее, так что он, вероятно, вот-вот появится на пороге.
Я всегда представлял этот наш с “охотником” разговор и волновался. Я замолчал, нерешительно
переминаясь с ноги на ногу. Корина воспользовалась моими сомнениями и нерешительностью.
- Сиди в подсобке, я сама поговорю с ним. Скажу ему от твоего лица, чтобы он не убирал сегодня
и поблагодарю. Нет проблем. Он же меня не знает.
- Естественно, не знает, но, если я ему не заплачу, этот человек будет разочарован. Он отказался от
других заказов, Корина, чтобы выполнить наш. Ты только представь, сколько времени мы заставляем его терять, плюс бензин, чтобы приехать сюда, плюс плата за стоянку, плюс…
- Бензин оплачивает компания, – без тени сомнения возразила Корина. – Стоянку – тоже. Молчи.
Ведь этот фургончик его?
Корина вытолкала меня в подсобку. Я послушался ее, но нервничал так, что у меня вспотели руки.
Я услышал звук отрываемой двери и звон колокольчиков, отгоняющих злых духов. Я перекрестился, сам не знаю, почему. Я в жизни своей не ходил к мессе, даже не причащался, но в экстремальных ситуациях рука сама тянется вверх. Почему эта ситуация казалась мне экстремальной?
