возможность ескадре нашей предпринять ныне же путь в
Черное море, а должно ей необходимо, собравшись к отъезду,
ожидать в Венецких ли островах или в Архипелаге (в
Константинопольском же канале вовсе неудобно) открытия кораблеплавания
на Черном море, которое, пресекаясь всегда в ноябре месяце,
открывается здесь не прежде как по прошествии весеннего
равноденствия, то и предлагаю вашему высокопревосходительству
держать в непроницаемой тайне сии высочайшие повеления, как
в рассуждении турков, так и островских жителей, которых
расположения, равно как и турков, при открытии прежде времени
оного, опасно, чтобы вовсе к нам переменились и, изготовляясь
к исполнению получаемых ныне повелений, отписать к кайма-
каму-паше, что ескадра требует необходимо починки, которая
в портах наших по причине готовности всего нужного тотчас
исправиться может, и возвратится опять в самое краткое время,
и требовать, дабы испросил он от его величества султана на сие
соизволения, а между тем дать мне знать заранее, в каком
именно месте назначаете вы быть зимою ескадре, сколько числом
и каких в оной находится разных судов и к которому времени
могут все готовы к отплытию и затем, ведя со мною частую
переписку, не трогаться с места без уведомления о том от меня.
В том же высочайшем рескрипте государь император,
обращая вспять и назначенный в крепости Корфу гарнизон
российский, повелевает предложить Порте содержать в оных турецкий
гарнизон. Государю императору при даче мне сего повеления не
было еще известно, что Порта отступила от видов своих
посредством введения гарнизона завладеть крепостьми на острове
Корфу, пред которыми все силы Оттоманской империи трижды
преломлены были, ибо о согласии Порты на отдачу тех
крепостей в собственное сохранение обывателей, на вывод войск
турецких изо всех областей Республики после войны и об обороте
во благое всех дел островских доносил я только его
императорскому величеству всеподданнейшею реляциею моею от 16 (27)
октября, а вышесказанный высочайший его ко мне рескрипт
последовал из Гатчины от 28 октября.
Сего ноября 14-го числа, крейсируя с кораблями около
берегов генуесских, у мыса Мелли увидели под самым берегом
идущие к Генуе несколько малых судов, а посему я авизу требакул
«Константин» под командою господина порутчика Погони, при-
бавя на оный Бримерова баталиона десять гренадер,
унтер-офицера и с ними подпорутчика Скоробогатова, охотою на сей раз
вызвавшегося, и совокупно австрийского корсера — фелюку
«Любеппина», которая имела две 2-фунтовые пушки, ею
управлял шхипер Никола Миркович, подошедшего того же числа и
явившегося ко мне.
Отрядив оба сии судна к мысу Мелли с тем, чтобы в сию
ночь у самых берегов неприятельских малым судам нанести вред
и, сколько можно, захватить оные, я с кораблями держался тогда
вдоль берега, от оного в умеренной дистанции, имея ветр от О,
брамсельный.
На рассвете 15-го числа, находясь мы против мыса Онелья,
увидели близ берега неприятельский транспорт, состоящий до
двадцати фелюк, тартан, бригантин, небольших судов, которые
лежали в бейдевинт левым галсом, требакул же наш у нас под
ветром, у которого за кормой было на бакштове небольшое
двухмачтовое судно.
Мы с кораблями легли правым галсом, дабы пресечь сему
транспорту путь к Генуе, и в 7 часов все оные неприятельские
суда спустились по ветру в порт Санкт-Маврицио и город Онело,
отстоящих в тридцати италианских милях чрез горы от крепости
Кони, и подошли близ берега и стали под укрепленные в сих
местах батареи, дабы не упустить способного сего случая и
воспользоваться удобным свежим ветром, которого перпендикуляр
был в центре сих обоюдных неприятельских портов, спустились
мы с кораблями последовательно и, подойдя на самую близкую
дистанцию, открыли по сим местам и по судам живейшим и
сильным огнем из деков канонаду, которую и по нас с шести
батарей от французов производили. Потом, приведя корабли на
левый галс, легли от берега, чтоб выиграть ветр, и потом
вторично таким же порядком: подойдя на ближнюю дистанцию,
производили канонаду. И в оба раза нанесли неприятельским
сим местам и судам видимый вред, и более десяти судов
потоплено, в том числе один большой трехмачтовый новый транспорт.
Войска неприятельские, состоящие из кавалерии и пехоты,
которые были на берегах у сих мест, и на судах видимые,
обращены в беспорядке в бег к горам, а из прилегающих к сим от
других мест по берегу следующие со скоростью на сикурс кава-
лерию и пехоту, из чего заключить было можно причиненная
сим местам ощутительная диверсия и вред. Отошед с кораблями
на две мили италианских расстояния от неприятельских батарей,
легли на якоря на 28-ми саженях с тем намерением, дабы в ночь
отрядить вооруженные баркасы и катера к берегу, чтобы взять
несколько судов, но усилившейся с вечера ветер не позволил
сего исполнить, и мы с кораблями, снявшись с якорей, легли
в море левым галсом к Корсике. У нас на кораблях повреждение
сделано только в такелаже и парусах; ранено на корабле
«Симеоне и Анне» — трое; убитых, благодарение богу, никого; на
неприятельских батареях были пушки 24- и 36-фунтового калибра.
Спустясь несколько по ветру, в 9 часов подошел к нам и
требакул, и рапортовали меня командир оного господин порутчик
Погони и подпорутчик Скоробогатов, что они с требакулом и
корсаром австрийским в ночь на 15-е число, подошед близ
местечек Санкт-Стефа и Рива Деталия, увидели под самым берегом
три неприятельские небольшие судна, на которые сделали пальбу
из своих пушек, и они тоже чинили [пальбу], но обращены потом
в бег и пустились прямо на берег, и люди с них на оный
сбежали. Одно судно, которое имело две фунтовые пушки, груженное
мукою, взяли в приз, а последние затопили и, отошед от берега,
имея приз на бакштове, но усилившийся [в ночь] на 16-е число
ветр не позволил иметь оного больше при требакуле,
принуждены были оставить в море, сняв две пушки.
О чем имею честь рапортовать вашему
высокопревосходительству и долгом почитаю свидетельствовать и рекомендовать
о господах командирах кораблей: «Св. Михаила» — флота
господина капитана Салтанова и «Симеона и Анны» — флота
господина капитана Леонтовича, которые в оба сии раза канонады
оказали неустрашимость, исправность и порядок в сем действии,
которая [неустрашимость] также испытана и оказана от них была и
прежде, как при штурме острова Видо, [так] и во время
канонады и блокирования на Анкону; а при том [рекомендую]
командира требакула порутчика Погони и подпорутчика Скоробогатова
и бывшего на требакуле волонтера подпорутчика Николаева,
который дан был с корабля «Св. Михаила» в должность лоцмана,
знающий места сих берегов, и усердного к службе его
императорского величества, и при сем же случае рекомендую штурмана
унтер-офицерского чина Козырева, находящегося при
флагманской должности при сигналах и протчем, который исправляет во
все время командования моего все принадлежащее с крайним
усердием, расторопностью, прилежностью и неусыпным старанием
к службе его императорского величества. Покорнейше прошу
оказавшим, как господам капитанам кораблей, [так] и
вышеописанным господам обер- и унтер-офицерам представить его
императорскому величеству на высокомонаршее его благоволение.
Вице-адмирал Пустошкин
[P. S.] При сем препровождаю вашему высокопревосходительству план
