Мужчина тяжело вздохнул и потер лоб.

- Первый и последний раз.

- Ну конечно, - протянула девушка, ехидно смотря на него и видя, что ему не очень приятно быть вот так пойманным, тем более на вранье. - Что еще вы скрываете? Вы не с этой планеты и питаетесь электроэнергией?

- Дженни.

- Неужели угадала?

- Нет. И да, я признаюсь, что слегка недоговорил всей правды Джеймсу, но я хотел бы, чтобы он научился общаться и жить, выйдя из своей привычной атмосферы, потому, что он отличный парень. А ты единственная, из которой жизнь просто выплескивается, как фонтан и ты разговоришь любого, кто тебе попадется на пути.

Она посмотрела в честные глаза проповедника, гадая так же ли он «недоговаривает» ей что-то, либо все слова шли от чистого сердца. К сожалению, Дженни никак не могла этого понять, из-за чего почувствовала себя еще хуже. Мало ей было обидеть слепого, так еще и не оправдала надежды, пожалуй, на данный момент, единственного человека, который может ей помочь все исправить.

- Хорошо…И что мне теперь делать?

- Извинись. Признай, что была не права и что постараешься такого не повторять. Правда - верный путь к искуплению.

Девушка скептически на него посмотрела, но сразу кивнула, понимая, к чему он ведет.

- И да, вишневый пирог этому явно поспособствует. Думаю, что к тому времени, когда ты поедешь к нему, магазин «Вкусности Мэгги» уже будут открыт.

Дженни улыбнулась и, подмигнув преподобному, направилась к выходу из церкви, размышляя над тем, кем бы стал Стивенсон, не решив посвятить жизнь вере и не выбрав своим начальником самого главного Босса?

- Дженни! - крикнул ей преподобный, когда она почти вышла из церкви. - Еще неделя.

- Самой собой, - ответила девушка, спуская по ступенькам. - Само собой.

Глава 16.

Держа в руках коробку, на которой была нарисована, скорей всего Мэгги, радостная девчушка с двумя рыжими хвостиками и улыбающимися великолепными белыми зубками, Дженни чувствовала, как начинают потеть ладони. Она не волновала, что этот пирог попадет ей в лицо, хоть это и радовала, но шансов, что ей удастся попасть внутрь, сгорали, как ее нервные клетки прямо сейчас.

- Кто?

- Дженни! Я бы хотела поговорить!

За дверь послышалась тишина, и девушка стала нервно соображать, как его уговорить, хотя бы открыть дверь.

- Я от Стивенсона! Он…Э…Он умер!

Прикусив язык, как можно больнее и сощурив глаза, она понимала, что, пожалуй, за одну эту фразу ей придется гореть в аду две, а то и три тысячи лет, но мысли о горящем котле и невероятной боли улетучились, как только до ушей донесся звук открывающегося замка. Не поверив своему везению, Дженни сделала шаг вперед, но тут, же вернулась на место, чтобы не столкнуться с Джеймсом, стоящим в дверном проеме.

- Стивенсона больше нет? - спросил парень и его голос стал тише и под конец, все-таки, дрогнул.

- Ну…Как посмотреть… - начала девушка, стараясь выползти из ямы, которую сама себе же и выкопала. - Знаешь, все мы не вечны и, рано или поздно, все всплывем верх брюшком.

Хозяин дома нахмурился, внимательно ее слушая.

- То есть, он не умер?

- Э…Не совсем...

- Ты соврала?!

- Я бы сказала, что…

Дженни замолчала, видя, как парень отходит назад и закрывает дверь. Смотря по сторонам, начиная придумывать что-то, чтобы он не закрыл ее, иначе больше ей в дом не попасть, она выставила вперед ногу и тут же пожалела.

- Ай!

- Что? Что случилось? - испуганно спросил Джеймс, не понимая, что он сделал и почему дверь все еще открыта.

- Испортил здоровую ногу, - прошипела, словно кошка, девушка и, уже рукой, толкнула дверь назад, освобождая нижнюю конечность и входя в дом. - Черт, а это больно.

Оказавшись, почти, что впритык к нему, она отметила, что он довольно-таки высокий, на голову или полторы больше нее, что, по примерным подсчетам было около метра восьмидесяти пяти - семи. Слегка оттолкнув его от себя так, чтобы между ними было расстояние около шага, Дженни глубоко вздохнула, чтобы начать извиняться, когда парень перебил весь ее настрой.

- Ты всегда такая?

- Какая?

- Бесцеремонная, наглая и создающая шум вокруг себя?

- В девяноста процентах случаях. В остальных десяти я просто сплю, - ответила она и мило улыбнулась.

- Я так и думал. Значит, Стивенсон, все же жив?

- Да. И, готова поспорить, еще всех нас переживет.

- Тогда, зачем соврала?

- Иначе бы ты не пустил меня сюда. Мне пришлось импровизировать и, как видно, довольно успешно. Послушай, мне искренне жаль, что я вчера на тебя накричала и оскорбила. Я не хотела, но сорвалась и мне безумно стыдно. Я не со зла, честно.

- А, если бы было бы со зла, то ты выбрала более изощренные оскорбления?

- Нет, просто убила бы тебя. Потом нашла лопату и закопала на заднем дворе. То есть, тебе еще повезло, - попыталась пошутить девушка, но заметив серьезное лицо Джеймса, сразу перестала это делать.

- Да уж. Извиняться ты не умеешь так же, как и готовить.

- Эй! А вот это уже хамство! Я, вообще-то стараюсь хоть как-то исправить ситуацию!

- Которую сама же и создала.

И он был прав. Если бы Дженни умела держать язык за зубами или, хотя бы имела боксерскую грушу, то ничего этого не случилось. И она бы имела отличный удар, которым могла воспользоваться против Питера на вечеринке.

- Да, я ее и создала. Но, заметь, я могла бы оставить это все как есть и, все, же заставить Стивенсона дать мне возможность свернуть шею, очищая о́рган, но я тут. И, кстати, с вишневым пирогом, - протянула она последнюю фразу, как бы намекая, что вернув ее, он получит довольно вкусный бонус.

- Я не голоден, - отрезал Джеймс, но все так, же стоял напротив нее. - Я ненавижу, когда меня жалеют.

- И не собиралась. Я лучше пожалею свою очаровательную ножку, которую ты так бессовестно зажал дверью. Поверь мне, выглядит она намного хуже, чем ты сам, - ответила девушка, опуская взгляд на свою щиколотку. - Намного.

- Ты, ведь не уйдешь, я прав? - спросил парень спустя минуту молчания.

- О, да! Кроме наглости и бесцеремонности, я ужасно упрямая. И, если тебе это не нравится, то просто уступи и дай мне выполнять свою работу, а сам можешь подняться наверх или запереться в мастерской, как и раньше. Все довольны и счастливы.