…пик О’Лири — О’Шон сделал предложение Полли на вершине горы О’Лири как раз перед тем, как его избранница свалилась в пропасть. О’Шон навещал невесту в больнице и завоевал ее сердце одой «О разложении всякой плоти».

…Дух наших матерей… И к нам взывает — Будучи при смерти, мать О’Шона Бриджет слезно умоляла сына бросить писать стихи и стать коммивояжером по продаже пылесосов. О’Шон не смог ей этого обещать и всю жизнь страдал от чувства вины, хотя на международной поэтической конференции в Женеве сумел-таки всучить У. Х. Одену и Уоллесу Стивенсу по пылесосу.

Актер. Ничего. Совсем ничего.

Автор. В каком смысле?

Актер. Никакого смысла. Многоточие.

Автор. В финале.

Актер. Ну да. О чем мы говорим? Мы же говорим о финале.

Автор. Мы каждый раз говорим о финале.

Актер. Потому что он не оставляет надежды.

Автор. Ну, я допускаю, что он не вполне убедителен. Все права на постановку этой пьесы принадлежат Samuel French, Inc., 25 West 45th Street, New York, New York, 10036.

Актер. Неубедителен? Он неправдоподобен! А штука в том, что пьесу надо сочинять с конца. Делаешь сильный финал и потом идешь к началу.

Автор. Пробовал. Получилась пьеса без начала.

Актер. Ну, это уже абсурд.

Автор. Абсурд? Что значит абсурд?

Актер. Всякая пьеса должна иметь начало, середину и конец.

Автор. Почему?

Актер. Потому что в природе все имеет начало, середину и конец.

Автор. Да? А круг?

Актер (задумавшись). Ну… Да, у крута нет начала, середины, нет и конца — но и ничего веселого в нем тоже нет.

Автор. Диабетий, думай о финале. У нас через три дня премьера.

Актер. При чем тут я? Я в этом позорище светиться не собираюсь. У меня есть кое-какая актерская репутация, свои поклонники. Мой зритель надеется, что я выберу достойный драматургический материал.

Автор. Осмелюсь напомнить, что ты нищий, голодный, безработный паяц, которому я великодушно позволил участвовать в моей пьесе, чтобы как-то помочь вернуться на сцену.

Актер. Голодный, правда… Безработный?.. Пожалуй. Мечтаю ли я вернуться на сцену? Возможно. Но алкаш?

Автор. Я не говорил, что ты алкаш.

Актер. Не говорил. Но ведь я еще и алкаш.

Автор (в порыве внезапного вдохновения). А если так: ты теряешь рассудок, выхватываешь из-под тоги кинжал и размахиваешь, размахиваешь — покуда не выколешь себе глаз?

Актер. Мощно. Ты сегодня завтракал?

Автор. А чем плохо?

Актер. Слишком трагично. Публика может не выдержать. Их сразу потянет…

Автор. Да-да, я знаю.

Актер. Пошикать. Так это почему-то называется: шикать.

Автор. Но ведь так хочется победить на фестивале! Один раз — и все! Я должен хотя бы одну награду получить при жизни. И не думай, что мне нужен их бесплатный кувшин нектара. Признание, почет, черт побери!

Актер (вдруг, с вдохновением). А может, царь просто переменит решение? Возьмет и переменит, а? Ну-ка, ну-ка…

Автор. Царь? Ни за что.

Актер. А если его переубедит царица?

Автор. Исключено. Она сволочь та еще.

Актер. А допустим, троянская армия сложит оружие?

Автор. Троянцы бьются насмерть.

Актер. Агамемнон окажется предателем?

Автор. Он не такой человек.

Актер. А я внезапно вскину руки и приму выразительную позу.

Автор. Это не в логике характера. Пойми, ты трус, жалкий подлый раб с интеллектом червя, — почему, думаешь, я тебе отдал эту роль?

Актер. Я уже предложил шесть финалов!

Автор. Один другого нелепее.

Актер. Да это пьеса у тебя нелепая.

Автор. Разумные существа так себя не ведут. Это противоречит их природе.

Актер. При чем тут природа? Мы застряли на никудышном финале.

Автор. Поскольку человек — существо разумное, я как драматург не могу допустить, чтобы герой делал на сцене то, чего не совершил бы в настоящей жизни.

Актер. Только не забывай, что в настоящей жизни нас не существует.

Автор. То есть?

Актер. Ты вообще в курсе, что мы с тобой — персонажи спектакля, который сейчас идет в каком-то бродвейском театре? Ну-ну, не закипай, это не я сочинил.

Автор. Мы — персонажи спектакля и вскоре увидим спектакль по моей пьесе, который, таким образом, является спектаклем в спектакле, — а они все смотрят на нас.

Актер. Да. Чистой воды метафизика вообще, да?

Автор. Не то чтобы метафизика. Это полный бред.

Актер. А ты бы больше хотел быть на их месте?

Автор (глядя в зал). Не дай бог. Только посмотри на них.

Актер. Ну так и не будем обращать внимания.

Автор (задумчиво). А они раскошелились на билеты.

Актер. Гепатитий! Слышишь?

Автор. Да-да. Нужно решать с финалом.

Актер. У тебя каждый раз нужно решать с финалом.

Автор (неожиданно — к зрителям). Ребята, может, есть предложения?

Актер. Не впутывай зрителей! Ну надо мне было про них заговорить!

Автор. Все-таки странно, правда? Мы с тобой древние греки, живем себе в Афинах, собираемся на спектакль по моей пьесе, я ее сочинил, а ты будешь играть. А они — из Квинса или еще из какой-нибудь дыры, сидят и смотрят на нас в спектакле, который тоже кто-то сочинил. Но что, если и сами они — персонажи спектакля? Или если вообще ничего не существует, а все мы кому-то снимся? Или, что еще ужаснее, существует только вон тот, толстый, в третьем ряду?

Актер. Подожди. Давай допустим, что мир устроен неразумно и люди созданы не по единому образцу. Тогда мы имеем полное право делать любой финал и не зависеть от каких-то пошлых представлений. Следишь?

Автор. Нет, конечно. (Зрителям.) Вы следите? Актер. Ходит ужинать к Сарди.

Актер. Тогда у персонажей пьесы не должно быть раз навсегда установленных черт и каждый может сам определять свой характер. Скажем, я не обязан изображать раба только потому, что ты так написал. Я могу взять и стать героем.

Автор. Но тогда нет пьесы.

Актер. Нет пьесы? Ладно. Я у Сарди.

Автор. Диабетий, то, что ты предлагаешь, ведет к хаосу!

Актер. Значит, свобода, по-твоему, хаос?

Автор. Хаос? Хм. Любопытная мысль. (К зрителям.) Скажите, считаете ли вы, что свобода — это хаос? А? Может, в зале есть профессиональные философы?

Девушка (из зала). Есть!

Автор. А вы кто?

Девушка. Собственно, я профессиональный тренер по фитнесу, но по философии у меня зачет.

Автор. Сюда сможете подняться?

Актер. Ты что, спятил?

Девушка. А ничего, что я кончала Бруклинский колледж?

Автор. Бруклинский? Ну ничего, для нас сойдет.

Актер. Ну даешь!

Автор. Что ты переживаешь?

Актер. Мы в середине спектакля. Кто это такая?