Долл вздрогнула. Ее как раз таки можно было отнести к пострадавшим в прошлом. И лишь недавно она окончательно примирилась с своей сутью. Это было нелегко, болезненно, но это осознание того стоило. Хотя вампирессе и сейчас было нелегко – пусть она и не признавалась в этом... Трудно жить с разбитым сердцем, даже если ты могущественная бессмертная. Время лечит, но так медленно, что это скорее походит на пытку...

– Ты говоришь, о нашей природе... А входит ли в нее любовь?

Тамерлан пристально посмотрел на Долл и во взгляде его ультрамариновых глаз ей почудилось... Что именно ей почудилось, она так и не сумела понять, потому что вампир медленно заговорил, заглушая своим красивым вкрадчивым голосом шумы клуба. Ну, по крайней мере, Долл перестала слышать что-либо, кроме слов Тимура.

– Мы способны испытывать это чувство. Испытываем его крайне редко, но... Настоящая любовь вампира дорогого стоит.

Долл смущенно опустила взгляд. Слишком много пряталось за этими словами... а она еще не была (да и вряд ли будет когда-нибудь) готова к этому. Вампиресса прислушалась к своим ощущениям. До восхода солнца осталось не так много времени... Странно, ей показалось, что прошло не больше получаса. Все-таки вампиры – приятые собеседники, тем более, ей было действительно интересно все, о чем они говорили.

– Ребят, я, пожалуй, пойду, – Долл встала, но Тамерлан тут же возник перед ней.

– Ты спешишь?

– Просто не хочу застать восход на улице, – солнце не было убийственным для Долл, но время рассвета для вампира – самое тяжелое и даже самые молодые старались где-нибудь скрыться.

Позволь мне проводить тебя.

Долл так поразило это предложение (больше удивило только сиюминутная помолвка), что она лишь ошарашено кивнула.

Они с Тамерланом взяли верхнюю одежду из гардероба и отправились на улицу. Конечно, вампиры не нуждались в дополнительном утеплении, и мороз не грозил им простудой, но необходимость притворяться заставляла их делать и не такое.

Луна еще не скрылась, и небо не окрасилось в тот предрассветно-розовый цвет, столь ненавистный Долл. Именно в такой час она умерла.

Пара вампиров шла молча, но девушка все время ощущала на себе пристальный взгляд Тамерлана. Казалось, он стремился изучить ее всю, иначе, зачем так внимательно вглядываться?

Наконец, он прекратил это.

– Долл, ты знаешь, что я говорил серьезно о вампирах? Мы действительно умеем любить.

Голос Долл был холоден, хотя сердце и трепетало в каком-то странном и неожиданном волненье. “Да прекрати ты!” – мысленно воскликнула она. А вслух сказала.

– Возможно, это так. Но вампиры слишком хорошие притворщики, чтобы им можно было доверять. Никогда не знаешь – искренен ли он с тобой или нет.

– Но разве любовь не стоит того, чтобы рискнуть ради нее? – Долл не узнавала насмешливого Тимура. Они были знакомы совсем не долго, но вампиресса успела нарисовать в своем уме портрет легкомысленного и жестокого ловеласа, которому глубоко плевать на чужие чувства. Достаточно вспомнить то, как он разговаривал с Натали. Да, она была избалованной стервой, но такая грубость все равно была неуместной. К тому же, Там был вампиром. А Долл уже “обожглась” один раз, доверив свое сердце бессмертному, и не собиралась наступать на те же грабли во второй раз. “Он всего лишь играет со мной. Но я не собираюсь в этом участвовать. Потому что надоевшие игрушки просто-напросто выбрасывают. Или ломают. Я больше не хочу испытывать подобное”.

– Любовь, может, и стоит. Но не боль, которую она приносит, – Долл решительно отметала все осторожные намеки Тимура.

Вампир в жесте отчаяния сжал-разжал кулаки и воскликнул.

– А с тобой сложно, куколка! Я и не думал, что ты такая холодная.

– Я вообще-то мертва, – горько усмехнулась Долл, – А твоя последняя фраза звучит несколько двусмысленно. Уж не хочешь ли ты сказать, что я выгляжу, как доступная дешевка?

– Упаси Каин! Конечно, нет. О, Долл, ты самая невероятная девушка из всех, кого я когда-либо встречал – неважно, людей или вампиров. Ты – свет и тьма, горячая и холодная, ангел и вампир...

...Ущербная луна светила необычайно ярко, ее сиянье не могли преодолеть даже неоновые огни ночного Чикаго. В ее морозных лучах душу наполняли легкость и равнодушие – опасное затягивающее чувство, а точнее полное их отсутствие. Безразличие фарфоровой куклы вкупе с холодностью вампира.

Долл не хотела слышать слова Тимура, не хотела верить в них. И это отчаяние человека, израненное и уже успевшее оледенеть сердце которого вновь пытаются оживить. Бесцветная кровь вампирессы закипала от гнева и отчаяния.

В мгновение ока Долл оказалось лицом к лицу с Тамерланом. Ее тонкие пальцы с кроваво-алыми коготками сжали его горло. В глазах вампирессы плясал жуткий серебряный огонь, заливая и белок, и радужку и зрачок.

На улице не было никого, перед рассветом даже бешеный ритм чикагской жизни немного замедляется. Но Долл сейчас абсолютно не волновали случайные прохожие. Те капли человечности, что еще оставались в ней стремительно таяли, уступая под натиском животных инстинктов и безудержной ярости.

– Ну что, я все еще похожа на светлого ангела? – удлинившиеся клыки заставляли звуки вырываться с шипением.

Вампир улыбнулся, не обращая внимания на боль, и произнес.

– Конечно. На ангела мщения. Как же ты прекрасна...

Долл ослабила хватку своих пальцев и удивленно заморгала. Из ее глаз уже исчез металл, они вновь стали серо-голубыми, почти человеческими. Вампиресса прикусила губу; захотелось плакать.

Но Тамерлан не дал ей вновь замкнуться в себе, превратиться в фарфоровую скульптуру. Он впился в ее уста, словно хотел выпить девушку без остатка. И она ответила ему, хотя и знала, что вновь будет больно и плохо, но не могла устоять, перед искушением чувствовать вновь.

...А бесстыдница-луна ни капельки не смущаясь, подглядывала за поцелуем двух вампиров, ухмыляясь ехидно, но все же счастливо. Ведь ей вновь удалось свести очередную пару вместе. Надолго ли? Это не было известно никому, но самое главное, что они вместе сейчас, до первых лучей рассвета.

Глава 6. Дикие игры.

До Хэллоуина оставался три дня. А у Долл до сих пор не было костюма.

А еще, как она не старалась выкинуть из головы то, что произошло между ней и Тимуром, беспокойный разум снова и снова возвращался к событиям лунной ночи. “Интересно, можно ли поцелуй в губы, длящийся больше пяти минут, считать просто дружеским? – с сомнением размышляла девушка”. Но чаще всего, в ее голове мелькали мысли приблизительно такого рода: “ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ! КАК ЭТО МОГЛО ПРОИЗОЙТИ!!!???”. Когда она немного успокаивалась, то думы становились более упорядоченными, хотя и все так же обеспокоенными. “Разве один случайный поцелуй хоть что-нибудь значит в этом мире? Тем более, что мы не... в общем, ничего серьезного между нами не было. И несерьезного тоже. Черт”.

Что касается костюма... Долл перебрала все возможные варианты – от самых заурядных ведьм и вампиров, до невероятных нарядов в стиле принцессы Амидалы [18]. И ни один из них не устроил девушку. Ей хотелось чего-то одновременно простого, но в то же время оригинального, существующего в единственном экземпляре. Долл желала быть уникальной, не похожей на остальных, при этом оставаясь в общей стилистике Хэллоуина. И когда ее ум не был занят вампиром Тамерланом, она была погружена в размышления о маскарадном платье. Вот и сейчас, сидя за школьной партой, она рисовала в тетради изображения масок, чаще всего они напоминали те, что надевали на венецианские карнавалы. Сегодня ее соседа не было и, честно говоря, Долл это несказанно радовало: ей вполне хватало остальных тревог и загадок, помимо странного одноклассника. Тем более, что почти наверняка ей все лишь привиделось.

– Что я вижу, неужели наша куколка, наконец, вылезла из серого кокона? – услышав знакомый голос, Долл подняла голову и, увидев, кто стоял перед ней, еле сдержалась, чтобы не продемонстрировать лучший вампирский оскал.