- Убийца увидел меня и остановился. Я думаю, что он был так же шокирован, как и я. Он не мог никого ждать в такой поздний час. Он посмотрел на меня. Я знала, что умру, если он решит напасть.

- Но он не напал. Возможно, он не знал, что я дочь Алисии. А может ему хватило одной жертвы. Так или иначе, он пощадил меня и исчез. Я вошла в дом. Я чувствовала запах крови и знала, чего ожидать. По крайней мере, я так думала. Но я не знала, что есть столько способов разрезать человека. А надпись…

Она замолчала и снова прочитала слова, на этот раз про себя.

Гавнер отошел к стене. Его стошнило, и он взял одно из одеял, чтобы вытереть подбородок. Он рыдал.

- Как он выглядел? - Простонал он.

Старший вампир и девушка не обратили внимания на его вопрос. Оба знали, что это не было работой незнакомца.

- Мама сказала мне, что ты вампир, когда мне было десять. Она решила, что я уже достаточно взрослая, чтобы услышать правду. Я была очарована. Я хотела узнать о вас больше, может быть вступить в ваш клан. Мама прогнала все подобные мысли из моей головы. Она рассказала мне, как опасен ваш мир. Она любила тебя, но не доверяла таким, как ты. Она сказала, что вы воинственные, кровавые создания.

Сильва показала на надпись на стене.

- Если бы она только знала, насколько права. - Вздохнула девушка.

Она замолчала и стала ждать, когда заговорит Лартен. Вампир долго думал, искал слова, которые могли бы облегчить боль Сильвы. В конце концов, он просто покачал головой.

- Что ты хочешь услышать? - Спросил он.

- Я хочу, чтобы ты сказал, что можешь оживить мою мать! - Крикнула Сильва. - Я хочу, чтобы ты сказал, что можешь воспользоваться темной магией и воскресить ее душу. Мне плевать, если она станет такой как ты. Я просто хочу. Чтобы. Ты. Ее. ВЕРНУЛ!!!

Сильва кричала эти слова и била его кулаками по груди. Она не могла дотянуться до его лица. Лартен позволял ей выплеснуть на него свою злость, а Гавнер ошеломленно наблюдал за происходящим, все еще всхлипывая.

Когда Сильва перестала выть и стала оседать на пол, Лартен хотел было поддержать ее. Но он догадывался, что она не хочет, чтобы к ней кто-то прикасался, по крайней мере, он. Поэтому он грубо кивнул Гавнеру. Тот сглотнул, присел рядом с Сильвой и взял ее за руки. Та попыталась отдернуть их, но увидев Гавнера, лишь грустно улыбнулась.

- Я не виню тебя в этом, дорогой. - Вздохнула она. - Но ты - один из них. Вампир. Как он. - Она зарычала на Лартена как собака. - Ты принадлежишь его миру, а не моему, и не можешь помочь мне. Я должна горевать одна.

- Она… она похоронена? - Сквозь слезы простонал Гавнер.

Сильва кивнула.

- Но не спрашивай где. Однажды я скажу, когда ты придешь один. Но я не хочу, чтобы он знал. Он не заслуживает того, чтобы попрощаться с ней.

- Мне жаль. - Прошептал Лартен. - Если бы я мог как-то предотвратить, я бы это сделал. Мы пришли так быстро как…

- Не смей! - Прервал его Гавнер. - Ты знаешь, что это неправда, так что молчи.

Он хотел спросить Сильву о том, когда убили Алисию, но решил промолчать. Какая была разница?

- Я найду ту тварь, которая сделала это. - Поклялся Лартен.

Но эти слова не успокоили ни Сильву, ни его самого. Месть не вернет Алисию, и им не станет ни капельки лучше.

- Было бы легко сказать, что я больше не желаю тебя видеть. - Сказала Сильва, возвращаясь к окну. Она открыла его, чтобы подышать свежим воздухом, и продолжила говорить с ним, не оборачиваясь. - Если ты любил мою мать, ты будешь поддерживать со мной связь. Я хочу, чтобы ты иногда приходил, как когда мама была жива. Я хочу ненавидеть тебя до конца своих дней и хочу направлять эту ненависть на тебя лично. Если ты мужчина, ты дашь мне эту возможность.

- Как скажешь. - Угрюмо ответил Лартен. Он двинулся к двери, потом остановился и заговорил через плечо. - Тебе стоит переехать в другой дом. Убийца может вернуться. Возможно, стоит переехать в другой го…

- Я уже подумала об этом. - Сказала Сильва. - Мы с Патришем скоро уедем отсюда. Мы уехали бы раньше, но я чувствовала, что ты вернешься. Перед уходом отправь ко мне Гавнера. Я расскажу ему, как мы будем держать связь.

Лартен почувствовал дежавю и через несколько секунд понял, почему. Он вспомнил слова Алисии в тот день, когда она прогнала его. Сильва говорила так же, как когда-то ее мать, только Алисия никогда не ненавидела его с такой силой.

- Пошли. - Сказал Лартен Гавнеру, протягивая руку и помогая ему встать.

- Возможно, мне стоит… - Начал Гавнер, поглядывая на Сильву.

- Нет. - Прошептал Лартен. - Ты можешь вернуться позже. Сейчас мы должны оставить ее. Возможно, это не то, что ей нужно, но это то, чего она желает. У нас нет права отказывать ей в одиночестве.

Гавнер сглотнул, потом посмотрел на Лартена взглядом полным ненависти, почти как Сильва.

- Если бы ты воспользовался сверхскоростью…

Лартен собирался скрывать слезы, пока не окажется один, но не смог остановить их, и они потекли по его щекам, когда Гавнер обвинил его. Молодой вампир увидел слезы и от удивления замолчал. Прежде, чем он мог извиниться, Лартен поморщился и отвернулся.

- Быстро! - Сказал он, шагая по коридору. - Нужно удостовериться, что Рэндел Чейн не сидит в засаде. Можешь поругать меня позже. А сейчас нам нужно защитить Сильву.

Он горестно рассмеялся.

- Нужно помнить о нашем долге. - Сказал он.

С этими словами он вышел и больше никогда не возвращался в эту комнату крови и душераздирающего горя.

Глава 8

Лартен Крепсли сидел один в Зале имени Оски Вельма и рассматривал список имен на черном камне. Он так и не научился читать, но мог распознавать определенные слова. Он видел, как Гавнер Пурл пишет свое имя и мог узнать буквы. Если бы молодой вампир пришел в Гору для Совета, охранники занесли бы его имя в этот список.

Лартен мог бы мысленно найти Гавнера, так как это было бы быстрее и легче, но он предпочитал этот метод. Это давало ему повод побыть одному. У него появилось очень много дел с тех пор, как он прибыл в Гору несколько месяцев назад. Он устал от постоянных собраний. Он устал спорить и уговаривать других поддержать его. Одиночество давало ему возможность расслабиться, кроме того момента, когда он утром отправится в гроб.

Рассматривая список имен, он отпил из чаши бульон из летучих мышей. Около чаши бульона стояла наполовину пустая кружка эля. Хотя Лартен сидел там всего двадцать минут, это была его третья кружка.

Он не был хорошим оратором. Сложно было несколько часов подряд устраивать лекции вампирам. Эль помогал ему. Он расслаблял язык и напоминал о Париже. Тогда слова сами приходили к нему.

С тех пор, как Алисию так несправедливо отняли у него, прошло восемь лет. С одной стороны, это были очень долгие годы, полные мучений, кошмаров о смерти Алисии и чувства вины. Но с другой стороны, время пролетело весьма быстро. Он никогда раньше не был так занят. Иногда, когда он был пьян, ему казалось, будто он только что зашел в ту комнату, и даже самые мелкие детали воспроизводились в его голове.

Лартен жаждал убивать нацистов, как только покинул тот дом. Гавнер винил его в смерти Алисии, а он в свою очередь винил солдат, которые гнались за ними. Если бы не эта игра в кошки-мышки, он мог бы воспользоваться сверхскоростью, и тогда Алисия была бы жива. Больше всего он ненавидел Рэндела Чейна, но хитрого вампанца было не найти. А фашисты были близко. Они были злыми, глупыми деспотами, которые годились лишь на то, чтобы быть убитыми.

Лартен вновь почувствовал холодную ярость, которую раньше ощущал лишь дважды. Сначала в детстве, когда его друга, Вура Хорстона, убили безо всякой на то причины, а второй раз на корабле, когда Малора погибла так же бессмысленно. В том темном, отрешенном состоянии он хотел лишь дать миру сдачи и раздавить тех, кто принес в его жизнь эту боль. Он стал гораздо умнее и старше, чем в те времена, но все же не это спасло фашистов от его ненависти.