Чистый, всегда прозрачный морской воздух, приземистые сосны вокруг и тишина.… Не было для Глеба ме́ста лучше для того, чтобы зализывать раны в случаях редких неудач, или когда всё в жизни ему просто надоедало. Неделя, другая жизни в Доме – и мысли вставали на свои места, голова свежела, люди вокруг становились необъяснимо понятливее и умнее.

С помощью тех же военных Глеб приобрёл и держал на море небольшой катер. На тихом сосновом берегу, прямо напротив Дома, оставались ещё заросшая камышами протока и деревянный свайный причал, рудименты прежнего социалистического рыбколхоза…

Военный, майор, который взялся помогать с ремонтом Дома и с катером, был мужем Натальи Павловны. Вернее, она была женой майора, потому что Глеб Никитин познакомился с ней немного позже.

– Единственное в том регионе российское консульство – на Ямайке. Телефон я записала в твой блокнот.

Прошло всего двадцать минут. Появившись в кабинете, Наталья Павловна спокойным голосом продолжала перечислять.

– Рейсы на Антигуа через Лондон есть и из Москвы, и из Варшавы. Думаю, что польский вариант удобнее. Рейс из Варшавы номер 285, вылет в Лондон ежедневно в 20.00, прибытие в 21.40 в Хитроу, самолет «Эмбраер 170» польской авиакомпании «ЛОТ». На Антигуа вылет из аэропорта Гатвик, тридцать пять километров от Хитроу, рейс ВА 2156, утром в 10.30. «Боинг 777—300» компании «Бритиш эйрвэйс» прибывает на Антигуа, в аэропорт Сент-Джонс в 15.10.

В Лондоне, для транзитного переезда из Хитроу в Гатвик и для оформления суточной английской визы желательно иметь подтверждение о бронировании отеля в Лондоне. Можно обойтись и без отеля, но ведь тебе там быть всю ночь, устанешь ведь…

И опять – нежность в голосе Натальи Павловны не была неожиданной для Глеба. Он не повернулся от окна.

– Думаю, чтобы не было проблем с отлётом, лучше воспользоваться отелем.

– Есть только один свободный вариант – «Гэйнсборо Лодж» в Гатвике. Судя по перечню услуг и их стоимости – типичный сарай. Ты как на это смотришь?

– Пойдёт. Нужно быстрее. Так.… Теперь ещё вот что, Наташа. Отмени все мои встречи на эту неделю. Причину подбери сама. Соловьёву в Питер я позвоню сам. Подготовь электронку на этот адрес, – Глеб показал на экран компьютера. – Пусть меня встречают в Сент-Джонсе. И ещё одно письмо отправь, моему Сашке, вот с этими антигуанскими телефонами и со всей твоей информацией по полёту…

Наталья Павловна смотрела на стремительно расхаживающего по кабинету Глеба.

К тому, как он говорил, она уже привыкла. То, что он ей поручал, она тоже давно научилась выполнять точно и вовремя, не переспрашивая Глеба лишний раз. Но вот действия, которые иногда совершал в этой жизни её любимый босс, всегда вначале становились для неё загадкой, потом продолжались неминуемыми переживаниями, но, в конце концов, всегда восхищали.

Капитан Глеб не успокаивался, всё шагая и шагая по мягкому ковру.

Она чувствовала, что немного смущается, рассматривая этот ровный загар, короткие седеющие волосы на крупной голове, сильные руки и особенно глаза, васильковые, и такие глубокие…, глаза, в своё время вроде как бы приказавшие учительнице английского языка средней школы номер пять Наталье Павловне Воронцовой согласиться стать личным секретарём капитана Глеба Никитина и хозяйкой Дома. Оставаясь при этом замечательной мамой для двух детей и верной женой военного майора.

– Опять кого-нибудь выручать?

– На этот раз даже и не знаю…

– Ладно. – Наталья Павловна снова заговорила серьёзно. – В твоём блокноте ещё адрес и телефон отеля на Антигуа. Думаю, что отель хороший. Я забронировала и оплатила номер на первые два дня, пока ты там определишься.

– Послушай, в новостях сегодня предупреждали о повышенной опасности терактов во всех лондонских аэропортах…

– Ну и что? Что ты кудахчешь, как старушка, по поводу этих идиотских терактов?

– Если ты, Глеб Никитин, ещё раз намекнешь на мой возраст, то я сожгу все твои бумаги вместе с сейфом и уйду в монастырь.

– Хорошо. Уходи. Но только до понедельника. И ничего, пожалуйста, здесь без меня не жги. Ты ведь знаешь, как дорога́ мне паутина моего кабинета.

Глеб поинтересовался в Интернете погодой в Англии и на Карибах, полистал спортивную программу на неделю, сделал ещё один звонок. Пристально осмотрел рабочий стол, помедлил и бережно вложил в дальнее отделение путевого блокнота три старых конверта с синими треугольными штампами и номерами полевых почт.

…В своей маленькой рабочей комнатке Наталья Павловна задумчиво и оттого немного рассеянно перебирала в вазе на столе букет жёлтых тюльпанов.

Пронзительно холодная, но благодатно сухая осень нисколько не мешала большинству польских женщин перемещаться по улицам в открытых туфлях, и демонстративно, иногда даже дерзко, пользоваться при этом высокими каблуками.

Аэропорт Шопена в Варшаве был по-производственному скромен и деловит.

Как и планировал, Глеб добрался в аэропорт заранее. До вылета в Лондон оставалось чуть больше трёх часов.

….Противно стекали из-под высокого потолка, из нержавеющих сопел многочисленных воздуховодов вниз, в зал, холодные искусственные сквозняки. Металлические конструкции купола аэровокзала, штампованные пластиковые кресла, стойки стеклянных ограждений второго этажа, светильники под потолком, профили многочисленных типовых павильончиков – всё было одинаково мерзкого, темно-фиолетового цвета. На общем аэропортовском фоне рекламных площадей выделялись два огромных объявления «Солидарности», настойчиво извещавшие польских трудящихся о проводимом на будущей неделе профсоюзном «протестацийном» мероприятии…

Под куполом авиавокзала пари́л, сильно наклонившись влево, подвешенный на невидимых стальных тросах белоснежный планер. Цифры на его правом крыле заставили Глеба удивлённо хмыкнуть.

«Номер, как на нашей „Балтике“ – 2243».

Ожидание тяготило его, но не настолько, чтобы заставить начать раздражаться. Капитан Глеб расположился в кресле на втором ярусе зала ожидания аэропорта и стал рассеянно разглядывать пассажиров. Внизу, в общей суетливой массе улетающих выделялись две отдельные очереди на рейсы в Чикаго и Нью-Йорк. В них, аккуратно пристраиваясь друг к другу и стараясь держаться рядом, стояли преимущественно пожилые люди в тёмных одеждах. Эти огромные людские потоки тянулись к стойкам регистрации через весь зал и отличались от остальных очередей своим медленным, солидным движением. Если на все остальные рейсы разнокалиберные пассажиры, преимущественно молодёжь, быстро организовывали своим активным движением змейки очередей у нужных стоек регистрации, которые так же быстро и рассасывались, то эти два американских удава плотно стояли в центре зала явно не менее двух часов.

…Глебу Никитину уже не раз случалось отмечать, что интернациональные авиационные пассажиры не похожи на завсегдатаев московских аэропортов. В Копенгагене, Лондоне, Париже в залах толпятся и перемещаются преимущественно деловые люди – клерки, менеджеры, студенты, бизнесмены. В «Шереметьево» публика покруче – народные избранники, региональные перцы в одинаковых административных кепках, все из себя спортсмены с большими сумками, крутые девушки со «спонсорами», неимоверно гордящиеся самим фактом своего полета на аэроплане.

«Ладно…. О деле».

Глеб ещё раз взглянул на крупные цифры аэропортовских часов. Жителям далёкого острова Антигуа давно уже пора было проснуться и начать заниматься своими тропическими делами. Но вот долгожданного звонка оттуда пока ещё так и не донеслось…

«Итак, в распоряжении следствия имеются две неплохие вводные. У Валерки есть на Антигуа друг. Это факт. Или хороший знакомый. Настолько хороший, что он в курсе нашей с Валеркой переписки, знает мой электронный адрес и может пользоваться его адресом, откуда и прислал мне письмо с призывами о помощи. Это, во-первых. Конечно же, для того, чтобы убедиться, что эта история не выдумана, лучше было бы найти самого Валерку; ну, а если там всё действительно так худо, как в послании, то нужно будет обязательно разыскивать этого неизвестного доброжелателя. Во-вторых, я же практически мгновенно отправил ему майл с моими телефонами! И этот тропический приятель, если он только не жмот, уже знает, что его сигнал принят, и имеет роскошную возможность связаться со мной! Он уже должен, чёрт возьми, мне позвонить!»