© Князева А., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

В дверь постучали. Одновременно с этим в квартире снизу раздался грохот, как будто упало что-то тяжелое. Лежавший на диване старик вскочил, подбежал к двери и, прижавшись к ней ухом, грозно спросил:

– Фамилия?!

Из-за двери послышался голос:

– Рябинин Яков Иванович, ваш участковый.

– Наш участковый – Карамышев! – крикнул старик, уверенный в том, что разоблачил злоумышленника.

– Его перевели. – сообщил строгий голос. – Теперь я ваш участковый. Мне нужен Зоткин Антон Максимович.

Старик спросил дрогнувшим голосом:

– Зачем?

– Заявление на соседей писали?

– Писал! – Зоткин молниеносно открыл дверь.

В прихожую шагнул грузный немолодой офицер в звании лейтенанта полиции. Старик включил свет. Участковый раскрыл папку и вытащил из нее листок, исписанный убористым почерком.

– Ваше творчество?

– Насмешки строите? – ощетинился Зоткин.

– Реагирую на поступивший сигнал. – Участковый вернул документ в папку, после чего сунул ее под мышку, снял фуражку и вытер платком лоб. – Жара…

– Долго же вы собирались, – заметил старик.

– Я на вашем участке – только второй день. – Рябинин безрадостно улыбнулся. – Думаете, вы один жалобы пишете?

– Я свою жалобу написал третьего дня. Если бы вы отреагировали раньше, мы бы смогли пресечь.

– Пресечь что? – не понял Яков Иванович.

– Разгром помещений.

– Граждане производят ремонт в собственной квартире. Что именно вы хотите пресечь?

Зоткин ринулся к стене и ткнул пальцем в замшелую трещину.

– Вот!

– Намекаете на незаконную перепланировку?

– Именно! От их ремонта весь дом превратился в руины.

– Не нужно утрировать. Ваш дом сто пятьдесят лет простоял и еще столько же простоит. – Участковый надел фуражку и вышел на лестничную площадку. – Идемте!

– Куда? – спросил Зоткин.

– К вашим соседям.

– Зачем?

– Будем проверять законность производимых работ.

Судя по скорости, с которой Зоткин выскочил из квартиры, фраза ему очень понравилась.

Они спустились на второй этаж и подошли к старинной крашеной двери.

Прислушавшись, участковый сказал:

– Тихо…

– Только что грохотали.

Рябинин вежливо постучал. Выждав минуту, он отступился.

– Нет никого.

– Говорю вам: десять минут назад там грохотали. Днем, покуда работают, здесь не заперто… – Зоткин толкнул дверь, и она распахнулась.

В коридоре, как и во всей квартире, по-прежнему было тихо.

– Есть кто-нибудь?! – крикнул Рябинин, но ему никто не ответил.

Предупреждая неизбежный вопрос, старик поспешил сообщить:

– Рабочие никуда не уходят, обедают здесь.

Потоптавшись, участковый двинулся в глубь квартиры. Зоткин – за ним. Каждый их шаг сопровождался хрустом спрессованной пыли и ремонтного мусора.

Рябинин зло проворчал:

– Стены на месте. Следов перепланировки не вижу.

– Ломают. – Старик семенил рядом. – Я слышал – точно ломают.

Наконец они дошли до открытой двери, из которой, искрясь в солнечном свете, летела невесомая пыль.

Рябинин прошел дальше по коридору, а Зоткин сунулся в комнату.

– Идите сюда!

Рябинин обернулся:

– Что там?

– Идите, я вам говорю!

Участковый вбежал в комнату, едва не сбив с ног старика.

Паркетные полы в помещении были взломаны и свалены в дальнем углу. В провалах между лагами на почерневшей трухе лежали тела трех мужчин в запыленных спецовках. Голова одного была в крови. Двое других скрючились в неестественных позах.

– Как же так?.. – Старик прошел между лагами и схватился за сердце. – Я слышал… Они только что здесь работали.

Яков Иванович зашагал по упругим залежам мусора. Под ботинком захрустело стекло. Осмотрев тела, он достал телефон:

– Дежурный? Участковый Рябинин. Срочно присылайте наряд. Здесь – три трупа. – Назвав адрес, он посмотрел на Зоткина, распахнул настежь окно и сказал в трубку: – «Скорую» вызови.

Красивая рыжеволосая женщина свернула с улицы и вошла через приземистую арку в замкнутый двор. Повела взглядом по окнам и остановила его на подъездной двери, возле которой стоял человек в строгом костюме.

Склонив голову, он категорично спросил:

– Катерина Ильинична?

– Здравствуйте. – Женщина протянула руку.

Ответив рукопожатием, он молча взглянул на часы.

– Простите за опоздание, – извинилась она. – Я не знаю Москвы.

– Ну, что ж… Пойдемте? – Мужчина открыл дверь, впустил ее в подъезд и тоже вошел.

У лестницы она обернулась:

– Этаж второй?

– Второй. Если вы успели заметить, всего этажей – три. Здание построено в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году купцом Щетниковым. На первом этаже располагалась антикварная лавка. Семья жила наверху. После его смерти дом купила вдова статского советника Никуличева, чтобы сдавать его в наем. С тех пор он стал многоквартирным жилым домом. В советские времена на всех этажах были огромные коммуналки. – Поднимаясь за ней по лестнице, он спросил: – Насколько я понял, вы не москвичка?

– Я из Новосибирска.

– Решили поменять место жительства?

– Муж получил должность, пришлось переехать.

– Уверен, квартира вам подойдет. В комнатах с окнами во двор можно устроить спальню и детские.

– У нас нет детей.

Риелтор оглядел ее, словно оценивая, после чего удовлетворенно заметил:

– У вас еще все впереди.

«Эх, милый… – подумала Катерина. – Знал бы ты, сколько мне лет…»

Он остановился у двери, окрашенной коричневой краской, сунул ключ в скважину и энергично его провернул.

– Прошу вас…

Катерина зашла в коридор. В лицо пахнуло запахом слежавшейся пыли.

– Квартира много лет пустовала, – заметил риелтор.

– Почему? – спросила она.

– Этого я не знаю. – Он щелкнул выключателем.

Под потолком вспыхнула «лампочка Ильича».

– Лаконично, – Катерина усмехнулась и вошла в первую комнату, окна которой выходили на улицу.

– Шумновато… – заволновался риелтор. – Что поделать, центр города. Таких комнат только две. Окна остальных выходят во двор.

– Сколько их всего? – вернувшись в коридор, она двинулась дальше.

– Комнат? Шесть. Но раньше было девять.

– Куда делись остальные?

– В начале пятидесятых из одной квартиры сделали две.

Когда Катерина зашла в кухню, у нее вырвалось:

– Ого!

Риелтор с довольным видом оглядел просторное помещение.

– Говорю вам: квартира очень быстро уйдет.

Пропустив мимо ушей его замечание, она поочередно подошла к каждому из трех окон. Риелтор счел своим долгом ее сориентировать:

– Два на улицу, одно смотрит во двор.

– Вижу.

– Такую кухню встретишь нечасто.

– Сколько в ней метров?

– Около тридцати. – Он расстегнул портфель. – Сейчас уточню…

– Не трудитесь, – остановила его Катерина. – Метром больше, метром меньше – для меня несущественно.

– А что существенно?

Она стояла на месте, оглядывая окна, стены и дверь.

– Ощущения.

– Что вы имеете в виду?

– Смогу ли я жить в этих стенах.

Риелтор обходительно улыбнулся:

– Знаете, десять из десяти покупателей говорят о цене. И только потом – о своих ощущениях.

Катерина прошла в комнату, окна которой выходили во двор.

– О цене будете говорить с моим мужем… – она вдруг замолчала и осведомилась, глядя на дверь: – Как думаете, зачем здесь замок?

– Где? – прищурившись, риелтор склонился. – Ах, это! Здесь же коммуналка была.

– Но скважина только со стороны коридора.

– Возможно, в советские времена люди больше доверяли друг другу и запирали комнаты лишь тогда, когда уходили. – Сочтя предположение утопическим, он рассмеялся. – Глупость, конечно… Мы остановились на том, что о цене я должен говорить с вашим мужем.