-Конечно – конечно, – улыбнулись мы, а затем  развернулись и, взяв Сашу под руки, пошли внутрь массивного здания.

-Вот наглые, а!- с недовольством произнесла Светочка, любуясь внутренним интерьером университета.

    На стенах висело множество картин, но их еле можно было уловить взглядом  из-за столпившихся студентов. Вдоль мягких оттенков стен тонкими ручейками лились скамьи, которых не миновал солнечный свет, лившийся из широких окон.

    Мы отыскали свободные места на длинной скамье и присели.

-Не обращайте вы на них внимания. Это они так пытаются себя показать, самоутвердиться среди других, - Саша продолжал изучать студентов столпившихся у расписания.

   Мы сидели на первом этаже в ожидании концерта. Скучно ждать не пришлось из-за неугомонных студенток,  которые присев к нам на скамью с легкостью с нами познакомились. Как оказалось, они уже учились в университете второй год, и знали эту наглую девицу. В действительности  эту девушку  тут называли Лекси. Ничего хорошего я о ней так и не узнала. Как мне показалось, они просто её ненавидят. Единственное, что мне понравилось в ее «характеристике» то, что она могла за себя постоять и высказать свое мнение. «Что ж похвально!» - отметила я, записывая ее в невидимый список неприятелей.

-Идемте, через несколько минут начало концерта, -   произнесла Лена, вставая с сидения.

    Мы поспешили на концерт. Как в любом другом любом учебном заведении на сцене пели, танцевали, читали стихи.

   «А мне здесь нравиться! Тут учатся очень талантливые ребята. Оказывается, тут есть нормальные люди!» - подумала, я наблюдая за высоким юношей, который читал стихотворение Есенина.

   После концерта мы разошлись по учебным аудиториям, распрощавшись с Сашкой и девчонками.

   Помещение было просторным, а первокурсников было не так много как казалось, их было не больше двадцати пяти. Студенты разговаривали каждый о своем: кто-то знакомился, кто-то обсуждал прошедшее лето, кто-то просто сидел молча в сторонке, как рыжеволосая девушка с огромными массивными очками.

-Привет девчонки,– послышался голос сзади.

-Привет, – обернулись мы, увидев троих девчонок.

    С этого момента и началось наше знакомство с Яной, Катей, и Настей, студентками-веселушками и отличными девчонками.

-Здравствуйте! – внезапно все стали.

   Мы недоуменно последовали их примеру. Как оказалось перед нами стоял наш декан.  Мы растерялись, еще бы, когда декана можно легко спутать со студенткой,  настолько она была миниатюрна и молода.

    Александра Витальевна провела классный час. Мы познакомились с остальными студентами с помощью различных игр на знакомство, которые  мы знали еще с лагерных дней. Когда мы со Светкой изображали отрывок из детского стиха «Мы с Тамарой ходим парой» ребята так хохотали, что к нам пришли из соседней аудитории с замечаниями, а когда Александра Витальевна вместе с одногруппником Васькой показали нам произведение «Идет бычок качается» мы так смеялись, ухватившись за животы, что казалось, могли лопнуть.

    Только дома, я заметила неиссякаемое количество пропущенных звонков от мамы, и девчонок.

     Первым делом я позвонила маме и поделилась своими впечатлениями. Но мама почему-то расчувствовалась, что меня огорчило. Успокоив ее, я снова пообещала ей звонить каждый день, напомнив и о том, что я ее очень люблю.

     Оглядываясь в поисках подруги, я нахмурилась. Слушая тишину, я уловила  смех на кухне. Светка разговаривала по телефону. Я торопливо набрала номер.

-Привет, – послышался грустный голос с того конца провода.

-Привет Шурик. Ты чего такая грустная?

-Погоди … - произнесла подруга, сделав паузу.

    Саша всхлипывала, пытаясь прижать телефон к груди, чтобы не было слышно как она плачет, но ее старания были напрасны.

-Шур, что случилось? – снова спросила я, нервно теребя край блузки.

-Мы  расстались. Расстались! – прокричала она. - А я его люблю… – затем Шурка что-то прокричала невнятное, и зарыдала в голос.

-Саш не плачь… - произнесла я, но услышав новые всхлипы, сочувственно прошептала: -  Шурочек мой,…  Что же это такое, а? Почему все не так у вас?

-Лер, понимаешь, я ему звонила, звонила, он трубку даже не брал,  – сквозь слезы шептала она. - Он в это время уезжал в Москву и даже со мной не попрощался, понимаешь? …Слова о расставание передал Слава, не он, а Слава… Я так не могу! –  нервно кусая губы, я не знала, как ей помочь. Ни за что бы не хотела вновь почувствовать это.

-Может мне с ним поговорить…– вслух подумала я.

-Не надо, будет только хуже… - ровным голосом ответила подруга. «Успокоилась» - эта мысль позволила мне облегченно выдохнуть.

-Может, стоит попробовать, ведь кто не рискует, тот не пьет шампанского?

-Я не знаю Лер, правда,…я уже ни-че-го не знаю, – на этих словах она отключилась.

    Я вновь настойчиво стала звонить подруге, но телефон был выключен. Не придав этому значения, я подумала, что подруга захотела побыть одна, подумать, успокоиться.

    Как только Света вошла в комнату я ей сообщила о расставании Шурки и Макса. Подруга заметно расстроилась.

-Нужно им помочь…Они ведь любят друг друга. Всего лишь из-за одной ничтожной ссоры, любящие друг друга люди не будут вместе? - спросила я,  и, не дожидаясь ответа, добавила, - Да глупо же!

-Согласна с тобой. Даже и слов нет, – подруга подошла к окну, и пристально начала вглядываться в силуэты проходивших мимо людей.

     Сколько бы я не набирала номер Сашки, механический голос твердил, что абонент отключен. Её можно было понять, когда попадаешь в такое положение, ты находишься в растерянности. Ты не знаешь что делать, что думать. Говорить о проблемах не хочется, но всё это воссоздается у тебя в голове. В этот момент ты беспомощен, бессилен…Ты не можешь идти против себя, но и другого выхода нет. Ты не знаешь куда идти. Кидаешься из крайности в крайность, пытаясь все исправить.

    Вечер пролетел незаметно за обустройством комнат, время близилось к ночи.

    Я прилегла на кровать и внимательно смотрела незнакомый фильм по телевизору. Сюжет менялся, и он даже имел глубокий смысл.

-Лер у тебя, что телефон выключен?! – провопила внезапно вломившееся подруга. Я нервно подпрыгнула на месте и уставилась на нее. Ее щеки пылали огнем.

-Свет ты чего? – подруга замерла, закрыла лицо руками и произнесла: - Шурка отравилась…

   Она прошла в комнату и присела рядом. Взор бессмысленно был направлен на телевизор, но меня не волновал фильм, меня волновали вопросы, на которые я не могла найти ответа.

-Она жива? – вытирая слезу со щеки, произнесла я, находясь в необъяснимом ступоре.

-Жива. Таська рассказала, - уставив взгляд в телевизор, ответила она.

   Только сейчас я отошла о шока, и вытирая мокрые щеки прокричала:

-Свет, как это  случилось?! Ну не молчи?!

-После того звонка, последнего с тобой, она пошла и выпила огромную дозу сильнодействующих таблеток… - беспокойно проводя пальцами по вискам, отозвалась подруга.

-Черт! Надо было тогда еще задуматься. Тогда еще понять, что тут что-то не так! – опустив взгляд в пол, восклицала я.

   «Я виновата! Я! Из-за меня мог погибнуть человек!» - я с силой вцепилась с подушку, сжимая ее до размера мячика, пытаясь унять мысли и необъяснимое состояние, которое переходило к истерике.

-Надо было. Да уже поздно. – подруга не сдвинулась с места, изучая взглядом дерево за окном, которое беспокойно шаталось от порывов ветра.

-Кто ее обнаружил? – спросила я, поднимая полный тревоги взгляд.

-Отец. Он ее  повез в больницу, – автоматически, будто зная мой вопрос, ответила подруга.

-Как она? Ты не знаешь? – хватка ослабилась, подушка выпала из рук как помятый листок бумаги.

-Знаю только то, что она жива. И, Слава Богу! – отозвалась подруга. – Ребята в больнице.

-Максим знает? – спросила я, направляясь к одинокому пустеющему окну.