Чувство терпимости

Становятся знаками

Необходимости.

И я говорю вам

Всевёрстно, всегласно:

Зима нашей старости

Тоже прекрасна.

52

***

Я здесь часто во сне летаю.

Разбегусь — и начну летать.

Видишь, лебеди сбились в стаю,

Чтобы с неба луну достать.

Я вожак их. Я птичий кормчий.

Мы летим на одной волне.

Я привёл их на берег отчий,

И они благодарны мне.

Небо крыто лебяжьим пухом,

Тянет горьким дымком костра.

Шевелит волосатым ухом

Подо мной Аю-Даг гора.

Я лечу. Я сейчас летаю

То в одном, то в другом краю.

Вместе с Африкой я светаю.

Вместе с Азией солнце пью.

Выси трепетны. Дали сини.

Небо можно рукой достать.

Воздух, что ли, такой в России –

Так и тянет летать. Летать.

53

БАЛЛАДА ОБ УЛЫБАЮЩЕМСЯ АНГЕЛЕ

У ангелов крылышки чёрные. Я утверждаю. Чёрные.

Я видел такого ангела, что в библии нету таких!

Перед его белизною — снега отступали горные.

И даже стеснялись лебеди, когда он глядел на них.

Он мог, если вам угодно, любой прозвенеть струною.

Тонкою или толстой. Как пожелаете вы.

Но я утверждаю — слышите! — под этою белизною

Пряталось очень чёрное. От пяток до головы.

Я помню этого ангела. Он был белокур и светел.

Очень добролюбивым. Услужливым. И живым.

Но каждое доброе дело он галочкой жирной метил.

И в аппарате бога считался передовым.

К нему приходили старцы. К нему приходили вдовы.

Дети погибших воинов шли к нему в кабинет.

Уста его были сахарны. Улыбки были медовы.

Ангельская сорочка всё время струила свет.

Я тоже бывал у ангела, как грешнику полагается.

Любил он играть мелодии на нежной своей трубе.

Бойтесь улыбок ангела! Ангелы притворяются.

Ангелы улыбаются только самим себе.

Как я её ненавижу, дежурную эту гримасу.

Это движение кожи без движения души.

Они надевают гримасу и не снимают по часу.

И держат для обозрения. Хоть ямбом про них пиши.

Ангелы белокожие. Грудь в золотом горошке.

Каждый из них при встрече вдвое себя согнёт.

Но не встречайся с ангелом ночью на узкой дорожке —

Он, улыбаясь ласково, в пропасть тебя столкнёт.

Что ему надо, ангелу? Ангелу надо немного.

Только сводить исправно балансы добра и зла.

Бога встречать у порога. И провожать до порога.

И жить на земле не страшно. Недаром она кругла.

Я виделся с этим ангелом. Он был белокур и светел.

И очень гордился крыльями. И белизной своей.

Но каждое доброе дело он галочкой чёрной метил.

С тех пор не люблю я ангелов. А просто люблю людей.

54

КАК ВОРОБЕЙ СМЕЯЛСЯ

Не в песне и не в сказке,

А просто наяву –

Нёс воробей росинку

И бросил на траву.

Шло солнце мимо леса

За утренней водой.

И стала вдруг росинка

Алмазною звездой.

Летели две сороки.

Увидели алмаз.

И ну клевать друг друга

Не в бровь, а прямо в глаз.

Повыщипали перья.

И вот стоят в лесу

Две голые сороки.

И смотрят на росу.

А воробей-забавник

Сидел в лесной глуши

И целый день смеялся

Над ними от души.

55

ИСТИНА

Извёл я десять тонн чернил

И как-то, в пору лютую,

Я Истину удочерил.

Худую. Не обутую.

Я дал ей пить. Я дал ей есть.

Что с нею в жизни станется?

И с кем однажды ей присесть

За стол судьбы достанется?!

Но Истина — плохая дочь.

Весь мир ей глупым кажется.

И вот она уже не прочь

Позлиться, покуражиться.

Встаёт надутой поутру.

На всех глядит таинственно.

— А я хочу играть в игру

Сама с собой. Единственно.

И, больше всех себя любя

(Мол, вот вам, люди, нате-ка!],

Вдруг стала Догмой звать себя,

А ласково — Догматика.

Шли годы. Истина росла.

Гордилась весом. Вкусами.

И всё сражалась, как могла,

С коварными искусами.

Она была сплошной замок.

Сжат рот до побеления.

А я кропил её как мог

Слезами умиления.

А мне не ждать бы, не гадать

Да зря не окаянствовать,

А дать мешок ей, палку дать,

И пусть уходит. Странствовать.

И дай ей бог друзей найти.

Влюбляться. Спорить. Мучиться.

Я знаю: Истина в пути –

Она добру научится.

56

ГИМН ОЛЕНЯ