Если он хотел меня оскорбить – у него получилось. Если призвать к благоразумию – он достиг обратного эффекта.
– Я весьма голодна, господин Ирек, – холодно произнесла, стараясь удержать улыбку на лице, – будьте столь любезны сопроводить меня в столовую или где у вас тут принято есть. Надеюсь, не на конюшне, впрочем, я уже ничему не удивлюсь.
Поверенный дернулся.
– Леди Уоторби, вы…
– И да, прежняя комната устраивает меня в большей степени, – ядовито добавила я.
В столовую господин Ирек шел как обреченный на казнь, с каждым шагом замедляя движение. Я же запоминала дорогу – по галерее до конца, вниз по лестнице, снова вниз, поворот налево, выход на террасу.
Собственно выход оказался достаточно неожиданным, вот только что мы следовали по темному коридору, всего несколько шагов, и мы на белом каменном полу залитого южным солнцем пространства. И я утратила дар речи! С этой террасы открывался восхитительный вид на залив! Огромный залив. С яркой береговой линией! С зеленью тропических лесов! С водой, сверкающей в лучах утреннего солнца!
– О, Пресвятой, как красиво! И море! И вода голубая! И там песок, белый! – Только услышав восторженное восклицание, это и последующие, я поняла, что они принадлежат мне.
Позади раздалось злое шипение:
– Вы еще начните вопить «Море, какое огромное!» и носиться за моряками! Леди Уоторби, возьмите себя в руки, вы не ребенок, и на вас… смотрят!
Вздрогнув, я взглянула на террасу и увидела поднявшихся, видимо, при моем появлении, офицеров и герцога Грэйда. Первые окидывали меня удивленными взглядами, последний откровенно побелел, не отрывая взгляда от кружев на моих панталонах. Про море пришлось забыть.
– Доброе утро, – весело воскликнула я, – а вы видели, какой этот залив красивый?
За моей спиной застонал поверенный.
А я, весело и едва ли не вприпрыжку, подбежала к столу, остановилась возле герцога и с самым невинным видом вопросительно посмотрела на него большими, широко распахнутыми глазами, как самый настоящий ребенок. И так изрядно побледневший герцог, казалось в довершение ко всему еще и посерел. Резко выдохнув, он взял себя в руки и произнес:
– Леди Уоторби, позвольте представить вам высших офицеров гарнизона крепости Гнездо Орла.
Вежливая форма обращения ответа от меня не требовала, я и не ответила, я с жаром спросила:
– А мы пойдем сегодня на море?
Его светлость на мгновение закрыл глаза, явно пытаясь совладать с эмоциями, и, полностью проигнорировав мой вопрос, вернулся к соблюдению правил приличия:
– Комендант крепости лорд Вайерн.
Означенный лорд, обойдя стол, склонился передо мной и произнес приличествующее:
– Леди.
Сказал. Как ребенку. А должен был поцеловать мою руку, выражая восхищение собственно мной, как невестой и будущей женой своего командира.
Возникла пауза. Комендант, сообразив, как сильно нарушил этикет, попытался исправиться и нервно схватить мою руку, но, презрев правила хорошего тона, я указала на его эполет и удивленно спросила:
– Ой, а что это за цветочек такой?
Трилистник Северного Королевства – высшая награда за героические достижения во время последней кровопролитной войны. Такими знаками было отмечено всего двадцать военачальников. В качестве вечной признательности трилистники были вышиты на эполетах тех немногих, кто после победы остался служить в войсках империи. Я все это не просто знала, я увлекалась военной историей, а война с Северным Королевством была неизменно предметом моих курсовых работ, потому что стала истинным проявлением героизма и стойкости защитников северных границ.
– Дорогая, – прошипел герцог, – позволь представить тебе…
Я повернулась к нему, похлопала ресничками и спросила:
– А цветочек?!
И лорду Грэйду выдержка отказала.
– Прошу прощения, я на минуту, – прорычал он, развернулся и чеканным шагом с неестественно прямой спиной покинул террасу.
Едва мой будущий супруг оставил меня наедине с лордами-офицерами, я, не сдержавшись, дала волю своему любопытству и, повернувшись к так и застывшему лорду Вайерну, тихо спросила:
– Простите мне мое неуемное любопытство, но позвольте узнать: вы служили под командованием лорда Гибса или его высочества Аннасоа?
Седовласый лорд нервно сглотнул, откашлялся и сипло ответил:
– Его высочества.
Вот теперь голос сел у меня, я просто поверить не могла.
– Вы правда участвовали в обороне Заалы? – восторженным шепотом спросила я.
Не знаю, кто был поражен больше – я, увидев одного из легендарных защитников этой величественной крепости, что фактически удерживала врага на месте четыре месяца, дав возможность императорской армии собраться с силами и нанести удар, или он, явно не ожидавшей такой осведомленности от юной леди. Но военные на то и военные, и, отойдя от изумления, лорд Вайерн величественно кивнул.
Момент моего собственного радостного изумления попытался испортить господин Ирек, визгливо воскликнувший:
– Леди Уоторби!
– Ах, отстаньте, – не слишком вежливо отмахнулась я, – у меня тут живой представитель отряда семи, легенда военной истории нашей империи, а вы… – И забыв про поверенного, я протянула руку лорду со словами: – Ариэлла. Очень польщена встречей с вами, вы… даже слов нет, вы… Вы мне расскажете хоть что-то из истории обороны Заалы? Пожалуйста.
– Должен признать, я тоже польщен. – Лорд осторожно пожал мою ладонь. – Редко можно встретить знатока современной истории среди… мм-м… подрастающего поколения. Обязательно расскажу вам все, что смогу вспомнить.
– Спасибо, – с чувством поблагодарила я. – И не будете ли вы так любезны, представить мне…
Я запнулась и просительно посмотрела на героя одной из самых разрушительных войн в истории.
– С удовольствием, леди Ариэлла. – Лорд Ваерн чуть склонил голову и начал меня знакомить с остальными: – Позвольте представить вам лорда Соера, правую руку герцога и одного из самых бесшабашных капитанов Эльской кампании. Не поверите, он умудрился с одним барком и отрядом в шесть человек захватить флагманский корабль Эльской армады.
Невысокий рыжеволосый мужчина с серьгой в правом ухе укоризненно взглянул на коменданта, поклонился и прикоснулся губами к моей руке.
– О, приятно познакомиться, – начала вежливая я, – и что, правда захватили?!
Лорд выпрямился, неожиданно задорно улыбнулся и уже собирался ответить, как вдруг на террасу вернулся герцог. С каменным выражением лица. Не знаю, какое у него обычно выражение, я другого и не имела чести наблюдать, но все почему-то перестали улыбаться.
Все, кроме меня. Я с самой наивно-восторженной улыбкой дождалась, пока герцог подойдет на достаточное расстояние, и не менее восторженно воскликнула:
– А мы будем кататься на корабликах?
Оттон Грэйд казалось стал еще прямее, подошел, взял меня под локоток, сопроводил к месту по правую руку от его главенствующего над столом места, силой усадил, галантно пододвинул стул и демонстративно сел за стол. Очень демонстративно. Все офицеры мгновенно расселись и даже принялись завтракать… И только господин Ирек остался стоять, беззвучно открывая и закрывая рот и самым беспардонным образом указывая на меня пальцем.
– Что?! – хмуро вопросил герцог.
– Господин Ирек, вам плохо? – самым милым голоском спросила я. – Мама всегда говорит, что для того, чтобы оставить все плохое позади, нужно просто покрутиться на месте. Попробуйте, уверена, что вам поможет.
Присутствующие офицеры, давясь улыбками, вернулись к завтраку. Герцог молча, но очень выразительно взял мою тарелку, положил в нее три ложки овсянки и вернул, столь ненавязчивым образом намекая, что мне пора бы помолчать. Я же, воззрившись на блюдо, нахмурилась и капризно заныла:
– Не хочу кашу, хочу пирожные!
Тарелка улетела куда-то за пределы видимости, и где-то там, далеко, послышался звон разбившегося о скалы фарфора. Герцог же самолично поднялся, дотянулся до серебряного блюда, накрытого крышкой, отшвырнул и ее и водрузил передо мной целое блюдо, наполненное пирожными с белоснежным воздушным кремом.
