На тесной софе, прижавшись друг к другу, будто бы в страстном порыве, сидят парень и девушка. На них никто не обращает внимания – разве мало таких пар найдется в темных уголках клуба? Но внутри у Долл все похолодело, стоило ей только понять, чем на самом деле занимаются эти двое. Не ласки влюбленных можно было сейчас наблюдать, но игру хищника и жертвы – вампирессы и человека.

“Что же мне делать теперь? – в отчаянии сжала она в руках ножку бокала, – Бежать, прятаться или остаться на месте?” Ей так долго удавалось скрываться от себе подобных, однако никакое везение не может длиться вечно. Ей хотелось уйти отсюда, как можно скорей, но некий инстинкт, который уже давно помогал принять ей правильное решение, приказал затаиться. Долл послушно вжалась в нутро дивана, зубами стиснув трубочку коктейля. Холодное вампирское сердце, такое спокойное обычно, заколотилось в несколько раз быстрее, кровь пульсировала в ушах. “Кровавые влюбленные” расположились слишком близко к выходу, и Долл боялась, что выходя, может привлечь их внимание. Вампиресса вновь закрыла глаза, на этот раз просто, чтобы успокоиться, а не для сканирования зала при помощи звука. Вдруг, Долл почувствовала, что воздух вблизи нее стал ощутимо холоднее, будто бы где-то неподалеку открыли дверь огромного холодильника. Пульс начал биться в совсем уж ненормальном ритме, кое-где попадая в такт клубной музыке.

Открыв глаза, она тут же отшатнулась – прямо перед ней находилось лицо той самой вампирессы. Опытный взгляд Долл сразу же заметил мелкие недостатки ее внешности. Она была привлекательна, как и все бессмертные, но ее черты были немного вытянутыми, даже лошадиными, что делало вампирессу немного похожей на Сару Джессику Паркер. Короткое платиновое каре лишь сильнее подчеркивало неидеальную наружность вампирессы. Платье же ее, хоть и было фирменным и дорогим, являло собой пример абсолютно дурного вкуса. Состоящее из полупрозрачной основы, покрытой крупными серебряными паетками, оно было намного короче наряда самой Долл (который вовсе не был монашеским), а также имело огромное декольте, проходившее ниже солнечного сплетения. В общем, это платье было пошлым, вульгарным и совершенно безвкусным. Выбрать такое могла только какая-нибудь деревенская девчушка, в первый раз отправившаяся на дискотеку. Или вампиресса, жаждущая легкой добычи.

Сама Долл никогда бы не опустилась до такого способа охоты, поэтому ее взгляд из испуганного, невольно стал презрительным. Тем временем неидеальные черты вампирессы, исказились гримасой ярости. Она приблизилась к Долл так, чтобы следующие яростные слова были слышны только им двоим.

– Проваливала бы отсюда подобру-поздорову. Это – моя территория, а я – не безвольная дурочка, которая предпочитает витаминизированную водицу настоящей охоте. Уходи, если не хочешь нажить себе врага.

Это было настолько очевидной наглостью, что весь испуг Долл растворился в потоке бессознательного неуправляемого гнева. Она ухватила вампирессу за предплечье своей тонкой, но по-вампирски сильной ручкой, не давая ей тем самым отстраниться.

– А теперь, ты меня послушай! – прошипела Долл, угрожающе прищурив глаза цвета стали, – Я тоже не променяю настоящую кровь на дешевые коктейли. И если я захочу питаться здесь и сейчас, никто, в том числе и ты, не сможет помешать мне!

Она разжала пальцы и довольно опустилась обратно на кожаный диван. Несмотря на внешнюю браваду, внутри у Долл все сжалось, в ожидании очередной вспышки гнева каинитки. Но та лишь счастливо рассмеялась, в ответ, чем немало удивила Долл.

– Как же я рада встретить, наконец, единомышленницу! – воскликнула она, присаживаясь рядом с Долл, – Ты не представляешь, как меня достали эти кисейные барышни, которым от вида простой царапины становится дурно. Сидят себе, и глотают “донорку” напополам с шампанским. Нет, мельчают нынешние вампиры, не те мы совсем, что раньше! Кстати, я – Беатрикс, – вампиресса протянула Долл свою тонкую бледную ладошку с ногтями, покрытыми черным лаком.

– Мария, – выпалила Долл первое пришедшее в голову имя. Еще не прошедшая настороженность не позволила назвать свое собственное.

– Что-то я раньше не видела тебя, Мария. Ты из Чикаго?

– Нет. Из Мехико, – вампиресса придумывала свою легенду “на ходу”, все время опасаясь, что слишком громкий стук сердца выдаст ее ложь, – Сюда я переселилась где-то полгода назад.

– Bienvenidos [6] в Город Ветров![7] – улыбнулась Беатрикс.

Долл все пыталась обнаружить фальшь в ее поведении, но все поступки вампирессы, казалось, были полны искренности.

– Gracias [8], – неуверенно поблагодарила ее Долл.

– Не за что. Я не очень сильна в испанском, так только пару фраз знаю. Знаешь, я на самом деле тоже не местная. Пару недель назад приехала из Сан-Франциско. И честно говоря, “Золотые ворота” [9] мне больше по душе, чем “Уиллис-тауэр” [10].

– Так зачем же ты оттуда уехала?

– Один друг позвал, вроде как в гости. Кстати, он тоже из Мехико. Может, вы знакомый.

– Все может быть, – согласилась Долл, и тут же вновь напряглась, – А этот твой знакомый, он... из наших?

– Да, он вампир, – легкомысленно кивнула Беатрикс, – Кстати, а сколько тебе лет?

– Восемнадцать, – слегка преувеличила она.

Вампиресса с платиновым каре, как-то странно посмотрела на Долл и пояснила.

– Я имею в виду, как давно ты Изменилась?

– Ну, я же и говорю – восемнадцать, – решила не отступать от прежних слов Долл, – А ты?

Беатрикс вновь непринужденно рассмеялась.

– О, я очень стара. Я даже помню, как трясся Сан-Франциско в шестом и восемьдесят девятом [11]!

Долл в ответ на это только и могла, что удивленно моргать. Получается, Беатрикс не меньше ста четырех лет! А точнее больше, ведь она лишь сказала о том, что помнит события 1906-го, но это значит, что родилась она на порядок раньше.

“Вороново крыло” уже начали выступление, и вампирессе пришлось вплотную наклониться к уху Долл и практически кричать, чтобы быть услышанной.

– Ты все-таки извини меня за это грубое поведение вначале. Просто, стоит мне увидеть бокал с коктейлем в руках у вампира, я просто с ума схожу.

– Ты сама никогда не ешь и не пьешь ничего, кроме крови?

Вампиресса в ответ грустно покачала головой.

– А смысл? Если “еда и питье обратятся в яд и тлен на губах... и только кровью смогут они заглушить свою непроходящую жажду”. Так, кажется, звучало проклятие для нашего прародителя – Каина и всех его потомков – каинитов. Хотя в Писаниях эта его часть и не фигурирует....

Долл внимательно вслушивалась в ее слова, ничего непонимая. Она сама прекрасно ощущала привычный вкус пищи, хотя он уже и не столь радовал и чувство голода не притуплял... Разве что алкоголь совершенно прекратил свое воздействие на вампирессу – выпей она хоть целое море, все равно осталась бы абсолютно трезвой. Может, это восприятие зависит от возраста, и со временем Долл тоже будет чувствовать лишь горечь в глотке воды? И только кровь по-прежнему будет радовать своим одновременно сладостным и солоноватым вкусом...

– Кстати, – вывела ее из размышлений Беатрикс, – Вон там стоит мой друг из Мехико.

Лера проследила за направлением ее руки и в паре метров увидела высокого юношу с густыми вьющимися волосами цвета полуночи. Он заметил жест Беатрикс и с какой-то коварной улыбкой отсалютовал ей полупустым стаканом. После этого своеобразного тоста, вампир одним глотком осушил его, и направился в сторону вампиресс.

– А тебя не раздражает напиток в его руках? – спросила Долл у новой знакомой, стараясь говорить не слишком громко, ведь острота вампирского слуха действительно феноменальна.

– Тамерлану никакой закон не указ. Или ты принимаешь его таким, какой он есть, или... лучше держись от него подальше, – буркнула она.

– Тамерлан? – приподняла брови Долл, – Тот самый?

В ответ на это Беатрикс отмахнулась.

– Скажешь тоже! Это всего лишь прозвище. Мы его обычно зовем просто – Тимур. Хотя, соглашусь, ник он себе нескромный выбрал...