выглядишь ты.

– Надеюсь, что оправдала твои ожидания, – шутит она и закатывает глаза.

– Ты превзошла их, – бормочу я. Я смеюсь, и её лицо становится ярко-

красного цвета. Я решил позволить ей сорваться с крючка и сменил тему. –

Не подумай, что я пытаюсь преследовать тебя, но я сейчас смотрю на твой

профиль в фейсбуке. Ты не возражаешь, если я тебя добавлю?

– Я бы хотела, чтобы ты добавил меня, – улыбается она. – Мне нравится

общаться с тобой.

Моё лицо освещает широкая улыбка, потому что это был первый раз, когда

она, наконец, это признала. Я думаю, что она только что поняла это, потому

что опять покраснела.

– Я имею в виду, что ты не полный мудак, – добавляет она.

– Вау, спасибо, – хихикаю я. – Ты знаешь, ты такая милая, когда

улыбаешься…

– Так как поживает твоя задница? – спрашивает она, приподняв бровь.

Я смеюсь. Милая смена темы.

– Нормально. Возможно, завтра я смогу встать с кровати и уже в эти

выходные вернусь в Лондон.

– В самом деле? Это потрясающе! – Она улыбается. – Бьюсь об заклад, что

ты не можешь дождаться, когда вернешься к прежнему ритму жизни, – я

уверен, что услышал разочарование в её голосе. Она думает, что я перестану

её беспокоить, когда вернусь в Лондон? Потому что если так, то она

ошибается.

– Тем не менее, я пока еще не могу играть в теннис, – добавляю я. – Мой

врач говорит, что пройдет несколько месяцев, прежде чем я полностью

оправлюсь.

– Это отстойно.

– На самом деле это к лучшему. У меня появилось время обдумать много

разных вещей.

– Так ты думаешь о чём-то?

– Почему нет?

– Ты не похож на человека, который чертовски много размышляет над чем-

то, – говорит она со смешком.

– Может быть, мне нужно пересмотреть некоторые вещи в своей жизни.

– Может быть, – говорит она. Её глаза смотрят куда-то в сторону. – Чёрт,

мне нужно на работу. Не стесняйся, добавь меня в фейсбуке, – бормочет она

застенчиво.

– Надеюсь, что ты когда-нибудь добавишь меня в друзья.

– Хм, я подумаю. Хорошего дня, мистер Стивенс, – говорит она с милой

улыбкой, прежде чем гаснет экран.

10

– Мам, могу я поговорить с тобой секунду? – зову я.

Это становится просто смешным. Она останавливается в коридоре и ждёт

несколько секунд, прежде чем повернуться и войти ко мне в комнату. Она

даже не может смотреть на меня.

Это чертовски неудобно.

– Да? – говорит она, прочищая горло.

– Может, пойдём как-нибудь на прогулку? – я умоляю, моё лицо краснеет. –

Уже неделя прошла, – на самом деле уже восемь дней.

– Я была бы более чем счастлива никогда не говорить об этом снова, –

отвечает она. Она тяжело фокусируется на стакане, что стоит на столе позади

меня. Я вздыхаю, потому что я, правда, не знаю, как обойти всё это.

– Послушай, Джош просто познакомил меня кое с кем, кто помог мне снять

стресс. Это всё, что было.

– Я, правда, не хочу вдаваться в детали, Райдер. Тебе двадцать четыре. То,

что ты делаешь со своим временем, только твои заботы. Я действительно

надеюсь, что мы не будем вдаваться в детали.

– Хорошо, – отвечаю я. – Но это значит, что ты наконец-то должна

посмотреть мне в глаза.

Она медленно перемещает свой взгляд вверх, пока наши глаза не

встречаются. Она улыбается, и я вижу, что она пытается.

– И ещё кое-что, – я закрываю глаза. Не верю, что собираюсь сказать это. –

Я подумал, что, возможно, смог бы остаться с вами, ребята, на несколько

недель после того, как мы вернемся домой. Просто пока я не встану на ноги,

– добавляю поспешно. Как я и ожидал, лицо мамы мгновенно загорается. Она

делает шаг ко мне и обнимает.

– О, Райдер. Я бы так хотела этого, – всхлипывает она.

Я закатываю глаза и глажу её по спине, делая вид, что это не такое уж

большое дело. Но видеть, как она радуется, заставляет меня самого

испытывать счастье. Я знал, как много значило для мамы то, что она сможет

позаботиться обо мне. Я нашел способ сделать что-то хорошее для кого-то

другого, не тратя при этом деньги. Все это стоило мне моей свободы. И,

возможно, моего рассудка.

***

На следующий день я готов лететь домой.

Боль всё ещё сильная, так что я не могу нормально сидеть, и я принял

несколько сильных обезболивающих, но так по крайней мере я могу ходить.

Мы летели первым классом, потому что это даёт мне больше личного

пространства, чтобы лечь на свою сторону. Мама с папой хотели

путешествовать в эконом-классе, но я настоял, что оплачу их перелет вместе

со мной.

– Ты уверен, что сможешь идти? – Мама расхаживала вокруг меня, как

пастух возле овец.

Я закатываю глаза и поднимаю руку вверх.

– Я в порядке. Врачи говорят, что ходьба полезна для мышц.

– Мы освободили тебе комнату на первом этаже. Не хочу беспокоиться о

том, как ты будешь спускаться и подниматься каждый день. Только представь,

если бы ты снова упал, – задыхается она, прижимая руку ко рту.

– Мам, хватит беспокоиться. Я в порядке.

Всё, о чем я могу думать, так это то, что пребывание здесь сведет меня с

ума. Во всем виновата Скарлетт. Я позволил ей убедить меня сделать кого-то

счастливым, но я бы предпочёл удостовериться, что сам буду счастлив. Я иду

в спальню и закрываю дверь. Мои чемоданы уже распакованы, а вещи

разложены и аккуратно помещены в шкаф. Я закатываю глаза и ложусь на

кровать. Схватив свой телефон, печатаю сообщение Скарлетт.

Я: Надеюсь, ты счастлива. Эта поездка сделает меня сумасшедшим.

Она: Что случилось? Что происходит?

Я: Мой добрый поступок – пребывание с родителями, потому что я

знаю, как счастлива от этого моя мама.

Она: Ты дома? Поздравляю. И молодец. Я позвоню тебе позже. Мне

нужно отвезти Джейка в больницу.

Моё сердце ускоренно забилось. Я еще не разговаривал с Джейком, а уже

переживаю за него. Я знаю, что он весь её мир.

Я: Все хорошо?

Она: Не уверенна. Его лечение не работает так эффективно, как

хотелось бы.

Я сажусь и достаю свой лэптоп, когда картинки начинают мелькать у меня

в голове. Несколько недель назад я видел сюжет о новаторских исследованиях

в области кистозного фиброза (муковисцидоз). У меня занимает несколько

минут, что бы найти его.

Профессор в Великобритании, широко известный во всем мире как

ведущий специалист в области КФ (кистозный фиброз или муковисцидоз),

запустил серию испытаний нового препарата, который, как он считал,

поможет уменьшить выработку слизи в легких больных КФ. Я хватаю лист

бумаги и царапаю имя и телефон врача. Интересно, знает ли его папа?

Заставив себя подняться с постели, я выхожу в гостиную, где сидят мои

родители.

– Пап, – начинаю я.– Ты случайно не знаешь профессора Хоуз? Он

ведущий специалист в области КФ.

Папа смотрит на меня с удивлением и радостью. Я не часто спрашиваю его

о работе.

– Я не знаю его лично, но один из моих коллег его лучший друг. Они

вместе ходили в медицинскую школу. Зачем тебе? – спрашивает он с

любопытством.

– У моего друга есть сын, у которого кистозный фиброз, а болезнь не

реагирует на текущее лечение. Я вспомнил о том, что слышал о новых

исследованиях и надеялся получить это лекарство для него.

Папа смеётся.

– Ты не можешь получить такие вещи просто так, Райдер. Это занимает

годы подготовки.

– Знаю, поэтому я спрашиваю тебя, знаешь ли ты его, – говорю я. Вот

почему я никогда не иду к отцу за советом. Я всегда чувствую себя после