— Любовь подобна очаровательному цветку: рано или поздно всё равно завянет.

Я ничего не ответил.

Мы так же сидели у ямы, свесив в неё ноги. И снова я чувствовал, что начинаю перегреваться.

— Ты когда-нибудь пробовал ромашку на вкус? — чавкая, спросила Ева.

— Как-то не приходило в голову…

— А знаешь, ничего так. Попробуй.

Ева сорвала ещё одну ромашку и протянула мне.

— Не хочу.

— Ну попробуй! Ради меня!

Я всё же взял ромашку и откусил её.

— Ну ведь не дурно?

— Сойдёт…

Неожиданно Ева вскочила, смотря куда-то вверх.

— Что такое? — удивился я, поднимаясь следом.

— Тучи! — испуганно выговорила она.

Тучи?

А ведь действительно. Огромное мрачное пятно, словно болезненный нарост, уже заполняло издалека небосклон. Но неужели это… взаправду? Неужели здесь, на этом необычайно спокойном острове, здесь, в пристанище моей душевной гармонии, пойдёт… дождь?

— Тебе нужно поспешить, — сказала Ева, не отрывая от неба взгляда.

— Да почему же? Что будет, когда пойдёт дождь?

— Неужели ты и сам не понимаешь? — раздражённо выпалила она, глянув на меня. — Дождь не прекратится. Этот остров… Его затопит. Полностью!

— Но ведь ты сама говорила, что мы теперь будем вместе…

Ева отвернулась.

— Как бы то ни было, дождя не избежать, — тихо проговорила она. — Как и было не избежать всех этих подробностей твоей жизни… Всех этих попыток дать объяснение происходящему… Рано или поздно ты начал бы это сам.

— А если бы не начал? Мне уже наплевать на всю мою жизнь. Мне — здесь хорошо. И всё. Больше ничего не требуется. И нет нужды копаться в прошлом. Давай просто остановим всё это — и вдруг дождь тоже возьмёт и пройдёт мимо.

Ева покачала головой, опустив взгляд к земле.

— И что же нам теперь делать? — спросил я. — Что будет с нами, когда он начнётся?

— Ничего, — холодно ответила она.

— Слушай. — Я осторожно положил руки ей на плечи. — Всё будет хорошо, ладно? Я что-нибудь придумаю. Ты очень напряжена в последнее время… Может, тебе стоит отдохнуть?..

Ева не шевелилась. А затем вдруг заметно расслабила мышцы плеч и, повернувшись ко мне, вздохнула:

— Наверное, ты прав…

— Иди сюда. — Я спрыгнул в яму и протянул ей руки. — Мы с тобой на солнце совсем перегрелись. А здесь прохладно.

Ева подошла ближе, и я помог ей спуститься. Передвигалась и дышала она крайне тяжело. Я сел поперёк ямы, облокотившись спиной о стенку, и рукой показал Еве, чтобы легла головой на меня. Она последовала моему совету и, вытянувшись в полный рост, устроилась как нужно и прикрыла веки.

Я аккуратно убрал волосы с её лица. Потрогал лоб. Сравнив со своим, понял, что у нас обоих — высокая температура. Но если у меня болезненное состояние было с самого начала, то состояние Евы стало ухудшаться совсем недавно. Теперь на её лице ясно отражалась непомерная усталость.

Я всё смотрел на Еву, отмечая в голове странную мысль: с ней явно что-то происходит. Что-то такое, что я пока не в силах понять. Какая-то несомненная особенность, которую, как я ни пытаюсь, никак не могу сложить в понятную картину.

От земли веяло прохладой. И вскоре я заметил, что кожа Евы покрылась мурашками. Я снял со своей головы обвязанную рубашку и накрыл ею плечи и руки Евы.

— Мне хорошо с тобой… — прошептала она. — Я не хочу тебя терять…

— И мне хорошо с тобой, — сказал я. — Так что ничего не бойся. Насчёт дождя я что-нибудь придумаю. Зря, что ли, я болен многослойным прогнозированием! — И я нервно хохотнул.

А потом огляделся вокруг себя. Да что тут можно придумать? Разве что-то может спасти от ливня на этом крошечном острове?..

И тут на моё лицо упала капля. Точно слеза, она скользнула вниз по моей щеке. Я стёр её пальцем и озадаченно глянул вверх.

Началось…

— Продолжай, — не открывая глаз, прошептала Ева, словно увидев возникшее на моём лице замешательство. — Времени очень мало.

Дождь…

Он ближе, чем я думал. Он уже здесь. Стекает по моему лицу. Чёрт, как же так? С чего он вдруг здесь появился? Неужто это как-то связано с тем дождём, который начался в Южном Залиново?

Пока я думал над всем этим, на меня упало ещё несколько капель. Холодные, мелкие — словно предвестники какой-то неминуемой беды. Но я не хочу беды, подумал я. Я хочу, чтобы тишина и безмятежность царствовали в моём новом мире вечно. ВЕЧНО! И чтобы Дождь ни в коем случае не ставил под угрозу мою Вечность. Ведь я её заслужил. Как бы то ни было, Я ЕЁ ЗАСЛУЖИЛ!

Я снова поднял лицо к небу. Даже отсюда было видно, что тучи двигались медленно, но решительно. Ливня не избежать… Нам придётся с ним столкнуться. И чем закончится это столкновение — совершенно неизвестно.

Густая воздушно-водяная громада приближалась к острову и, словно бездна чёрной саранчи, сжирала на своём пути всё светлое и чистое, что было в небе. Не оставляя после себя ничего. Ни малюсенького лучика солнца. Скоро и оно будет уничтожено. И жара, некогда основательно тяготившая меня, останется в прошлом. Впрочем, как и всё однажды в жизни… Судя по зрелищу на небесах, скоро и мы с Евой должны будем туда броситься — в прошлое. И на нашем месте останется лишь бесконечная вода.

Капля.

Снова.

По лицу.

Я опустил взгляд и посмотрел на Еву. В её волосах лежал маленький кусочек земли. Я протянул руку, чтобы убрать его, но это оказалась не земля. Бабочка. Чёрная. Та самая!

От касания моей руки она вдруг заметалась и вылетела из светлых волос. Ева, кажется, абсолютно не замечала происходящего. Но с самой первой минуты, как я здесь оказался, я не видел никаких животных, рыб и насекомых. А вот сейчас — бабочка. И как же она похожа на ту, которую я видел тем вечером…

Бабочка метнулась выше. Сделав несколько кругов над нами, она вылетела из ямы, а вскоре и вовсе исчезла из виду, как будто её никогда здесь и не было. Я тупо смотрел вверх, всё пытаясь отыскать её взглядом.

— Продолжай, — тихо повторила Ева, не открывая глаз и тяжело дыша. — Продолжай, Роман…

17

Утром в половину девятого Ника ушла на работу. Когда дверь за ней захлопнулась, я присел на кровати и взглянул в окно. Дождь не прекращался. Невзрачные тучи висели низко над селом, и, казалось, сейчас раздавят его своей унылой серостью. В следующую секунду вдоль дома прошла Ника. Она распахнула чёрный зонт и исчезла за калиткой.

Уехать прямо сейчас, наверное, было бы нехорошо. С Никой не обмолвился ни словом. Да и дождь всё хлестал и хлестал…

Я встал с кровати и пошёл на кухню. Чайник был горячий, на столе лежали бутерброды с колбасой. Я налил себе чай и сел перекусить. Сняв бинт с руки, посмотрел на рану. Заживает.

Выкинув бинт в мусорное ведро, я с чашкой чая вернулся в комнату. После чего включил уже исправный свет, вынул из кармана ветровки тетрадь и, устроившись удобнее в кровати, принялся читать дневник Виктории.

Я узнавал о ней всё больше. Наверное, даже больше, чем о ней знали её мать и сестра. Страница за страницей я открывал для себя душу этой одинокой девушки. Несмотря на пронзительную покинутость, кричащую в её записях, иногда в дневнике всё же проскальзывали строчки, наполненные позитивным настроением. Как, например, эти:

28 февраля

Зима почти кончилась. Нет, снег ещё будет лежать целый март, это понятно, но зато теперь мне будет не так грустно. Надеюсь, весна сможет прогнать из меня всю тоскливость, что накопилась за долгие морозные месяцы.

Я решила записаться в фитнес-центр. Теперь два раза в неделю хожу на занятия. Там очень симпатичный тренер. И да, часто заглядываюсь на него. Впрочем, как и остальные девки. Это и неудивительно. Он очень сильный и уверенный в себе.

С самого первого дня, как его увидела, безумно захотелось, чтобы он хоть раз обратил на меня внимание. Чтобы индивидуально дал мне несколько полезных указаний. И вот ведь какая штука… это случилось! Именно сегодня он подошёл ко мне, и я просто потеряла дар речи. Даже не могу толком вспомнить, что он мне сказал. Помню только его волшебную улыбку и щетину. Я стояла и улыбалась ему в ответ, как душевнобольная.