Визг еще больше усилился. Фридрих задрал нос, очки перекосились на сторону, девицы переводят взгляд с лица Фридриха на портрет, размещенный на обложке… О, как любит живой классик славу!

Фридриху дали ручку, он подписал книгу. Капитан, ставший свидетелем всего этого, тоже попал на крючок чужой славы.

Капитан дает Фридриху Бергеру постоять за штурвалом.

Туристы из Японии тоже вдруг узнали Фридриха. Ахи и охи. Нет, вовсе не обязательно идти туда, Фридрих занят делом – купается в лучах своей славы, а Глеб пока может с чистой совестью отдохнуть.

– Какой же он зазнайка… – отечески-умиленно произнес Иван Павлович. – Хотя, конечно, он гений… Имеет право.

– Ага, – рассеянно ответил Глеб. Набережная была пуста, лишь кое-где стояли припаркованные автомобили. Прохожих почти не видно. Центр города, а какой тихий, безмятежный вид открывался отсюда…

Глеб не хотел поворачиваться. Там, у другого борта, сидела она, незнакомка. Обман. Мираж. Августовское наваждение… А Глеб – нынешний, сорокалетний Глеб Мазуров – уже далек от всех этих миражей. Глупости все это. Прошло – вместе с пубертатом. То, чем он сейчас владеет, в тысячу раз лучше. Сейчас у него есть Нина. И ее любовь. Даже в мыслях не стоит предавать ее – женщину, которая рядом с ним вот уже двадцать лет. Ровно половину жизни.

– Вот я бы так не смог, – бормотал рядом Иван Павлович. – Мне кажется, неприлично привлекать к себе внимание. Вот вы, Глеб… вы ведь тоже человек скромный, сдержанный. Тут дело не в гениальности, а в характере. И куда его все несет, этого Бергера? Третий день с ним по всей Москве мотаемся, и каждые пять минут он что-нибудь придумывает, куда-то бежит, чего-то хочет… Он, конечно, вам как родной, ваш автор, которого вы переводите, но простите меня за откровенность – я уже больше не могу…

Глеб кивнул, буркнул что-то вроде – ну да, ну да.

«Сейчас обернусь. И посмотрю на нее. Если она тоже смотрит на меня, я с ней заговорю».

Глеб обернулся.

Незнакомка сидела к Глебу спиной, держа в руках внушительных размеров фотоаппарат, и сосредоточенно снимала набережную. Ветер трепал пряди ее волос. У нее была сложная прическа в виде небрежно-пышного пучка.

Солнце светило ей в затылок, волосы отливали медовым, маслянистым, густым сиянием. Наверное, эти волосы на ощупь – шелковистые, гладкие, прохладные. Тяжелые. Но ладони по ним легко скользить – как по шелку…

Глеб зачем-то посмотрел на свои ладони.

Незнакомка быстро сменила один объектив на другой. Потом на третий. А затем, когда катер плыл в тенистой части реки, прикрепила к фотоаппарату вспышку. Сняла. Снова сменила объектив, то и дело заглядывая в видоискатель.

«Может, она профессиональный фотограф? Хотя кто разберет… Вон, у туристов рядом – тоже очень мощная «зеркалка»…»

Волосы змеистыми прядями летали вокруг лица женщины, она то и дело убирала их назад. Потом достала из сумки (теперь было ясно, что это специальный кофр для фотоаппаратуры) белую, невесомую даже на вид, нежнейшую косынку. Повязала ее на голову – концами сзади, спрятав непослушные пряди, и снова принялась фотографировать. Теперь она сидела к Глебу вполоборота.

У незнакомки были высокие, гладко очерченные скулы. Очень выразительные… Некоторые женщины специально делают пластику, чтобы у них были такие скулы, а-ля Марлен Дитрих. И верхняя губа – серединка чуть поднята вверх, лепестком цветка… (Говорят, очень модный абрис, Нина все уши прожужжала… Она хотела сделать пластику, потом Глеб отговорил жену.)

Может, эта женщина напротив – не чудо природы, а просто результат мастерства пластического хирурга?

– Глеб, а что вы собираетесь подарить Ниночке на юбилей? Если это не секрет, конечно. У моей Лялечки скоро день рождения… Я всю голову сломал – может, сюрприз какой устроить?

– Нина не любит сюрпризов. – Глеб отвлекся от созерцания незнакомки.

– Не любит?

– Абсолютно. В ней нет этой женской склонности к романтизму, слава богу, – честно признался Глеб. – Она меня об этом предупредила с самого начала, когда мы с ней только-только поженились… Ни перелезаний через балкон, ни миллиона алых роз, разложенных под окном, ни билетов на морской круиз, вытащенных из рукава… Никаких фокусов, никаких неожиданных покупок и поступков – без предварительного ее одобрения!

– Может, за эти годы Нина переменила свое мнение? – осторожно спросил Иван Павлович.

– Нет! – усмехнулся Глеб. – Но подарок на юбилей, разумеется, будет. Золото-бриллианты, она намекала.

– Да? И она полностью доверяет вашему вкусу?

– Прям! Пойдем в магазин, она ткнет в витрину пальчиком, укажет на то, что ей надо… И слава богу, что так, а не иначе, – истово повторил Глеб. – Я уже дарил ей вещи на свой вкус… Не носит.

– Какая она у вас… нормальная. А я вот голову ломаю! – в отчаянии произнес Иван Павлович. – Моя Лялечка обожает романтические сюрпризы, а я, знаете, не мастер придумывать…

Катер свернул в один из обводных каналов, окружающих Солнечный остров, – половина пути была пройдена.

Незнакомка, сидевшая напротив, деловито убрала фотоаппарат обратно в кофр. Поднялась, повесила кофр через плечо и, лавируя среди деревянных скамеек, намертво привинченных к полу, решительно направилась в носовую часть катера.

«Куда это она? – подумал Глеб, провожая незнакомку взглядом. – Тоже с Фридрихом жаждет пообщаться?»

Пока она шла, Глеб еще раз успел оценить ее фигуру – юную и одновременно женственную, с очень тонкой талией. Узкие запястья… Как только она такими тонкими ручками держит массивный фотоаппарат?

Незнакомка подошла к капитану и принялась что-то энергично говорить. Из-за шума мотора слов ее не было слышно. Капитан покачал головой. Незнакомка не отставала.

Потом сунула в карман капитанской рубашки что-то… Деньги? Но зачем?.. Капитан разом потерял свою уверенность, явно задумался. Незнакомка продолжала говорить, одновременно поводя одной рукой вокруг себя – указала на один берег, потом на другой.

– Какая интересная особа… Эта девушка в косынке, – заерзал Иван Павлович. – Чего она хочет от нашего капитана, вот любопытно?

Ответ стал известен через пару минут: катер, пыхтя и фыркая дымом, стал боком, осторожно приближаться к гранитным ступеням, спускающимся прямо в воду. Женщина намеревалась сойти на берег именно здесь.

Незнакомка стояла у борта, терпеливо дожидаясь, пока матросик пришвартует катер. Это были последние мгновения, когда у Глеба был еще шанс познакомиться с девушкой.

Он встал, подошел к ней:

– Куда это вы так торопитесь?

«Дурацкий вопрос!» – мысленно обругал себя Глеб, но ничего умнее этих слов ему сейчас в голову не пришло.

– На Солнечный остров, – даже не повернув головы, с равнодушной улыбкой ответила незнакомка. Голос у нее был спокойный, полнозвучный. Глеб скользнул взглядом по ее профилю, еще раз отметив высокую линию скул. – Центр же перекрыт… Так проще сюда добраться.

– Дороговато – пятьсот рублей за поездку…

– Ну, не каждый же день… – усмехнулась она.

– Ой, супер-супер-супер! – завизжала одна из девиц, показывая пальцем направление. – Там галерея, на бывшем мыловаренном заводе! Пошли туда!

– Какая галерея? – с интересом спросил Фридрих Бергер.

– Художественная! Фридрих, вы там были? – спросила та же девица.

– Найн… Иван, Глеб! – Фридрих опять моментально завелся. – Нам надо срочно посетить эту, э-э… галерей!

Чета туристов из Японии прислушалась к разговору, залопотали на своем, японском, и тоже вскочили с лавки, намереваясь покинуть катер.

– Граждане, да вы что, охренели? – удивленно закричал капитан. – Надо вернуться к месту начала экскурсии… Вообще-то остановки не предусмотрены! Это я так, по просьбе трудящихся… – Он кивнул на незнакомку.

– Ну и что? – закричала другая девица, фамильярно обнимая Фридриха. – Великий французский писатель желает осмотреть Солнечный остров…

Фридрих заржал диким голосом, услышав – «французский», но ничуть не обиделся. На девушек он никогда не обижался.