К таким словам, бытующим в литературном языке и неизвестным в говорах, можно было бы прибавить еще некоторые группы лексики. Однако важно при этом заметить, что в самом литературном языке эти слова и выражения не входят в основной словарный фонд, оставаясь за его пределами и характеризуя лишь словарный состав литературного языка. Следовательно, в самом русском литературном языке эти слова и выражения занимают особое место, отличное от положения тех слов, которые составляют ядро лексики русского языка.
Как известно, ядро словарного состава языка — его основной словарный фонд — состоит прежде всего из слов, обозначающих важные, жизненно-необходимые понятия и явления, слова общепонятные и общеупотребительные в устах любого носителя языка, устойчивые и живущие в языке продолжительное время, способные служить базой для образования новых слов. К словам основного словарного фонда русского языка относятся, например, такие, которые обозначают явления природы (снег, дождь, гром и под.), названия предметов окружающего мира (вода, дерево, река, лист и под.), названия основных действий и качеств (ходить, читать, носить, говорить; красный, белый, плохой и под.), названия животных (лиса, собака, кошка и под.) и т. д. Все эти слова, известные каждому человеку, говорящему на русском языке, и составляющие ядро словарного состава русского языка — его основной словарный фонд, — являются общими для всех местных разновидностей русского языка, равно как и для его литературной формы. Если учесть, что такого рода слова составляют бо́льшую часть ядра словарного состава русского языка, то можно понять, что в своих главных элементах основной словарный фонд всех местных диалектов и литературного русского языка един.
Но вместе с тем если рассмотреть лексический состав местных диалектов, то в нем можно обнаружить целый ряд и таких особенностей, которые отличают отдельные местные диалекты друг от друга и от литературного русского языка. В местных диалектах, в их словарном составе, до сего времени существуют, с одной стороны, целые группы слов, уже утраченные литературным русским языком, а с другой — в них бытуют такие слова, которые отличают между собой отдельные местные разновидности русского языка, хотя в той или иной степени эти слова наличествуют и в литературном языке.
При этом надо иметь в виду, что среди специфически диалектных слов можно выделить две их группы: одни из них в настоящее время уже находятся в пассивном запасе словаря местных диалектов, т. е. это такие слова, которые известны в говорах, но которые практически почти не употребляются; другие, наоборот, живут в говорах полной жизнью и до сих пор употребляются как слова, обозначающие жизненно-необходимые явления.
Специфически диалектные особенности охватывают не все стороны лексики русских говоров. Большое место в их словарном составе занимает теперь новая общенародная лексика, т. е. слова, возникшие в недавнее время, после Октябрьской революции, и являющиеся общими для всего русского языка. Нет нужды подробно перечислять эти слова, ибо всем известно, что слова: Верховный Совет, депутат, сельсовет, митинг, революция, колхоз, МТС, птицеферма, трудодень, трактор и т. д. — не являются диалектными, что они не дают никаких диалектных различий в разных русских говорах.
Поэтому, когда говорят о диалектных явлениях в области лексики, то при этом имеют в виду традиционную лексику, традиционный состав словаря, живущий в говорах длительное время и не сразу выходящий из употребления, имеют в виду лексику, издавна известную в говорах.
В традиционной лексике говоров можно вскрыть ряд пластов, восходящих по своему происхождению к различным историческим эпохам жизни русского народа. Известно, что словарный состав языка складывается на протяжении ряда эпох; изменения общественно-экономических условий жизни населения, развитие производства, изменения быта, культуры и т. д. — все это накладывает отпечаток на язык: чутко реагирующий на все эти изменения словарный состав языка беспрерывно пополняется новыми словами, возникающими с развитием общества; вместе с тем происходит и отмирание старых слов, связанных со старыми, исчезнувшими условиями жизни народа. Однако устаревшие слова не всегда одинаково равномерно утрачиваются во всех диалектах языка. Некоторые из них продолжают жить долго после того, как они исчезли в иных говорах.
Пласты традиционной лексики говоров в целом одни и те же для любых диалектов, но элементы, из которых они складываются, могут быть в достаточной степени различны в разных русских говорах.
Так, например, в традиционной лексике говоров можно вскрыть пласт слов, восходящих к далекой эпохе родового строя. К таким словам относятся прежде всего термины родства. Среди этих слов есть такие, как отец, мать, сын, дочь, которые были и остались общенародными словами. Но в говорах к ним примыкают еще и иные, переставшие уже быть общенародными. К таким терминам родства относятся: золо́вка — сестра мужа, своя́ченица — сестра жены, сноха́ — жена сына по отношению к его отцу, шу́рин — брат жены, де́верь — брат мужа, неве́стка — жена брата или жена сына (по отношению к матери его), или жена брата по отношению к жене другого брата, свёкор и свекро́вь — отец и мать мужа по отношению к жене, тесть и тёща — отец и мать жены по отношению к мужу, брата́н — двоюродный брат. В Беломорских северновеликорусских говорах двоюродную сестру называют словом — сестре́нница, а сестру жены — свесь. Эти слова являются древнерусскими, сохранившими в говорах свое исконное значение.
Такое подробное различение степени родства важно было именно в родовом обществе, когда отношения между людьми основывались на кровнородственных связях. Эта-то древняя терминология, как можно установить, и сохранилась в говорах в определенных элементах до наших дней. Некоторые из подобных слов в той или иной степени живут еще и в литературном языке, но они в нем потеряли уже во многом свое первоначальное значение. Так, например, слово невестка, более или менее сохранившееся в литературном языке, употребляется теперь в значении и «снохи», и «золовки», и «свояченицы», т. е. это слово утеряло свое исконное значение и стало синонимом к первоначально совершенно различным по значению словам. В местных же говорах древние различия в значениях этих слов держатся намного устойчивее.
Интересным явлением можно считать и то, что такие устаревшие слова бытуют в говорах в очень древнем звуковом и морфологическом обличии. Например, в Рязанских говорах до сих пор сохраняется древнерусская форма именительного падежа единственного числа слова свекровь — свекры́ (с’в’акры́), в Иркутских говорах употребляют форму зо́лва, а в Калининских зо́лвица — формы, восходящие к древнерусским зълва, зълвица (форма золовка — относительно новая в истории русского языка, так как о после л появилось в ней в результате «второго полногласия» после падения редуцированных ъ и ь в XII—XIII вв.).
Приблизительно к столь же отдаленному периоду истории относятся и слова, обозначающие сельскохозяйственную общину: мир («пойти всем миром», «на миру и смерть красна»), о́пчество; обозначения общественной уборки хлеба при помощи соседей и знакомых: толо́ка, ско́пка, со́йма, а также по́мочь.
Вероятно, со времени принятия христианства в русском языке существуют слова и выражения, связанные с церковными праздниками: до рождества, с пасхи, после троицы, до петрова дни, на масленицу, сретенские морозы и т. д. В наше время эти слова и выражения довольно устойчиво держатся в традиционном словаре говоров, но они обозначают теперь скорее не специально церковные праздники, а определенное время года, месяца и т. п.
